— Милый, пора подыматься.
Он всегда просыпался рано, первый раз проспал утренние часы. Искал злость внутри себя, но в нем жило лишь беспокойство. Дотронулся пальцами до ее щек. Какие у нее нежные глаза... От мысли, что она может вот так смотреть на кого-то еще, у него перехватило дыхание. Тарис потянул ее в постель.
— Уже поздно, — она начала сопротивляться. — Тебе надо идти, мне надо идти...
— Мы быстро, — он не хотел ее отпускать. — Куда тебе надо идти?
— В город.
— Зачем?
— Я нашла то, чему мне надо поучиться.
— И чему же?
Женщина на секунду задержалась с ответом:
— Геометрии...
Он все-таки не смог ее затащить в постель — первый раз... Она его звонко чмокнула и убежала. Вот так же было и с Эрландом. Вначале Кавада у него училась, а потом она в него влюбилась. Ревность терзала графа все больше и больше, он был зол и придирчив. Вечером, закончив с солдатами, прошел к ней в кабинет, но ее там не было...
Тарис почувствовал в сердце ледяную иглу, почти бегом спустился на кухню. Помощник повара, пятнадцатилетний мальчишка с красным веснушчатым лицом и карими глазами, был необычайно улыбчив и невероятно молчалив, что делало его в известной степени незаменимым. Граф пересек помещение, слегка щелкнув пальцами. Подросток скользнул за ним.
— Проследи, куда, к кому и как часто ходит Кавада, — ему не надо было даже замедлять шаг...
Вечером любовница зашла в комнату почти сразу после него. Ее лицо казалось осунувшимся. Она была усталой, но улыбалась — раньше она никогда не улыбалась. Хотела обнять его, но Тарис ее оттолкнул и завалился спать к ней спиной. Кавада его обхватила руками сзади и тут же уснула. А он снова ворочался и мучился. А когда наконец провалился в сон, ему приснилось, что к нему пришел Варг и сказал: «Я сплю с твоей женщиной. Она говорит, что я лучше тебя». Тарис проснулся от слов: «Что случилось, любимый? Ты кричишь...»
Он лежал в поту и не мог понять: это был сон или явь? Кавада гладила его голову, а тело сотрясала нервная дрожь. Женщина испугалась, зажгла свечу.
— О, боги, что у тебя с лицом?! — Она никогда не видела ничего подобного. Судороги сводили рубцы, искажая и без того искаженную мимику. Кавада перепугалась не на шутку, унеслась к себе в кабинет и примчалась с густым темным эликсиром.
Тарис не захотел, чтобы она к нему прикасалась, вскочил и ушел... Ночью он остался в караульной у южных ворот. Ему хотелось слушать мерно накатывающиеся волны и крики чаек, вдыхать соленый запах... Он спал на узкой лежанке, выпил с дежурными дешевого вина. Не хотел больше идти в спальню — боялся ее улыбок, смеха, пения... Вдруг подумал, что если Кавада ему еще раз изменит, он убьет обоих, любовника и ее, чтобы она никогда больше не доставила ему такой боли...
Граф Бен не вернулся в замок, снова остался с солдатами и не переставая думал о ней... Ночью к нему пришли два человека. Первый принес новости из порта: у капитана Брандона, с которым в последнее время выходил в море пропавший рыцарь Арута, исчез юнга, плавающий с ним последние три года. В последний день перед тем, как обоих больше никто не видел, Ирвена ждал на пристани Фада. После короткого разговора с братом моряк предупредил капитана, что в ближайшие дни в море не выйдет. А мальчишка еще разговаривал с ним на причале. Люди видели, как они обнялись, будто перед расставанием. Юнга плакал, сказали ему.
Второй посетитель графа был охотником с северной части полуострова — самым лучшим охотником. Он рассказал, что следы двух низкорослых лошадей не указывали на возможный привал всадников в ночное время, как они планировали и как лично его, Бена, расспрашивали перед охотой.
У первой рощицы можжевельника к отпечаткам копыт добавились следы человека, который некоторое время просто бежал рядом, очевидно, держась за стремя одного из всадников. Они были оставлены обувью, сшитой в Вандервилле, и принадлежали либо женщине, либо мальчику-подростку. Вскоре след исчез. Кто-то из верховых посадил бегущего за собой — задние ноги одной лошади стали оставлять более четкие отметины.
Следы коней вели прямо на север — у Бена и не было сомнений по этому поводу... Цена, которую запросил охотник за убийство двух беглецов, была достаточно высока, но это был самый лучший зверолов полуострова. Тарис проводил его к Верону, чтобы тот дал то, что просил исполнитель: хороший задаток. Граф замешкался, мучимый желанием зайти в комнату к Каваде, но вдруг подумал, что может ее там не застать... и испугался.
Рано утром веснушчатый мальчишка принес свежие булки солдатам. Тарис не ел хлеба. Он вышел из караульной на два шага раньше выскочившего вслед за ним пацана.
— Учитель фехтования... первый дом у восточных ворот. Она проводит там все дни...
Они не останавливались — мальчик прошептал донесение на бегу, пока граф разворачивался. Осталось только поручить кому-то утренний развод солдат...
Сгорбленный старик в поношенном, но еще крепком плаще, хромая и опираясь на металлический прут, вышел из города. Он низко опустил капюшон, пропуская патрулирующих город солдат. Оглянулся — никого... Стремительным броском взобрался на второй этаж дома у самых городских ворот и проскользнул в открытое окно. В доме было пусто. Он обошел четыре комнаты, две на первом и две на втором этаже. Беспорядок, почти полное отсутствие мебели, циновка на полу, много колющего оружия: ножи разной формы и размеров, мечи, сабли, шпаги, рапиры... и ни души.
Старик, а это был Тарис, двигался быстро и почти бесшумно. Где-то раздавался звон металла. Он пошел на звук и увидел открытую дверь в маленький садик, огороженный с трех сторон глухими стенами соседних домов. В садике учитель фехтования — высокий, худой и подвижный пожилой человек — учил фехтовать женщину с черной косой. Вначале граф просто не поверил своим глазам. Когда они описали полукруг и ученица повернулась к нему лицом, ему наконец пришлось поверить.
Это была Кавада. Бену захотелось плакать. Старик был очень строг, он кричал и бил ее тупым мечом по толстому, порванному в нескольких местах кафтану, набитому ватой. Она неплохо двигалась. Он даже не думал, что у нее может так хорошо получаться.
Тарис вышел так же, как и зашел, соскользнув со второго этажа, и насмерть перепугал пожилую крестьянку, несущую в корзине петуха. Фигура в темном плаще свалилась на нее с неба и тут же исчезла. Женщина закричала, выронив поклажу. Радостный петух вырвался, закукарекал и рванул через ворота...
Кавада вернулась в замок пораньше. Она подумала, что с Тарисом что-то происходит. Этой ночью он не ночевал с ней. Был в борделе? Женщина почувствовала укол ревности. Раньше она его не ревновала... Сегодня надо наконец-то поговорить. Они по-прежнему мало разговаривают. После ее бурного ухода и еще более бурного примирения жизнь вошла в привычную колею, и они встречались только ночами. Тариса что-то мучает, вчера он кричал во сне.
Кавада скинула плащ и расстегнула куртку. Где ее платье? Вот здесь, в этом темном углу. Но только протянула руку, чтобы его взять, как вдруг кто-то из-за кресла схватил ее за кисть и рванул на пол. Крупное тело навалилось на нее. К счастью, она успела выхватить нож...
— Остановись, или я убью тебя, — Кавада почувствовала, как кончик кинжала пронзил ткань и уперся в металл.
«Неужели я могу убить человека?» — промелькнула напугавшая ее мысль. Послышался знакомый смех. Лезвие скользнуло по кольчуге, нападающий вывернул ей руку и перевернул на живот, прижав к полу. Почувствовала на шее знакомый рот...
— О, боги, ты что, с ума сошел? Как ты меня напугал!
Рука Тариса проникла Каваде под рубашку. Он снова ее перевернул, на спину, и, опираясь на локоть, откинул с головы капюшон.
— А твое сердце не бьется.
— Это плохо? — она никогда его не понимала.
— Это хорошо. Вставай, — он рывком поставил ее на ноги и оттолкнул от себя. Бросил ей саблю — настоящую, острую саблю, — а сам взял ее длинный нож. — Защищайся.
