— А вы хотите воевать дальше? Вы, придя сюда, разве попробовали наладить мирные отношения с местным населением? Нет.
— Да разве с великанами можно договориться?!
— Но вы даже не пытались! Вы — пришлые. Вы должны были попросить разрешения пожить на этих землях. Если вы причините вред ребёнку великанов, который пришёл, чтобы найти себе друга, вас уже ничто не спасёт!
— Хорошо. Мы не тронем его, пусть уходит.
— А вы останетесь в состоянии партизанской войны? Поймите, детям не нужна война. Если они сейчас смогут подружиться — это гарантия мирных отношений в дальнейшем. Дети — будущее нации! Вы же умудрённый жизнью эльф, вы должны это сознавать.
— Я понимаю, — склонил голову старик. — Но рисковать своим единственным наследником… Да он и так напуган… Пусть кто-нибудь другой… Другой ребёнок…
— Дедушка, — поднял эльфинёнок огромные синие глаза. — Они, конечно, большие, но не злые. Они просто не умеют дружить. Я их видел близко, очень близко, я их уже не боюсь, а другие эльфинята могут испугаться и все испортить. Значит, должен идти я.
— Нет! Нет-нет-нет!
— Да, дедушка, я пойду и познакомлюсь с ребёнком великанов. Нам будет о чём поговорить.
Я и сама была поражена взрослыми рассуждениями такого маленького эльфинёнка.
— Вы должны гордиться своим внуком, — сказал Кощей. — Когда-нибудь он станет мудрым дальновидным вождём.
Старый эльф нехотя выпустил малыша из объятий:
— Берегите его, я не переживу, если что-нибудь случится…
Я посмотрела в его глубокие, блестящие от рвущихся наружу слезинок, глаза:
— Всё будет хорошо, это правильный выбор.
Мы с Кощеем взяли эльфинёнка за руки, усадили на ковёр между нами, и мы полетели к опушке леса.
Ковёр опустился прямо на ладонь, протянутую улыбающимся великанчиком.
— Вы вернулись! А я боялся… Я — Ехи, — обратился он к малышу.
— А я — Эдриэл.
— Будешь со мной дружить?
— Конечно! А ты знаешь…
Далее последовал обычный мальчишеский разговор, а я в изнеможении опустилась на ковёр.
— Костик, я так устала за последние сутки.
— Надеюсь, ты камень у эльфинёнка забрала? — спросил Кощей.
Камень! За всеми событиями я совершенно забыла о главной цели нашего путешествия. Я подняла голову на эльфинёнка. Шнурочка на шее не было! Моё сердце пропустило удар.
— Эдриэл, — осторожно позвала я. — Помнишь, я подарила тебе серенький камушек?
— Помню, — отозвался малыш.
— А где он сейчас?
— Прости, Неневеста, я его потерял.
Моё сердце оборвалось. Я бросила отчаянный взгляд на Кощея, он — на меня.
— А где ты его потерял?
— Там, — Эдриэл пальцем указал в сторону города великанов. — Когда убегал.
Всё. Опять я виновата. Да ещё в чём: в конце света, в гибели целого мира! И меня… И Кощея… Если б я сразу, как только увидела эльфинёнка, вспомнила о камне, забрала его. А теперь? Найти в каменном городе маленький серый осколок — это даже сложнее, чем иголку в стогу сена. А, учитывая, что там ещё и полным полно турсов, мечтающих посадить в свою клетку странных зверушек, шансы приравниваются к абсолютному нулю.
Я не поднимала глаз на Кощея. А он просто онемел.
Неужели из-за какого-то камушка погибнет весь мир, а, может, и все миры? Не из-за камушка, из-за меня, безответственной, безрассудной, исчезнет этот лес, это небо, Эдриэл, Ехи… Ехи? Мы с Кощеем одновременно посмотрели на Еуххана.
Нет, конечно, даже ему не под силу будет отыскать в городе великанов кусочек края света. Просто, я должна хотя бы сама перед собой быть уверенной, что сделала всё, что смогла. Хотя, всё, что смогла, я уже натворила…
— Ехи, а ты не мог бы поискать дома одну штучку, Путник, покажи ему.
Кощей вытащил свой медальон с камнем, покачивая его за цепочку.
Великанчик наклонился, чтоб рассмотреть.
— Понимаешь, от него зависит жизнь всего мира, и тебя, и Эдриэла, и твоих папы с мамой.
Еуххан моргнул, затем порылся в карманчике и протянул двумя пальцами цепочку с раскачивающимся на ней медальоном.
* * *
Мне так хотелось отдохнуть. Но Бессмертный настаивал на немедленном отлёте. Разумеется, он прав, каждый день забирает у мира изрядный ломоть. И если это зависит от тебя, то приходится и недоесть, и недоспать, только бы сделать всё побыстрее.
— На ковре-самолёте и поешь, и поспишь, — успокоил меня мой спутник, упаковывая собранный хозяевами ужин.
Мы наскоро распрощались с эльфами и отправились в обратный путь. Спать хотелось так, что даже поужинали наспех, несмотря на то, что не завтракали и не обедали. Я уснула, едва прислонившись щекой к ковру, Кощей обещал следить, чтоб я не свалилась.
Но не так всё случилось, как планировалось. Почему мужчины говорят: «Спроси у женщины и сделай всё наоборот?». Кто-нибудь изучал последствия этой методики? Надо было меня послушать, отдыхали бы сейчас в лагере и горя не знали. Кощей хоть бессмертный, но не бессонный, усталость взяла своё, он придремал, и ковёр на полном ходу врезался в дерево. Пробуждение было — нарочно не придумаешь. Не знаю, как мы не покалечились, падая? Видно, испугаться не успели.
Шишки и ссадины — мелочи жизни, главное, что целы. Это была хорошая новость. А вот насчёт плохой: мы свалились прямехонько в военный лагерь гоблинов, переполошили их, словно кур в курятнике. Но это оказалось не смешно. Горилоподобные воины с тупыми злобными мордами медленно брали нас в кольцо.
— Мы к вам с мирной миссией! — крикнул Кощей.
— А мы — нет! — послышалось в ответ и гоблины стали вытаскивать из ножен кривые сабли.
— Ищи ковёр, Неневеста! — обернулся ко мне Бессмертный, выхватывая меч-кладенец, затем хмуро глянул на окружающих нас гоблинов. — Вы не знаете, с кем связались! Мазохисты есть? В очередь становись! Кому сделать больно?!
Да где же наш летающий друг? Он не может быть далеко. Что же случилось? Не мог он улететь без нас, натолкнувшись на дерево? Я подняла глаза: коврик висел чуть ли не на верхушке, запутавшись в ветвях.
— Держись, Костик! Я его вижу!
С этими словами я полезла на дерево. Благо, тренировки у меня было предостаточно. В детстве я жила у бабушки в селе, и целые дни проводила в шелковицах, где был готов и стол, и дом, можно было питаться кисловато-сладкими плодами (не супом же, в самом деле!), играться и даже придремать в удобной развилке между ветвей. Я залезала выше крыши и привыкла не бояться высоты. А чего бояться, если дерево меня держит? Я аж задохнулась от нахлынувших воспоминаний. Вот это была свобода, это было счастье! А ведь я уже забыла об этом. Я почти почувствовала себя ребёнком.
Жаль только, что это не крепкое кряжистое тутовое дерево, а огромная сосна, нижние ветви которой усохли и в любой момент могли обломиться. Я глянула вниз. Кольцо гоблинов сжималось, а Кощей размахивал во все стороны мечом, не подпуская их к дереву. Я полезла быстрей, вот уже достала до края ковра, подёргала. О, нет! Он застрял где-то выше и категорически отказывался спуститься с дерева для продолжения полета, негодяй! Пришлось подлезть ещё повыше. Интересно, гравилёт хоть на нём?
Моя рука нащупала прикреплённую к ворсистой ткани коробочку, которая тут же отвалилась. Я поспешно сунула её за пазуху и снова стала пытаться освободить ковёр из плена ветвей. Снизу донёсся холодящий душу крик. Крупный гоблин в броне, с двухметровым мечом в руках, вышел на бой с Кощеем. Остальные пока притихли, увлеченные зрелищем. Противники явно были в разных весовых категориях, нужно спешить. Я дёрнула ковёр изо всех сил и повисла на нём всем телом. Внезапно он предательски разлезся в моих руках, наплевав на ответственность, и я полетела вниз.
Не помню, как я падала первый раз, возможно, мне снилось, что я орбитальная станция «Мир», но теперь это оказалось очень неприятно. Я отчаянно пыталась удержаться за все ветви, встречающиеся на пути, разрывая одежду и кожу. В конце концов, я умудрилась остановиться: под ноги мне попала толстая ветвь. Толстая, но сухая, она подозрительно жалобно треснула, приняв удар, в руках оказалось несколько тонких. Надо бы подтянуться, ухватиться за что-нибудь более крепкое… Но не суждено. Сухая ветка треснула ещё раз, ещё жалобнее, и полетела вниз, оставив меня болтаться в судорожных попытках удержаться. С ужасом я увидела, как она рухнула на голову Кощею. Он пошатнулся от удара и свалился на спину, потеряв оружие. Гоблин, хохоча звериным оскалом, никогда не знавшим «Орбита», занёс над ним меч.
