– Просто… – замялся Шанти, – в ту ночь, когда ты лишилась чувств возле Пасти Гатума, и мы с господином Леоном принесли тебя к этому лагерю, я спросил его, неужели ты и вправду взяла бы себе на воспитание сарпальского ребёнка.

– И что же он ответил? – спросила я, а внутри всё замерло от напряжения.

– Он сказал, что ты всегда была почитательницей Шелы Крог, так что смогла бы не только взять на воспитание сарпальского мальчика, но вырастила бы из него ещё одного великого путешественника и покорителя столпа мира. Так он сказал.

– Вот как? Ну… кое в чём Леон прав. А что он ещё сказал?

– Больше ничего.

– Совсем?

– Совсем. Вот потому я всё и понял. Может вы хорошие друзья, но уж точно не пара и не семья. В семье муж сам решит, будет ли в его доме жить приёмный ребёнок или нет. На Шелу Крог он ответственность перекладывать не станет.

Ясно. Леону просто всё равно, забрала бы я с собой того малыша или нет. А всё равно может быть лишь в одном случае – когда мужчина живёт своей жизнью и время от времени приводит женщину в свой дом, чтобы потом она уехала к себе и жила там свой жизнью – хоть с ребёнком, хоть без.

Ну, а чего я ждала – именно такие отношения у нас с Леоном и были до певички. Правда, мы всё-таки решили пожениться. Он сделал мне предложение, я была в эйфории. Почему-то тогда мне даже в голову не пришло спросить его, а как мы будем жить дальше, что будет нас объединять кроме постели? Какие у нас планы на будущее? Да, пока был жив Лориан, вопрос детей для меня остро не стоял, да и Леон прекрасно знал, что не готова я к материнству, пока у меня есть интересная работа.

Может, именно это больше всего устраивало его в наших отношениях? У него ведь тоже работа, любимая и отнимающая очень много времени. Какие дети, когда отец застрял из-за нелётной погоды на неделю в чужом городе, а мать по двенадцать часов проводит на съемках, а к утру должна напечатать кучу макетов?

Ох, что-то я совсем расстроилась, хотя ничего нового о себе и Леоне не узнала. Видно, права была Нейла, не быть нам с Леоном вместе, не созданы мы друг для друга.

– Кстати, о Шеле Крог, – решила я сменить тему. – Ты знал, что здесь её считают богиней-охранительницей горы Фум?

Шанти задорно улыбнулся и ответил:

– Я даже статую и храм в её честь видел. Но не здесь, в Ормиле. Люди там верят, что если возносить богине Шеле молитвы, то к ним вернутся потерянные вещи и пропавшие люди. Шела ведь ищет вокруг горы своего опекуна, значит, и другие пропажи найдёт.

– Вокруг горы Фум?

– Там ведь пересекаются все миры и все дороги. Если что пропало, кто знает, может оно укатилось через семь миров к горе Фум.

Занимательные поверья.

– А ты сам-то веришь, что Шела стала богиней? – испытующе спросила я.

Шанти рассмеялся.

– Что ты, я прекрасно знаю, что это живой человек. Все в Старом Сарпале знают. Только ормильцы придумывают всякие небылицы и верят в них.

– А про стражей огненных врат тебе что-нибудь известно?

Тут улыбка быстро спала с его лица и Шанти сказал:

– Почему ты спрашиваешь? Где ты о них слышала?

– Помнишь, я рассказывала тебе о жене визиря, что колдовством выудила из моей памяти записку?

– Помню.

– Так вот…

А дальше я поведала Шанти историю о том, как Нейла вручила мне странный цилиндр и наказала передать его непонятно кому. А ещё я рассказала про то, как я пыталась вручить его факирам в Таргириме и даже тем душегубам, что сожгли заживо невинное дитя.

– … и ведь я до сих пор не знаю, что с ним делать, куда нести и кому отдать. От старика-сказителя я слышала, что стражи огненных врат обитают возле горы Фум. Но ведь гора Фум это миф, она не может одновременно быть в нескольких местах. А Нейла от меня не отстаёт. Она даже явилась ко мне во сне, чтобы напомнить о своём наказе. Сказала, живой я домой не вернусь, если не отдам цилиндр стражам огненных врат. А про то, как мне их найти – ни слова. Только ведьма может себя так вести и ставить невыполнимые задачи. Она моей смерти хочет, вот и выдумывает всякую околесицу.

– Эмеран, – прервал поток моих жалоб Шанти, – ты позволишь мне посмотреть на этот цилиндр?

– Да, конечно. Я сейчас принесу его тебе.

Я вышла через занавесь на женскую половину, отыскала среди беспорядочно сваленных в ларец драгоценностей цилиндр, от которого вечно веет холодом, и принесла его Шанти. Он долго его вертел в руках, крутил, ощупывал каждую выпуклость в виде хаотичных полосочек и значков и в итоге сказал:

– Эмеран, Эмеран, неужели странствия по Чахучану и Жатжаю тебя не научили тому, что не надо брать странные предметы, тем более из рук ведьмы?

– Разумеется, научили. Но разве у меня был выбор?

Шанти ещё немного покрутил его в руках, посмотрел на его бугорки со всех сторон, постучал пальцам по круглым основаниям, а потом в задумчивости вышел из шатра. Вместе с цилиндром.

Я кинулись следом за ним, а Шанти уже подошёл к обескураженной его появлением Иризи и сказал:

– Сестрица, а не найдётся ли у тебя куска серой ткани и паприки? А ещё широкое блюдо, а лучше два.

Иризи будто онемела от наглости оборотня, потому пришлось мне привести её в чувство.

– Неси всё, что он просит. Это важно.

Через пять минут я, Иризи, вышедший на шум Леон и двое оставшихся с нами стражей с любопытством наблюдали, как Шанти сначала растянул на плоском дне одного блюда однотонную тряпицу, потом насыпал во второе блюдо ярко-красный бугорок порошка и влил в него струйку воды из бурдюка. Потом руками он вымесил красную пасту, примял её и положил в блюдо цилиндр, пару раз прокрутил его, пока металл полностью не покрылся кашицей. А потом Шанти положил перемазанный цилиндр на тряпицу и принялся крутить его из сторону в сторону. И тут на ткани начал появляться контурный рисунок…

– Эми, да это же оттиск, – озвучил мою мысль Леон. – А я то думал, когда подобрал эту штуку возле Пасти, что за ерунда, зачем на неё надо было тратить золото. А тут среди нас оказался головастый парень. Догадался ведь.

Я глазам своим поверить не могла. И вправду, всё это время я носила с собой цилиндрический оттиск, с помощью которого на ткани или бумаге можно отпечатать циклически повторяющееся изображение. Я и сама должна была догадаться. Да вот не смогла.

На серой ткани красными линиями вырисовалась настоящая карта. Вот гора в левом нижнем углу, рядом с ней какие-то постройки в виде башен или колонн, вон с боку озеро, даже два, чуть выше – скалистые пики, справа – города и деревни, слева – море с "льдинами" и высовывающаяся между ними голова какого-то чудища. Точно, это карта Сахирдина, вернее, его части. Скорее всего, южной. Оказывается, ответ на вопрос, куда нести цилиндр, всё это время был у меня под рукой.

– Вот гора Фум, – указал Шанти на возвышенность в углу, – пуп мира, столп, на который нанизаны все обитаемые миры и куда ведут все дороги. Она есть везде, и её нет нигде. Сказания твердят, что к её подножию можно попасть только, если найдёшь врата между мирами. Стылые врата стоят за пятью морями на далёком стылом севере, а огненные, – тут он снова ткнул пальцем в карту, – они затерялись в самом сердце жаркой, испепеляющей всё живое пустыни.

Так, кажется, я начинаю что-то понимать. Это какая-то теория параллельных миров. Ещё старик на рынке говорил, что гора Фум похожа на Осевой вулкан, но стоит она на далёком юге. Выходит, если найти в пустыне огненные врата и войти в них, то попадёшь прямиком на Осевой остров, к тому самому вулкану, где побывала Шела Крог, после чего, по мнению некоторых, стала богиней и до сих пор там ходит кругами. А если возле Осевого вулкана найти студёные врата, то через них можно вернуться обратно в пустыню. В этом межпространственном путешествии можно наткнуться на множество нечеловеческих миров и их обитателей. Боги с их Небесным Дворцом, демоны, нелюди, малые чудодеи – кто угодно из них может встать на пути к осевой "горе Фум" и даже пролезть через огненные врата в наш мир.