«Лишь через несколько часов. Я ждала ее к девяти, но в половине одиннадцатого от нее все еще не было ни слуху ни духу».
«Как вы объяснили себе столь долгую задержку?»
«Я была вне себя от тревоги за дочь! Отправила в Сиденхам нашего лакея в наемном экипаже – выяснить, все ли с ней в порядке. Он вернулся сразу после разговора со служанкой дочери и сообщил, что Маделина пострадала и я должна сейчас же к ней приехать. Так я и сделала».
«Что вы увидели по прибытии в дом миссис Бринк?»
«Страшный переполох, слуги бегают вверх-вниз по лестнице, все светильники горят в полную силу».
«В каком состоянии вы нашли вашу дочь?»
«Ах… в совершенно невменяемом! Одежда в полном беспорядке, на лице и горле – следы насилия».
«Как ваша дочь повела себя при вашем появлении?»
«Она не осознавала свои действия. Оттолкнула меня и обозвала непотребными словами. Эта маленькая шарлатанка мисс Доус настроила дочь против меня!»
«А саму мисс Доус вы видели?»
«Да».
«В каком состоянии она находилась»?
«Казалась расстроенной и растерянной. Не знаю, скорее всего, притворялась. Она сказала, что с моей дочерью грубо обошелся мужской дух – в жизни не слышала ничего более нелепого. Когда я так ей и заявила, она приняла оскорбительный тон и велела мне замолчать, а потом расплакалась. Сказала, что моя дочь – глупая девчонка и из-за нее она все потеряла. Именно тогда я узнала, что с миссис Бринк случился сердечный приступ и она лежит наверху. Полагаю, она скончалась около того времени, пока я пыталась привести дочь в чувство».
«Вы точно помните слова мисс Доус? Вы уверены, что она сказала: „Я все потеряла“?»
«Да».
«Что она имела в виду? Как вы поняли эти ее слова?»
«Да никак. Тогда я была слишком встревожена состоянием своей дочери, чтобы обратить на них внимание. Но теперь-то я прекрасно все понимаю. Мисс Доус имела в виду, что Маделина разрушила ее планы. Она замышляла сделать мою дочь своей близкой подругой и вытянуть из нее все деньги до последнего цента. Но могла ли она осуществить задуманное теперь, когда у Маделины произошло столь тяжелое обострение болезни, миссис Бринк умерла, а вдобавок…»
Далее следовало еще несколько вопросов и ответов, которые я не стала переписывать. Все это опубликовано в одном выпуске газеты; а в следующем номере, вышедшем через неделю, содержится репортаж о допросе самой пострадавшей, мисс Маделины Сильвестр. Ей трижды пытаются задать первый вопрос, и каждый раз она разражается рыданиями. Миссис Сильвестр не вызывает у меня особой приязни: она напоминает мою мать. Но вот дочь мне просто отвратительна: она напоминает меня.
«Что вы помните о событиях вечера третьего августа, мисс Сильвестр?»
«Не знаю даже… трудно сказать».
«Вы помните, как уезжали из своего дома?»
«Да, сэр».
«Вы помните, как приехали в дом миссис Бринк?»
«Да, сэр».
«Что первое вы сделали по прибытии?»
«Выпила чаю в гостиной, с миссис Бринк и мисс Доус».
«Какой вам показалась миссис Бринк? Выглядела ли она здоровой?»
«О да!»
«Вы заметили, как она держалась с мисс Доус? Не обнаруживала ли по отношению к ней холодности, враждебности или еще каких-нибудь необычных чувств?»
«Нет, только самые теплые и дружеские. Они с мисс Доус сидели рядом, и время от времени миссис Бринк брала мисс Доус за руку, ласково поглаживала по волосам или по щеке».
«Вы помните что-нибудь из вашего разговора за чаем?»
«Миссис Бринк сказала, что, наверное, я очень взволнована и воодушевлена. Я подтвердила, что так и есть. Она сказала, что мне очень повезло, что меня обучает не кто-нибудь, а мисс Доус. Потом мисс Доус сказала, что, пожалуй, миссис Бринк пора оставить нас, и миссис Бринк удалилась».
«Миссис Бринк оставила вас наедине с мисс Доус? Что было потом?»
«Мисс Доус отвела меня в комнату со спиритическим кабинетом, в которой мы всегда сидели».
«Это комната, где мисс Доус проводила свои сеансы, так называемые темные круги?»
«Да».
«А спиритический кабинет – отгороженное занавесом место, где мисс Доус сидела при погружении в транс?»
«Да».
«Что происходило дальше, мисс Сильвестр?»
[Свидетельница колеблется. ] «Мисс Доус немного посидела рядом со мной, держа меня за руки, а потом сказала, что должна подготовиться. Она зашла в кабинет и через минуту вышла оттуда без платья, в одной нижней сорочке. Она сказала, что я тоже должна раздеться, только не в кабинете, а прямо здесь, перед ней».
«Она попросила вас снять платье? Как вы думаете – зачем?»
«Мисс Доус пояснила, что так надо для успешного духовного раскрытия».
«И вы разделись? Вы должны говорить только правду, не принимая во внимание присутствие мужчин».
«Да, разделась. Вернее, мисс Доус раздела меня, поскольку моя горничная находилась в другой комнате».
«Мисс Доус попросила вас снять какие-либо драгоценности?»
«Она велела отколоть брошь, потому что брошечной булавкой была прихвачена ткань сорочки и платье нельзя было снять, не порвав сорочку».
«Куда мисс Доус положила брошь?»
«Не помню. Позже мне ее вернула моя горничная Люпен».
«Хорошо. Теперь скажите: как вы себя чувствовали, когда разделись по настоянию мисс Доус?»
«Поначалу страшно неловко, но немного спустя вдруг поняла, что ничего против не имею. Вечер был очень жаркий, а дверь мисс Доус заперла на ключ».
«В комнате было совсем темно или горел яркий свет?»
«Не совсем темно, но и не особенно светло».
«Вы отчетливо видели мисс Доус?»
«О да, совершенно отчетливо».
«Что происходило дальше?»
«Мисс Доус опять взяла меня за руки, а чуть погодя сообщила, что к нам идет дух».
«Что вы почувствовали?»
«Я испугалась. Мисс Доус сказала, что бояться не нужно, ведь это всего лишь Питер».
«То есть дух, которого, по утверждению мисс Доус, зовут Питер Квик?»
«Да. Она сказала, что это всего лишь Питер, что я уже видела его прежде в темном круге и что сейчас он просто хочет помочь моему духовному раскрытию».
«Тогда вы успокоились?»
«Нет, я испугалась еще больше – и закрыла глаза. Мисс Доус сказала: „Смотрите, Маделина, он уже здесь“, и я услышала шорох, как будто в комнате кто-то находился, но смотреть не стала, очень уж мне было страшно».
«Вы уверены, что слышали еще чье-то присутствие в комнате?»
«Так мне кажется».
«Что произошло потом?»
«Не знаю толком. От страха я расплакалась. Потом раздался голос Питера Квика: „Почему ты плачешь?“»
«Вы уверены, что голос принадлежал не мисс Доус, а кому-то другому?»
«Так мне кажется».
«Был ли хоть один момент, когда мисс Доус и другая персона говорили одновременно?»
«Не знаю. Мне очень жаль, сэр».
«Не надо расстраиваться, мисс Сильвестр, вы очень отважная девушка. Расскажите, что было дальше? Вы помните?»
«Я помню, сэр, что до меня дотронулась чья-то рука, очень жесткая и холодная». [Свидетельница плачет.]
«Хорошо, мисс Сильвестр, вы настоящая молодчина. У меня осталось еще несколько вопросов. Вы сможете на них ответить?»
«Я постараюсь».
«Прекрасно. Вы ощутили прикосновение. Где именно?»
«Вот здесь, чуть выше локтя».
«Мисс Доус утверждает, что именно тогда вы начали кричать. Вы это помните?»
«Нет, сэр».
«По словам мисс Доус, с вами приключилось что-то вроде нервного припадка, а она пыталась вас успокоить, в ходе каковых попыток была вынуждена крепко держать вас за руки. Это вы помните?»
«Нет, сэр».
«Вы помните хоть что-нибудь из происходившего тогда?»
«Нет, сэр, я не помню ничего до той минуты, когда пришла миссис Бринк и отперла дверь».
«Пришла миссис Бринк. Как вы узнали, что это она? Вы уже открыли глаза?»
«Нет, глаза я так и не открыла, поскольку мне по-прежнему было очень страшно. Но я знала, что это миссис Бринк, потому что услышала ее встревоженный голос за дверью, потом скрежет ключа в замке и стук открывшейся двери, а потом снова голос миссис Бринк, совсем рядом».
