Воздух вокруг пропитан солнечными лучами, запахами свежей травы. На страну обрушилось жаркое, пряное лето. Она любила жару. Так много лет провела среди палящего солнца... Зной ей был нипочем, кожа не становилась сухой, даже когда плавился песок и все вокруг раскалялось добела: солнце, небо, земля...
Как хорошо, что пришло лето... Нет, она любит и зиму! Вспомнила заснеженные горы вокруг замка Ваара... Вот там никогда не было по-настоящему жарко. Может, поэтому она оттуда и ушла? Ей нужно палящее солнце, оно делает людей другими... Люди Севера, где солнца немного, сдержанны и холодны — рыцари семьи Корноуэл, например. Вежливые глаза Ландоса, совершенно отрешенные... Красивое, тонкое лицо Изды, которому так не хватает красок. Перед ее мысленным взором прошли чередой они все. Никто из них не может оставить и следа в сердце, подумала она. Ее мать тоже была из Арута. Но рана, нанесенная ею отцу Эды, до сих пор кровоточит... Она почти не помнит маминого лица, только глаза: голубые и бездонные, всегда полные слез.
Ток-ток-ток... Копыта лошади стучат по дороге. Душно... Какое небывало жаркое лето! Она бы, конечно, предпочла ехать по настоящей степи, чтобы высокие травы стелились под ногами ее кобылы, в глазах рябило от ярких цветов... Верховая езда всегда успокаивает. Девушка дремала, покачиваясь в седле.
Трава начинала выгорать... Розетки сочного фиолетового кермека сливались в тумане полусна с желтым адонисом, образовывая на полях обманчивые светло-зеленые разводы. Сердце полоснуло льдом почему-то...
Сквозь легкий сон, как капли воды, просачивались мысли... Женщина с севера и кареглазый южанин подарили своей дочери необычные глаза цвета солнечного камня. Эда больше ни у кого не встречала такой радужки... как никогда не видела и холодных зеленых глаз. Варг... Интересно, откуда он? Коренной валласец, или был пленен в других краях? Хотя это совершенно не важно! Он холоден, как потомок настоящих северян...
Варг и Тарис знакомы, это очевидно... Они были врагами. Граф двенадцать лет ждал, когда гладиатора убьют на арене, ничего не предпринимая для его освобождения, а теперь не может насытиться его обществом. Неужели это возможно, и любовь может перейти в ненависть, дружба во вражду... и наоборот? Эда вспомнила слова Бена, когда он догнал ее утром:
— Он тебе нравится, я вижу...
Она повела выгоревшей бровью, сверкнула янтарными глазами... Ответила, будто не понимая:
— Кто?
— Варг, — и продолжал, уже не дожидаясь ответа: — Береги его... Если с ним что-то случится, я снесу тебе голову. Я найду способ.
Он сорвал с головы маску, и его страшное изуродованное лицо оказалось совсем рядом с ней. Эда подавила дрожь в теле, почувствовав, что сердце будто кувыркнулось в груди, и сама себя выругала за это. Ей не привыкать видеть ни обезображенные трупы, ни кровь! Почему же у нее всегда такое странное чувство, когда она рядом со Страшилой? Как будто она столкнулась в лесу с диким зверем, и у нее нет оружия...
Что заставило ее ответить? Какие демоны произнесли ее губами единственное слово, после которого граф снова натянул маску, резко развернул коня и ускакал? Она сказала:
— Хорошо...
Неужели она испугалась Бена? Нет, этого просто не может быть! Она сражалась с ним — и рядом, и против него. Она знает приемы, против которых он не устоит. Но в нем есть что-то, что внушает опасение и вызывает страх... Коварство? Нет... Коварство восхищает ее — в Эрланде, например... Нет, она не хочет думать о колдуне после того, что случилось утром!
А может, она испугалась не графа, а того, что он сказал? Вдруг это действительно правда, и ей нравится Варг? Глупости! Он просто красиво танцует... И он не такой, как другие мужчины...
Эда снова вернулась мыслями к вчерашнему танцу. Танцующие Варг и Винта не выходили у нее из головы. Этот танец был совершенно волшебным. Он излучал столько силы, столько страсти! Все попали под влияние этого — даже она, даже Эрланд!
Эрланд... Ей было неприятно вспоминать их разговор, не хотелось даже думать об этом! Одной фразой он разрушил все, что их связывало — годы пребывания вместе... Одной фразой: «Я тебя люблю». События сегодняшнего утра снова встали перед глазами...
Они встретились с магом перед тем, как Эда покинула город. Она пришла к нему с первыми лучами солнца, открыла дверь и споткнулась о его взгляд. Такое впечатление, будто он сидел за столом всю ночь, ожидая, что она войдет. Ее друг казался раздраженным и недовольным. Девушка не понимала, почему...
— Ты сегодня не такой, как всегда.
— Ты тоже, — голос мужчины был резким.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы могли провести последнюю ночь вместе, а вместо этого ты предпочла плясать с драагами и спать со шлюхой Вандервилля.
— Это еще что?! — Эда вскинула голову. — Ты следишь за мной? Кто ты такой, чтобы говорить мне, что делать?
— Я думал, что мы с тобой вдвоем... А ты... ты проводишь время сама. И даже сейчас, когда неизвестно, как скоро мы теперь увидимся! Мы были вместе столько лет, затеяли этот переворот, но как только он свершился, ты словно забыла меня! Последние несколько дней вообще не показывалась!
— Эрланд, мне глубоко безразличны дворцовые игры и политические интриги. Мне глубоко безразлична судьба Валласа, — она не хотела с ним ссориться, но не понимала, чего он от нее хочет. — Ты же знаешь, я сама по себе. Я — одинокий воин. Мне просто захотелось тебе помочь и заодно увидеть мир, посмотреть на другие земли, испытать искусство ордена Ваара... в пути на север. Ведь нам было по дороге...
— Твой отец так не считает. Я думал, что у нас троих один интерес — возрождение Империи...
— Да, Эрланд, я понимаю, что отец не помогал бы просто так. Он согласился посодействовать тебе захватить власть, от которой ты отказался много лет назад. Но... я до сих пор не знаю почему... Скажи мне!
Колдун устремил взгляд на Эду. Какие у нее красивые золотисто-карие глаза...
— Как странно, что ты задала этот вопрос только сейчас...
— И ты мне ответишь?
— Нет.
— Так как же ты можешь называться после этого моим другом? — Эда улыбнулась и подняла брови. — Ты разочаровываешь меня, Эрланд...
— Дорогая, я тебе никогда не лгал. Все, что касается меня лично, прозрачно для тебя. Но то, что касается политических отдаленных стратегий, я не могу доверить никому. Этот разговор возможен только между правителями, и никто не имеет права его знать.
— Даже друзья? — в голосе девушки звучал металл.
— Даже друзья, — Эрланд был тверд.
— Даже жена?
Взгляд мужчины сделался напряженным.
— О чем ты говоришь? Ты не жена мне... Подожди, почему ты заговорила об этом? — на его восковое лицо вернулся румянец. Он заметно занервничал.
— Ты хочешь, чтобы я ею была? — Эда с лучезарнейшей улыбкой наклонила голову. Кажется, она стала догадываться, в чем заключается интерес ее отца...
— Я знаю твое прошлое, — твердо сказал Эрланд, — и уважаю его. И... да, ты догадалась, я люблю тебя. И назвать тебя женой было бы величайшим счастьем всей моей жизни. Но мы не хотим тебя ни к чему принуждать.
— Кто «мы»?
— Я и твой отец.
— Понятно, — глаза девушки, широко распахнутые, следили за появившимся в окне солнцем, внезапно осветившим комнату. — Условием помощи моего отца тебе было, что я стану твоей женой... что его дочь станет королевой Валласа и вернет ему Тареш, край его мечты.
Спальня оказалась совсем не темной. Пыль закружилась в солнечных лучах.
— Теперь мне понятно, почему отец отправил меня с тобой — чтобы я увидела Валлас, чтобы ты смог меня уговорить...
— А ты, — Эрланд не отрывал жадного взгляда от собеседницы, — разве тебя не привлекает власть? Это самое большое, что может предложить жизнь. Когда она у тебя есть, ничто другое не имеет значения: ни твоя внешность, ни возраст, ни богатство. Ты можешь получить все! Ты становишься почти что богом, решаешь судьбы стран и людей, бросаешь вызов самой судьбе!
