В этот момент оба смерча слились в ударе и объединились в один, потеряв при этом часть своей добычи. Чёрный столб, как поезд, умчался вперёд, а я со всей высоты рухнул вниз. Плащ развернулся, притормозив моё падение. «Это ещё хорошо, что в воду!» — успел подумать я, камнем уходя в глубину. А ударься с такой силой о твёрдую поверхность! Как же там Неневеста?

Вынырнув на поверхность, я с шумом откашлялся, песок основательно забил лёгкие. Сверху всё ещё сыпалась рыба и всякие небольшие предметы. Просто удивительно, что на голову мне не свалилась Неневеста — поднял я глаза к небу — у неё уже вошло это в привычку. Просто она села не на тот поезд.

Строить долгосрочные планы я не люблю. Цель номер один — добраться до берега. Плащ, так пригодившийся при падении, в воде, наоборот, стал обузой, но не выбрасывать же его, где я ещё такую уникальную вещь возьму? Я свернул его рулончиком и прикрепил к поясу. А теперь — полный вперёд!

* * *

Видимо, смерч шёл с хорошей скоростью. Плыву-плыву, уже все рекорды по дальности заплыва поставил, а берега всё нет. А это что такое? Земля! Ура!!! Правда, издалека видно, что это остров, перевалочный пункт — это как раз то, что мне сейчас нужно. Отдохну, наберусь сил, надеюсь, он населён и меня ждёт вкусный обед и мягкая кровать. Всю ночь меня будут услаждать местные красавицы, а утром я позволю добродушным туземцам отвезти меня на материк. Так, теша себя самыми пикантными картинками, я подплыл к земле. Когда я, оставляя за собой мокрый след, выбрался на песчаный берег, посольство из восьми туземцев уже ожидало меня. Это были высокие, поросшие шерстью, существа с квадратными фигурами. Скромная одежда указывала на то, что они уже отошли от обезьян, а выпирающие надбровные дуги и низкие лбы — на то, что отошли недалеко. Интересно, они хоть разговаривать умеют?

— Эй, вы кто?

— Мы — эльфокарликолюдоеды, — чуть не сломав язык, но искренне улыбаясь всем набором гнилых зубов, ответил один из компании, — можно — всякоеды.

Упс! — как говорит Неневеста. Что делать? Надо брать на понт!

— Ой, как хорошо! Значит, всё-таки попал туда, куда хотел!

Я отряхнулся, людоеды заинтересованно по-собачьи наклонили головы на одну сторону.

— А я — эльфокарликолюдоедоед! У нас такие, как вы, ну, вкусные, в смысле, встречаются редко. А тут услышал, что есть целый остров. Дай, думаю, сплаваю в гости, очень хочется полакомиться, — сказал я, надевая плащ с черепушкой.

Невоспитанные оказались, задком, задком — и шмыг в кусты. Не хотят общаться.

— Раз, два, три, четыре, пять — я уже иду искать! — закричал я и двинулся вслед за исчезнувшими аборигенами. Мои расчёты были правильными и скоро я вышел на деревню. Пустые, глинобитные домики, примитивное хозяйство. Все уже успели смыться. На костре жарится шашлык с полукилограммовыми кусками мяса. Сгорит ещё, запах обалденный, но есть я не решился. Кто их знает, кто у них сегодня на ужин.

— Эй, вы где? Это не гостеприимно!

Из-за зарослей осторожно выглянул один туземец с белыми кальсонами, привязанными к длинной палке. Ты смотри, основы дипломатии выучили даже эти всякоеды на заброшенном острове. Я опустился у костра на пенёк.

— Давай сюда. Что там у тебя за предложение? Говори быстро, проси мало, давай много и проваливай.

Парламентёр скромно уселся на краешек пенька в состоянии готовности, при первой же попытке с моей стороны попробовать его на вкус, смыться. Но с речью явные проблемы. Логопеда вызывали? Опоздали.

— Ты чего мычишь? Как зовут?

— У-ун.

— Ну и чего ты с белым флагом здесь делаешь? Я есть хочу, а не вышивать крестиком.

— Угу, то есть… мы хотели сказать… есть не надо!

— Это почему ещё? Я что, даром столько плыл? Даже не надейтесь. Попрошу тебя, как самого смелого, взять на себя роль секретаря: запиши всех, никого не пропусти, и пусть приходят по одному на завтрак, обед и ужин. Строго по списку. Без очереди не пускать!

Вряд ли У-ун понял всё, что я выдал, но общий смысл, что я собираюсь съесть всех без исключения, уловил.

— А может не надо? Может, не всех? Всякоеды будут откупаться!

— Я есть хочу, а не купаться, накупался уже, — скаламбурил я, не заботясь о том, оценит ли должным образом мой ответ туземец.

— Всякоеды давать три, — показал он три пальца, — и всеед — уходить!

— Не пойдёт, мне нужен весь остров. Я здесь долго жить буду, пока вы закончитесь. Вот.

— Мы — жестко, невкусно. Живот болеть будет, — У-ун образно обхватил себя обеими руками в районе предполагаемой талии и, скривившись, закачался, демонстрируя, как буду я мучиться, отведав несертифицированную продукцию.

— Да что ты мне сказки рассказываешь? Я что, эльфокарликолюдоедов не едал, что ли? Я что, не знаю, какие они мягкие и сочные, особенно в чесночном соусе с маслинами? Ты мне зубы не заговаривай! — я нахмурил брови и упёрся руками в бока.

А я не переигрываю, интересно? Вдруг они согласятся?

— Ни-ни-ни, — отчаянно замотал головой У-ун. — Я хотеть, как лучше. Я — советы давать.

— И что же ты можешь мне посоветовать, горе луковое?

Абориген задрожал, услышав о луке, хотя, кто знает, что он подумал?

— Там, дальше, остров. Там — бабы! Вкуснятина! М-м-м, — обсосал он пальцы.

— Заманчиво, — задумался я. — Только плыть не охота.

— Всякоеды давать каноэ. Хороший каноэ. Быстро плыть. Вкусно есть. М-м-м, — снова закатил глаза У-ун, смачно облизывая волосатый палец.

— Дай подумать, — я сделал вид, что прикидываю в уме.

Да мне и думать не надо, любые «бабы» будут лучше, чем компания людоедов. Из зарослей то там, то тут, с выражением надежды, засверкали глаза туземцев.

— И что, правда, вкуснее вас?

У-ун энергично замахал головой.

— Уговорили, — кивнул я. — Каноэ я сам выберу, а вы мне пока рыбы нажарьте, покрупнее и пожирнее, а то пока доплыву, ещё сто раз есть захочу.

Ото всюду раздался радостный шепот. У-ун, легендарная популярность дипломата ему теперь обеспечена, повёл меня показывать каноэ. В зарослях камышей в незаметной бухточке стояло с десяток длинных лодок, сплетённых из коры какого-то дерева и старательно вымазанных неизвестным прозрачным веществом, возможно, клейким соком местного растения. Не очень-то надёжными кажутся, но раз их выдерживают…

— Иди, распорядись насчёт рыбы, — отправил я У-уна.

Оставшись один, я выудил из кармана нож и старательно проковырял дырочки в девяти лодках, оставив одну себе. Не хотелось, чтоб эти эльфо…и как там далее…еды раздумали и отправились догонять уплывший потенциальный ужин.

— Гы, — обратил на себя внимание подошедший сзади У-ун. — Рыбу кушать.

Как было заказано, рыба крупная и жирная: три полуметровые тушки. Да, у них сложилось хорошее мнение о моём желудке. Любопытствующие глаза светились между деревьями. Я перетащил ужин в каноэ. Думали, я здесь есть буду? Обломайтесь! Мне бы с вами распрощаться побыстрее. Я столкнул лодку в воду и помахал туземцам рукой:

— Смотрите, если мне не понравятся на вкус эти «бабы» — вернусь!

Эльфокарликолюдоеды долго провожали меня тоскливыми взглядами.

* * *

Плыть в лодке неизмеримо комфортнее, чем «пешеходно». Но долго наслаждаться морским круизом не довелось. Если я провертел по одной дырочке в девяти лодках, то аборигенам достаточно было провертеть девять дырочек в одной, моей. Почти квиты. Каноэ стало не очень быстро, но наполняться водой. Я потратил оставшееся до момента опасного заливания моей «ванны» время, наполняя свой давно урчащий желудок. Одну рыбёшку практически успел уложить. Две оставшиеся в жареном виде уплыли в неизвестном направлении. Будут в подводном мире о них легенды ходить.

Вскоре бедная лодочка оставила меня одного. Быстро темнело, а ночью плыть намного прохладнее и скучнее, чем днём. Несмотря на отличную физическую подготовку, держаться на плаву становилось всё труднее и труднее. Конец этому морю быть должен, а? А тут ещё усилилось волнение. Я попытался отдохнуть, дрейфуя на спине, но волны попытались залить меня с головой. К тому же потянуло ногу. Да что ж это?..