— Отвезли на свалку. Но он был жив. Я лично через два часа там проезжал — никого не было. Значит, он ушел. А куда, не знаю.

— Что Зырянов от тебя хотел? — это уже спросил Олег.

— Он искал Рамазана. Но откуда мне знать, где Рамазан? Мне такие вещи не докладывают.

— Так, придется по-новому, — Шиманов начал закатывать рукава.

— Я тогда действительно ничего не знал! — срывающимся, плачущим голосом выкрикнул Шунт.

— Тогда? А сейчас?

— Он прилетает в пятницу, послезавтра.

— Ты это знаешь потому, что встречаешь его?

— Да.

— И в какой гостинице заказан номер?

— В самой обычной, в «России».

— Да, «Россия» уже самая обычная. — Шиманов повернулся к другу. — Саня, еще вопросы к этой падали есть? Наверное, надо узнать рейс, время, номер «люкса»…

Пока Макаров продолжал допрос Шунта, Шиманов сел в начальственное кресло за стол, откупорил бутылку коньяка, осмотрел полки стоящего рядом шкафа, нашел там рюмки, коробку конфет.

Через пару минут к столу подошел и Олег.

— Ну что, дружок, — сказал ему омоновец. — Коньяк я заработал, так? Посему выпьем… Ах, хорошая штука, не скоро теперь такого откушаю. Даже жалко его хмырю этому отдавать, но надо. Ползите сюда, господин Шунт.

— Я не хочу пить, — все еще тяжело дыша, проворчал завскладом.

— А вот это уже не твое дело, хочешь ты или нет. — Толик налил ему полный тонкостенный стакан, стоявший у графина. — Тост можешь не произносить, но выдуй все до капли, чтоб я тебе через клизму его не закачивал. Давай!

Шунт выпил коньяк, как воду, даже не скривился. И конфету не взял.

— К действиям работников правопорядка претензий не имеешь? — Толик налил ему еще полстакана и так при этом взглянул, что Шунт, не протестуя, тут же выпил.

— Вы не менты, — ответил он, все еще держа пустой стакан. — Менты бы сюда не сунулись.

— Соображаешь, — вроде как разочарованно произнес Толик. — А кто же мы тогда по-твоему?

— Я так понимаю, что мне лучше не выяснять.

— Правильно понимаешь. А начнешь копать — битьем морды дело не ограничится.

— Чувствую.

— Нравятся мне чувственные, еще бы с тобой посидел, да дела торопят. Что бы у тебя, кроме пистолета, взять на память о встрече, а? — Толик задумчиво посмотрел на Шунта. — Возьму-ка я у тебя телефон на всякий случай.

— Номер? — спросил тот. — У меня визитка есть…

— Шутник. Посмотри, у этого аппарата мы отрезаем шнур, вот так… А другой, мобильный, ты мне даришь. Я же не поверю, что ты, такой козырный, обходишься без «Джи-Эс-Эм» или чего-то подобного.

Лицо хозяина кабинета пошло пятнами то ли от выпитого коньяка, то ли от злости.

— В верхнем ящике стола.

Шиманов открыл стол:

— «Джи-Эс-Эм». Не подкачала интуиция. Ладно, Саша, поехали. А ты нас не провожай. Допей коньяк…

Завскладом с отвращением посмотрел на бутылку.

— Допей, я сказал… Вот так. И сиди там, где сидишь, не рыпайся.

Кладовщик только что отпустил очередную машину, увидел идущих по проходу склада чудаков, приехавших за непонятными счетчиками, сказал язвительно:

— Будете товар получать?

— Дорогой биля, действительно счетчиков нет. Все у вас есть, а счетчиков нет.

Макаров, возможно, прошел бы вообще молча мимо этого мужика, но взгляд его случайно упал на небольшой стеллаж, стоявший рядом со стулом кладовщика. На полке стеллажа лежал скомканный черный свитер.

Олег отфутболил ногой стул, схватил свитер. Под ним оказались джинсы. Одежда была порвана и окровавлена.

Олег одной рукой поднял за грудки кладовщика и, как пресс-папье, покачал его по столу:

— Где Женя? Это его одежда. Где Зырянов, я тебя, гад, спрашиваю?

Он, видно, чересчур надавил на грудную клетку мужичка, у того сперло дыхание, он лишь зевал, не в состоянии вымолвить ни слова. Шиманов прочел ситуацию, перехватил руку друга:

— Спокойней, старик, а то он и что знает забудет. Расслабься.

Кладовщик соскользнул со стола на пол, присел там испуганным кроликом:

— Я ничего не знаю! Я только сегодня из отпуска вышел, барахло тут уже лежало!

— А кто знает? Где твой сменщик?

Сменщика звали Володей. Кладовщик дал его адрес и телефон, но предупредил, что Володя попросил недельный отпуск в связи с болезнью бабушки. Где живет эта бабушка и есть ли она у него вообще, кадыкастый мужичок не знал.

Когда друзья уселись в «Газель», Олег сказал:

— Ты артист. Ты с Шунтом даже разговаривал совсем не так, как обычно говоришь.

— А ты чего хотел? Чтоб какой-то там Ваня Ванечкин базарил языком подполковника Шиманова, бля? — Он тронул машину и продолжил: — А вот ты не изменился. Потому я хорошо сделал, что инициативу на себя взял.

— Ты о чем?

— Я ведь по Чечне знаю, как ты умеешь руками махать. Ты бы этого Шунта прибил до того, как он хоть слово успел вякнуть. Хорошо, я хоть старика успел спасти.

Макаров закусил губу. Со времен госпиталя такое с ним впервые случилось, как он ни контролировал себя, как ни старался сдерживаться.

— А вообще, все правильно, — заключил Толик. — Пусть наших знают! Помрем — переменимся, а пока живы, в игры живые и будем играть. Так, пока едем, две нелегкие задачки решить надо…

Задачка первая касалась пистолета. Шиманову ствол был ни к чему, и оприходовать он его не мог, поскольку с Шунтом дружески беседовал Ваня Ванечкин, а не омоновец. ТТ надо было или выкинуть в первый же водоем, или…

— Возьми его, Олежка, вдруг пригодится? Обращаться с ним, думаю, умеешь… Теперь насчет свитера и штанов. Зажми себя меж ног, но мы сейчас позвоним одному общему другу и узнаем все о трупах за вчера и сегодня. Ельчанову позвоним, он в этих делах дока. Знаешь такого?

— Еще по Осетии, — ответил Макаров.

В морги с характерными приметами Зырянова людей за последние два дня не поступало.

Соседи по даче ни разу не видели Тамару Алексеевну Макарову с посторонним мужчиной. Правда, на дачах они бывали в основном в выходные дни, а Макарова за неделю до гибели ушла в отпуск и проводила его, так сказать, на лоне природы.

Чехотный побывал в конторе, где работала Макарова. Его там многое интересовало. Само собой, производственная характеристика. «Опытный специалист, умелый наставник молодых, опора руководителей…»

О мертвых плохо не говорят, хотя вполне допустимо, что Макарова и обладала всеми перечисленными качествами.

— А как в моральном плане?

— О, это был идеальный человек…

Чехотный мог находить нужных для бесед людей, мог разговорить их. Это только с виду он был сонный, замкнутый, походил на сгорбленного усталого человека, которому ни до чего нет дела, но внешний вид так часто бывает обманчив…

У Тамары были две подружки. Одна очень серьезная, жена работника министерства, другая незамужняя, прошлой осенью справившая свадьбу своей единственной дочери, живущая одна в трехкомнатной квартире, пухляшечка с зазывными серыми глазами.

К ней, Леночке Саламатиной, без труда напросился в гости Чехотный.

Леночка, как и многие люди веселого характера, хоть и не нищенствовала, но жила без лишнего рубля в кармане: дочь студентка, зять инженер — как не помочь? Хорошо, хоть квартира у них есть.

К торту и хорошему вину Леночка отнеслась благосклонно, похоже, именно на это она и рассчитывала, зазывая к себе следователя:

— О жизни говорить за бутылочкой надо, да и не в казенном кабинете…

— А где вы живете?

— Вот так, сразу?.. Хотя приезжайте.

И вот они уже сидят за столом, на Леночке шикарнейший, подчеркивающий все ее прелести халатик, правда, уже с еле заметными точками штопки. Но хочется женщине оставаться молодой и красивой.

— Как же вы умудрились такую взрослую дочь иметь? Вам самой если есть тридцать, то это максимум!

— Мне все так говорят. Обладаю секретом молодости!

— Ну-ка, ну-ка, записываю.

— Записывайте! Надо получать удовольствие от жизни. Вот как тебе хорошо, так и живи. Есть дуры, которые себя диетами мучают, условностями разными. «Ах, я не буду пить вино, муж унюхает…» Зачем держать такого мужа, который тебя на пороге обнюхивать будет, ну скажите? Я была замужем, тоже с этим столкнулась. Сказала ему: «До свидания!» И не жалею. А чего жалеть? Мужчину, если надо, всегда найду…