Я еще не закончил докладную, когда позвонила Гита.

— Юрис? — Интонация безличная.

— Привет!

— Юрис, у меня к тебе большая просьба.

— Постараюсь ее исполнить.

Мы оба вежливы и сдержанны.

— Ты даже не спросил, что за просьба, а уже обещаешь выполнить?

— Ты не способна на подлости.

— А вдруг я изменилась, мы так давно не виделись.

— Двести двадцать четыре дня.

— Ты считаешь дни?

Как тепло это прозвучало, а я, как всегда в такие моменты, оказываюсь недотепой, и тепло мгновенно исчезает. Одновременно с моим ответом.

— Я сказал наугад.

— Ах так… Мне надо взять у тебя книгу. Помнишь, я ее привезла из Кишинева. О лекарственных растениях. В серой матерчатой обложке. Когда укладывалась, забыла.

Тогда весь пол был завален книгами, я помогал Гите их упаковывать и сносить вниз, к грузовику, который нанял Гитин отец на своей работе. Родители Гиты, наконец, добились, чего хотели. Я для их дочери был неподходящей парой, они найдут подходящего.

Я тогда нарочно упрямился. У Гиты иногда вздрагивали губы. Ее мать расхаживала по квартире, распахивала дверцы шкафов и совала повсюду нос.

Находя что-нибудь подходящее, она восклицала: «Это тоже наше!» — и приказывала мужу тащить вниз к машине, однако я подозревал, что она тут шныряла не только из-за вещей. Она боялась, что у одного из нас истощится гордое упрямство, и тогда снова придется таскать вещи, но уже вверх по лестнице. Но упрямства у нас хватило, как хватило его на суде и до него.

— Мне кажется, что книга стоит на верхней полке в заднем ряду.

Я обшарил всю книжную полку, но ничего не нашел.

— Там нет ни одной серой книги.

— Может, она коричневая. Знаешь, мне она очень нужна!

Гита по специальности фармацевт, и ей эта книга о ромашках, наверно, действительно очень нужна. Я шарю снова. И опять напрасно.

— Честное слово, не могу найти.

— У тебя на этой полке нет порядка!

— Конечно, нет.

— Найди молодую красивую хозяйку.

— Два раза в одну яму не падают.

— Разве ты еще не успел влюбиться?

— Успел. Хочешь знать сколько раз?

— Нет.

— Как ты думаешь, кто из нас сейчас больше упрямится — ты или я?

— Мне нужна только книга, пожалуйста, будь добр, найди!

Последний раз осыпаю на свою голову пыль с книжной полки.

— Нет!

— Есть! Просто я не могу тебе объяснить, какая у нее обложка, хотя она у меня стоит перед глазами.

— Слушай, приходи и ищи сама!

Гита колеблется. Во всяком случае пауза затянулась.

— Удобно ли… Я, конечно, предварительно позвоню…

— Вот это не забудь.

— Ну, тогда прощай!..

— Спокойной ночи!

— Тебе тоже!

Хожу и со злостью поглядываю на книжную полку. Она стоит в неудобном месте, в полутьме, поэтому названия на корешках книг невозможно прочесть. Куда этот научный труд мог запропаститься? В беспорядке на книжной полке есть все же известная система и обычно я все-таки нахожу нужное.

— Лейтенант Добен, зайдите ко мне!.

— Слушаюсь, товарищ полковник.

— Присаживайтесь, Добен!

Так начался день, который перевернул вверх ногами все мои предположения. Хотя я все еще оставался в уверенности, что погибшая женщина — рижанка, мне надо было расширить район поисков.

— На вашем месте, Добен, я объехал бы гостиницы, — прочитав мой отчет, сказал Шеф. — По телефону не звоните, а поезжайте и поговорите!

— Если будет свободная машина.

— Разрешаю взять свою. Она, по крайней мере, без милицейских знаков по бокам. Если бы я жил в гостинице, я не пришел бы в восторг, увидев у подъезда милицейскую машину. У вас, Добен, есть интересные мысли. — Полковник заглянул в докладную. — Вы усмотрели связь между разыскиваемой женщиной, Лакомовой, Бейвандовым и кольцом. А как быть с кремом для лица Театрального общества? Сперва проверьте гостиницы и заодно поищите Лакомову!

Единственным преимуществом черной «волги» является то, что выходя из нее чувствуешь себя более важной персоной, чем ты есть на самом деле, и прохожие взирают на тебя, как на чиновника по особо важным поручениям. Я, правда, не вкусил этого уважения в полной мере, так как не взял с собой портфель.

Мы начали с гостиниц в Пардаугаве и понемногу приближались к центру. Администраторам я задаю два вопроса:

— Не прописана ли в гостинице Лакомова Тамара Викторовна?

— Не вспомните ли вы какую-нибудь из этих девушек? — и показываю фотографии.

В гостинице для туристов, где я по ошибке обратился к уборщице, потому что она уселась в кресло администратора, в ответ на мой первый вопрос я услышал восклицание:

— А как же! Ее теперь уже и милиция ищет?

— Кого? — В дверях служебного помещения показалась администратор.

— Лакомову, — сказал я.

— Ее уж которое утро ищет какой-то чернявый тип, — рассказывает администратор. — Но здесь она не живет.

— И сегодня он искал?

— Нет, сегодня его еще не видели.

Несомненно, речь шла о Мумине Бейвандове. Бейвандов несколько дней подряд в поисках своей невесты объезжал все гостиницы так же старательно, как теперь это делали мы. Как мне рассказывали администраторы, он всегда приезжал на разных частных машинах.

Проезжая мимо управления милиции, я попросил остановиться: вдруг помощники дежурного отметили что-нибудь интересное для меня. Тогда не придется снова трястись сюда на трамвае.

На поданной мне записке было написано: «Авдеенко Алла Александровна. Гостиница «Феникс». Не вернулась.»

— Кто звонил? — спросил я.

— Из гостиницы. Спрашивали, что делать с вещами.

«Феникс» — старая гостиница недалеко от железнодорожного вокзала. Она, должно быть, всегда была очень дешевой. В ней нет холла, администратор сидит за окошком, которое выходит на простую лестничную клетку. Единственное удобство — телефон-автомат в конце лестницы, единственное украшение — стеклянная входная дверь, через которую видны пешеходы и автомобили.

Меня ведут по коридору, по одну сторону которого расположены номера.

Очень маленький одноместный номер с окном во двор. Низкий шкаф, узкая кровать, письменный стол и стул.

— Чемодан был брошен на кровать, но уборщица положила его на шкаф. Эта женщина ни разу здесь не ночевала. Она приехала утром, занесла чемоданы, позвонила кому-то и ушла. После этого ни разу не появлялась.

— Когда она приехала?

— Пятнадцатого утром. Около восьми или…

В чемодане паспорт, коричневая замшевая юбочка и что-то размером с яблоко, завернутое в газету.

Авдеенко Алла Александровна, украинка, социальное происхождение из служащих, двадцати шести лет, паспорт выдан в Киеве.

С последнего места жительства Авдеенко выписалась шесть месяцев назад. Это был Усть-Алимск. Если память мне не изменяет, этот пока еще строящийся город находится на берегу какого-то притока Ангары. Второй штамп свидетельствует о том, что примерно в то же время Авдеенко уволилась с Усть-Алимского горно-обогатительного комбината.

— У вас камеры хранения нет? — спросил я.

— В том-то и дело, что нет.

С фотографии в паспорте на меня смотрит девушка с косами и плотно сжатыми губами.

Беру сверток. На ощупь кажется, что внутри — леденцы. Крупные леденцы.

В газету завернут туго перевязанный кожаный мешочек, а в нем — кусочки какого-то невзрачного камня. Темно-красные, тусклые, примерно одной формы.

Я еще не знаю, что это за камешки, но думаю, что такое количество камней одинаковой формы в качестве сувениров не возят. А может возят?

— Оформим документы об изъятии чемодана… Вы сказали, что она звонила?

— Звонила и долго заставляла отгадывать, кто звонит… Но больше я ничего не слышала. Да, она еще что-то записала на листке.

— Может, адрес?

— Может, номер телефона, может, адрес. Я не видела.

Через час я снова в «Фениксе» и снова расспрашиваю администраторшу и уборщицу. Долго. Основательна. Потому что теперь я знаю, что в мешочке не простые камешки, а рубины — очень редкие и драгоценные камни. Необработанные рубины, которые надо отшлифовать, и как мне объяснил ювелир, это сделать можно только на заводе, а не в домашних условиях.