Вот их перечень:

…в 1941 году попытка поджечь синагогу вызвала осуждение короля Христиана Х; поджигателя поймали и осудили на три года тюрьмы;

…1 октября 1943 года датский король Христиан Х личным письмом предупредил Беста, а через него Берлин, что любые возможные действия против евреев его страны не только бесчеловечны, но и грозят осложнить будущие отношения между Германией и Данией;

…З октября воскресная служба почти во всех датских церквях включила в себя чтение пастырского послания, подписанного копенгагенским епископом Х. Фугсланг-Дамгаардом от имени всех епископов Дании: «Преследование евреев противоречит основному христианскому принципу любви к человеку…»

…двум евреям, королевскому врачу и директору государственного банка, разрешили оставаться на своих местах. 3 ноября Бест договорился с Эйхманом не трогать еще не выловленных евреев старше 60 лет.

…во время облав в октябре одна еврейская семья ночью, не расслышав стука в дверь, не впустила гестаповцев. Наутро соседи им рассказали, что приходили немцы, потоптались и ушли. Семья проспала свою Катастрофу».

Закончил разговор Закруткин.

«…сразу после прощания с Бором я обнаружил за собой слежку. Пришлось укрыться в советском посольстве, откуда меня должны были переправить в Союз, однако через день в посольство пришла шифротелеграмма с грифом «Воздух!», означавшим высшую степень срочности и важности. В телеграмме мне предлагалось немедленно возвращаться в Берлин и отыскать агента по кличке «Бойкий».

Мне вменялось в обязанность передать ему, что назначенная акция отменяется, а также проследить за исполнением приказа».

Чета Шеелей и Закруткин покинули землю древней Анатолии на день раньше меня.

Рвалась нить, а я был в неведении по поводу дальнейших приключений моих героев. Столковались мы на удивление быстро. Алекс-Еско фон Шеель дал мне свой электронный адрес.

— Возникнут вопросы, пишите. Отвечу. Если будет нужна личная встреча, мы не против.

— Как насчет Гитлера? — поинтересовался я.

Барон пообещал прислать мне главы из воспоминаний Трущева, касавшиеся операции «Мститель».

— Ну и сам чем могу, — пообещал он.

На прощание я поцеловал ручку фрау Магди.

Она улыбнулась.

— Danke.

У меня внутри все затрепетало. Это была великая честь выразить уважение истории. Мне было до смерти жаль ее.

Из воспоминаний Трущева:

«…телефонный звонок поднял меня с постели. За последний месяц впервые добрался до дома, не успел прикоснуться головой к подушке — и на тебе!

Явился в кабинет к Федотову. Комиссар госбезопасности, словом не обмолвившись о причине вызова, приказал следовать за ним. Странным показалось мне, что направлялись мы не в кабинет Меркулова, уже с полгода являвшимся нашим непосредственным начальником, а в кабинет Берии. У нас не принято задавать начальству вопросы, поэтому, шагая в ногу с Петром Васильевичем, я рискнул обратиться к коммунистическим богам — неужели опять к Петробычу?! Ничего более обоснованного на ум не приходило.

Берия был бледен как смерть, я таким его еще не видал. Я знавал его всяким — самодовольным, суровым, с землистым от усталости лицом. Видал озабоченным, но бледным до синевы, до полного отлива крови от щек, ни разу. Как, впрочем, и веселым. Жизнерадостным и улыбчивым он становился только в присутствии вождя.

Что Берия!

Взглянули бы вы на Меркулова. Этот вообще был ни жив ни мертв. Видать, Петробыч вновь прошелся по драматическому дару свежеиспеченного наркома. Только Фитин и начальник ГРУ Ильичев держались спокойно, как и подобает генералам. Впрочем, выдержка тоже давалась им с трудом — у обоих на лбу броско выступали капельки пота.

Увидев эти капельки, мы с Федотовым невольно подтянулись. Не буду уточнять, что и в каком месте во мне затрепетало.

Наперекор характеру Лаврентий Павлович вел себя сдержанно, кратко сообщил о полученном приказе отменить запланировнное покушение на «объект номер раз».

— Верховный приказал создать межведомственную группу под моим руководством. Дело на контроле у ставки, а Бойкий не виходит на связ. Ему были даны две шифртелеграммы об отмене операции, а он молчит.

Он сделал короткую паузу и огорченно добавил.

— Молчит, подлец!! — потом нарком обратился к присутствующим. — Дальнейшее понятно?

Фитин позволил себе сделать уточнение.

— Он не только оглох, но еще и сменил адрес. Никто не знает, где теперь его искать. Ему в помощь были посланы из Югославии два боевика. Они исчезли вместе с Бойким.

Нарком поморщился, но одергивать Фитина не стал.

Он обратился ко мне.

— Трющев?! Где твои близнецы?

— Первый в Швеции, в нашем посольстве, ждет оказии для переправы на нашу территорию. Второй в Берлине.

— Переправа отменяется! Пусть отправляется в Берлин и отыщет этого свихнувшегося инициативщика! Пусть докажет, что мы не зря доверяли ему! Два дня на подготовку операции. Шееля задействовать только в крайнем случае — для консультаций и подстраховки.

Выполняйте!»

«…ситуация непростая.

Все мои попытки выяснить, по какой причине Петробыч отдал такой странный приказ, были сразу пресечены Федотовым.

— Приказы не обсуждаются».

Легко сказать — «не обсуждаются»!

Начиная с Древнего мира и кончая подготовкой покушений на Ленина, Индиру Ганди или Кастро, задача устранения такого рода объектов в военное время являлось приоритетной в работе любой спецслужбы. Например, исполнением приговоров занимался всем известный Герой Советского Союза Николай Кузнецов. В 1942 году английские спецслужбы руками чешских патриотов убрали Гейдриха. В 1943 году был взорван в своей постели наместник Белоруссии Вильгельм Кубе. Что уж говорить о негодяе, по чьей вине на нашей земле был устроен кромешный ад. В случае оккупации Москвы в 1941 году известный композитор Книппер, брат знаменитой кинодивы Анны Снеговой, должен был совершить покушение на фюрера, собиравшегося посетить поверженную Москву.

С осени сорок первого руководство НКВД держало в уме эту конечную цель наших усилий. Об этом вслух старались не говорить, но многие — группа Судоплатова, например, или Первое управление Фитина, — упорно и целенаправленно работали над тем, чтобы вывести нашего человека как можно ближе к источнику стратегических решений, принимаемых в Германии».

И на тебе — отменяется!

Федотов снял очки, оторвал голову от бумаг и близоруко уставился на меня.

Я невольно подтянулся.

Комиссар закурил и, скрывая лицо за папиросным дымком, поделился.

— Когда на расширенном заседании ГКО Меркулов доложил, что в самое ближайшее время смертный приговор «объекту номер раз» может быть приведен в исполнение, Сталин неожиданно поставил вопрос — а стоит ли спешить? Что мы выигрываем и что мы проигрываем? Свою позицию он не разъяснил и неожиданно приступил к опросу присутствующих — как каждый из них относится к устранению Гитлера?

Начали с военных, приглашенных на совещание по особому распоряжению Сталина.

Встал Рокоссовский.

От имени Генерального штаба и командующих фронтами он заявил.