Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Шеель отказывается от переброски в Швейцарию под руководством Закруткина.

— Кого же он выбрал в попутчики?

— Меня, товарищ Сталин. Он почему-то считает, что надежной гарантией являюсь я.

В разговор вмешался Берия.

— Руководство поддерживает эту инициативу.

Сталин не обратил внимания на это уточнение. Он взглянул на меня.

— Он надеется, что у вас дрогнет рука?

— Нет, товарищ Сталин. Рука у меня не дрогнет. Но я считаю, что от живого Шееля пользы будет куда больше, чем от мертвого.

— Это ответственная позиция, товарищ Трющев. С ней можно было бы согласиться, если бы у вас был такой же опыт нелегальной работы за границей, какой есть у Закруткина.

— Я тоже так считаю, товарищ Сталин.

— С другой стороны, нет таких крепостей, которые не могли бы взять коммунисты. Даже если она называется Швейцария. Вы согласны, товарищ Меркулов?

Всеволод Николаевич вздрогнул.

— Так точно, товарищ Сталин.

— Легковесно отвечаете, товарищ Меркулов.

Петробыч любил дразнить Меркулова, возможно, потому, что его привлекало дворянское происхождение чекиста номер 2, а ведь Всеволод Николаевич был безобидным, в сущности, человеком, прекрасным оперативником, выдумщиком и фантазером, болезненно не любившим подписывать смертные приговоры.

— Вам известно, товарищ Меркулов, что партия не любит, когда товарищи легковесно относятся к выполнению ответственных заданий.

— Так точно, товарищ Сталин.

— Тогда поясните, на чем строится ваша уверенность, что товарищ Трющев сумеет выполнить задание?

— Он владеет немецким и в какой-то степени французским, что соответствует легенде. Документы изготовлены на высоком уровне. Переправа надежно отлажена, хотя мы пользуемся ею только в исключительных случаях. Кроме того, у Шееля есть доверие к Трущеву.

— Хорошо, но Шеель вправе задать вопрос — как же он и Трущев будут выбираться из Швейцарии? Неужели вы планируете перевести Трущева на нелегальное положение? Чепуха какая-то.

— Так точно, товарищ Сталин.

Берия, мгновенно почувствовавший, что настроение вождя изменилось к худшему, перехватил инициативу.

— Обратный маршрут предполагается осуществить через Англию.

— То есть как через Англию? — удивился Петробыч.

— Их вывезут на английском самолете. Этот способ уже проверен.

— Вы хотите сказать, что наши люди попадут в руки английской разведки?

У меня внутри все затрепетало. Теперь и мне стал понятен смысл интриги, срежисированной Меркуловым и Берией. Руководству наркомата позарез была нужна санкция верховной власти на такое неординарное мероприятие как контакт с английскими спецслужбами, да еще на их территории.

Задача усложнялась еще более.

— Мы уверены, что иного способа нет — отчеканил Лаврентий Павлович. — Трющев и Шеель получат дополнительные инструкции, как вести себя с англичанами. К тому же мы уже подготовили их вылет на родину.

— Каким образом?

— С помощью дальнего бомбардировщика ПЕ-8. На нем в Великобританию перебросят наших людей, которым поручено принять английские самолеты «Албимайл». Наши летчики утверждают, что это очень плохой самолет, однако пусть проверят на месте. К тому же это отличный повод отладить воздушный мост через оккупированную Европу.

— Вы имеете в виду подготовку к полету в Америку?[53]

— Так точно, товарищ Сталин. Самолет, который доставит наших специалистов в Англию, на обратном пути захватит Трющева и Шееля.

Петробыч прошелся по кабинету, пососал трубку, затем выговорил такое, во что трудно было поверить.

— Интересная получается игра. Вместо одного агента в сердце Германии мы получаем двух агентов. Это перспективно.

Затем он вновь обратился к Всеволоду Николаевичу.

— Что ж, товарищ Меркулов, когда вы переловите всех шпионов и сядете писать песу, вам не надо будет придумывать сюжеты. Приключения этих двух молодцов могут сослужить хорошую службу в воспитательной работе, если, конечно, операции «Наследство» будет сопутствовать успех».

* * *

Трущев надолго замолчал, наконец, кряхтя, поднялся, сунул будильник в карман и направился к дверям. По пути отчетливо упрекнул далекого и незримого друга.

— Эх, Вольф Григорьевич!.. Промахнулся ты на этот раз.

На пороге обернулся.

— Ты вот что, соавтор, тоже ложись спать. Утро вечера мудренее.

Часть III

Крепость Швейцария

… Еще в начале операции Берия предупредил Второго и меня. «Получите резултат — забудте о том, что вы делали. Забудте навсегда!» Это был приказ, и мы его выполнили: даже после войны, встречаясь и с Первым и со Вторым, о «Наследстве» мы никогда не упоминали.[54]

Н. Трущев

Швейцария — это самое аморальное пятно на лице Европы.

А. Гитлер

Глава 1

Утром выпал снег. За ночь я так продрог, что первым делом бросился к печи. Она прогорела, но кирпичная стенка еще хранила тепло, и я прижался к ней спиной. Долго стоял соображая, какая злая сила занесла меня в этот холодильник, в логово Кощея Бессмертного, обладавшего непобедимой властью над духом истории. Этот чернокнижник и резидент сумел-таки запорошить мне глаза историческими байками и анекдотами.

Я испытывал смятение. Если насчет чернокнижника моя догадка оказалась верна, то насчет Кощея я откровенно дал маху. Здесь нет ни капельки иронии — это манера такая. Так я мыслю, следовательно, существую. Если кому-то такой прикид покажется извращением, пусть подскажет, как я должен выражаться, когда поднявшись наверх, обнаружил на кровати холодный труп Николая Михайловича.

Я не поверил глазам. С одной бутылки на двоих — и в ящик?! Пусть даже во исполнение древнего заклятья. Но факты были налицо. Я вызвал скорую, забегал по дому в поисках аптечки. Неотложка примчалась на удивление быстро. Врач подтвердил, что было и так ясно — Николай Михайлович Трущев, полковник, орденоносец, ветеран спецслужб, соавтор и резидент разбросанной по свету секты «симфов», ушел в мир иной, оставив меня один на один с историей.

История обернулась будущим, оно показалось мне беспросветным как по форме, так и по содержанию. Не менее загадочной показалась мне метафизика чуда.

Близких родственников у Николая Михайловича не оказалось, только дочь племянницы супруги отставника — седьмая вода на киселе. Нам вдвоем и пришлось организовывать похороны, затем поминки. Это было жалкое зрелище. На кремации присутствовало несколько ветхих старичков, на поминках они скромно пили по капельке и почти не закусывали.

Один из них встал, постучал вилкой о край рюмки, затем выразился кратко и емко.

— Товарищи! Я бы хотел привлечь внимание к нелегкой, я бы сказал, трудной, жизни Николая Михайловича, начавшейся сразу после его рождения…

Далее он упомянул о героическом пути, о том, каким он был верным другом и настоящим человеком. Упомянув о смерти, вырвавшей из наших рядов, ветеран закончил клятвой.

— Мы будем помнить тебя, Коля. Спи спокойно, дорогой товарищ.

Возвращаясь домой, уже в электричке, я с мучительной для души пронзительностью — «внутри все трепетало» — осознал, что остался один в бушующем море. Волна смыла поводыря, если угодно, лишила компаса. Я не мог отказаться от написания романа — аванс был получен. Более того, отказаться от него значило отказаться от прошлого, отказаться от памяти, от тайны, отказаться от прикосновения к чуду, а вот это уже попахивало предательством.

Но куда грести?

Что делать с написанными страницами?

Как поступить с теми из ларца, кто, к своему счастью или несчастью, оказались одинаковыми с лица?

вернуться

53

В мае-июне 1942 года нарком иностранных дел В. Молотов совершил на ПЕ-8 перелет в Англию, а затем в США.

вернуться

54

В архиве Службы внешней разведки РФ никаких документальных данных об операции «Наследство» нет.

315
{"b":"718153","o":1}