Через несколько часов палачи пришли за рабом, чтобы вновь пытать и допрашивать его. Однако они наткнулись лишь на отвратительный запах мертвечины и кровавый пир, устроенный крысами. Зажав от отвращения носы рукавами, они переступали с ноги на ногу, будто раздумывая, что делать дальше. В итоге один из них просто плюнул, махнул рукой и ушел. Его товарищ бегом последовал за ним.

— Встаньте, воины Тьмы! — прокатился по лагерю звонкий чистый голос, подобный первым громовым раскатам месяца Жизни.

Эидис стояла на холме, с которого было отлично видно всю расстилавшуюся впереди равнину, усыпанную шатрами. Из них медленно вылезали воины, в походной одежде, либо голые по пояс. Несколько минут были слышны лишь гомон и возня.

Креол, Дилинор, Сильтия, Хеймнонд и другие полководцы выстроились цепью спиной к стенам, гордо выпрямляя спины и оценивающими взглядами окидывая войско.

Эидис продолжала, но уже тише:

— Многим из вас уже надоела эта осада, этот город, а может и этот поход. Но я жду, что вы сделаете все возможное для нашей победы. Вздевайте доспехи, крепите мечи к поясам, опускайте ваши забрала! Я поведу вас на штурм и буду направлять ваше оружие! Вы — гнев вашей богини! Вы — сталь, что она сжимает в кулаке! Берите лестницы, хватайте арканы, щиты и идите за своими воеводами!

Речь Ведущей в Битву была встречена крайне одобрительно среди воинов. Крики радости и ярости, азарта, боевые кличи прокатились по толпам людей. Их охватил боевой пыл, что сродни гневу и они были страшны в этот миг.

Воины не создавали суеты, толкотни, давки. Богатые панцирные пехотинцы стали рядом с бедняками, простыми рабочими. Расхватав лестницы и вооружившись арканами, войско раскололось на несколько частей и каждая из них ровным строем последовала за своим полководцем.

Многие мечи были погнуты, затуплены, зазубрены о камни, но воинов это мало волновало. Они желали как можно скорее искупать их в крови. Меч — орудие убийства, и если долго не давать ему пить вдоволь крови — он ржавеет и тупится, подобно старой сарайной лопате.

Положение имперцев было совсем плохое. Валинак не вернулся после поджога складов, однако было ясно — за стенами голодают. Никаких встревоженных криков не раздавалось со стен, или, по крайне мере, они тонули в топоте ног, металлическом лязге мечей и криках воинов.

Лишь несколько камней, да пара десятков стрел устремились навстречу воинам, не причинив им никакого вреда. Осаждающие перешли на бег и быстро приближались. Вот тогда-то жители города и начали волноваться.

В бойницах все чаще мелькали имперские осунувшиеся рожи. Все, кто мог держать оружие, всходили на стены. В основном это были зажиточные или даже богатые граждане, которые пока по-настоящему не голодали. Они тайно кормились из зерновых ям, скрытых погребов и накопленных за многие годы запасов.

Сейчас Эидис как никогда оправдывала свой титул. Она вела в Битву, победную Битву, в которой ее воины либо победят, либо будут разорваны на куски. Она взяла лестницу у одного из воинов, привалила ее к стене. Деревянная конструкция с треском ударила верхним концом о камень, прочно установившись. Десятки других лестниц последовали ее примеру.

Держа в правой руке косу, левой Ведущая быстро перебирала ступеньки. Сверху полетело бревно. Послышались предостерегающие крики, смешавшись с возгласами радости. Огромный дубовый чурбан пролетел десяток метров. Вдруг Эидис, добравшись до конца лестницы, резко подпрыгнула вверх, одновременно забрасывая аркан на один из зубцов. Не проверив: попала ли? Знала, что попала, извернулась, со всей силы оттолкнулась ногами от стены и из непередаваемо неудобного положения ударила.

Боевая коса прочертила тонкую черную полосу на фоне чистого неба, ее взмах был подобен надломившемуся жернову, который, однако, все еще держался на мельничном колесе. Бревно разлетелось на две части, с глухим грохотом обрушившись в ров.

Боевой дух воинов возрос до небес. Они хватались за ступеньки, торопясь подняться как можно выше и покорить высоту стен, отбивали летящие на них камни и утыканные гвоздями куски дерева голыми руками, не обращая внимания на кровавые раны и выдранное с кожей мясо.

Более хладнокровный прикрывали соратников стрелометанием, целясь в бойницы: даже когда врага не было видно, они посылали стрелы навесно, и нет нет, кого-то удавалось задеть.

— Проворней, проворней! Дошел до конца — сразу за аркан! Увидишь имперскую шапку- так бей! Не жалей себя, бейся насмерть! — Орал Креол, стоя среди кровавых луж и человеческой кожи, обильно сыпавшейся сверху.

Ведущая, расправившись с тяжелым снарядом, приспособленным против штурмовых лестниц, довольно быстро взобралась наверх по аркану — силу и ловкости ей было не занимать. На стене на нее тут же набросились трое. Каждый в тяжелых стальных доспехах, с хорошим остро отточенным мечом наперевес.

Хотелось бы Эидис отметить, что тот, который встал по центру, держал меч в левой руке, в отличие от своих коллег, а тот, что слева, явно хромал на правую ногу. Такая ситуация прямо манила воспользоваться собой и сместиться влево, чтобы противники мешали друг другу и подходили по одному… Все эти размышления промелькнули в голове полководицы за мгновение, что случилось бы с любым опытным воином в такой ситуации.

Однако, как бы ей не хотелось поиграть, время терять никак нельзя — воительница покончила с храбрецами одним взмахом своего страшного оружия. Упругий фонтан темно-алой крови с ног до головы окрапил ее. Подобно маленькому ребенку во время снегопада, Ведущая в Битву забавно высунула язык, собирая на него падающие сплошным потоком капельки.

Юноша, горячий и пылкий, рвущийся в битву, однако по своей сути все еще отрок, не имеющий опыта в настоящем сражении, застыл в ужасе, с занесенным над головой мечом. Воительница не сразу обратила на него внимание.

— О, ты, кажется, испугался крови, что испачкала твои сапоги? Или тебя смущает моя коса? — С деланной наивностью и простотой спросила женщина.

Ее новый противник, видимо, не мог пошевелиться от первобытного страха перед человеком, убивающим других людей, и, мало того, получающим от этого удовольствие.

Так некстати вспомнились старые сказки, которые он слышал от ныне покойной бабушки при тусклом мерцании свечи. Она рассказывала о демонах, кровожадных и безжалостных, помешанных на убийствах. Сейчас ему казалось, что он встретился с одним из них, с кошмаром своего детства.

Юноша, убивший несколькими днями ранее Ласа, а это был именно он, стиснул зубы и попытался замахнуться мечом. Тогда он убил обычного парня, ничем от него не отличающегося, которому просто меньше повезло — это не тяготило его душу, так как он лишь исполнял свой долг, защищая родной город и свою жизнь.

Но встретить такое чудовище он никак не ожидал…

— Красиво, не думаешь? — улыбнулась Эидис. — Эта пьянящая алая влага, что истекает только из раны. Мне и тебя окрасить в этот чудесный багрянец, мой мальчик?

Еще мгновение и все было кончено. Оценивая вкус молодой имперской крови, воительница даже немного жалела, что он умер так рано, не успев понять элементарных правил жизни. Ведь если бы он пытался сопротивляться, было бы еще веселее!

Один за одним воины поднимались на стены. Те, у кого были доспехи, справлялись лучше, получая возможность драться на равных с закованными в броню врагами. Однако все же не все были такими. Тела убитых воинов Тьмы падали в ров, проваливаясь между зубцами, либо оставались лежать на стене. В таком случае довольно скоро давка сражения превращала их трупы в перемолотое месиво: грудная клетка и череп оказывались раздавлены, конечности буквально плющились под весом десятков тел и многих фунтов стали.

Скоро по стене в город резвыми ручейками стекала кровь, кожаные мешки с перемолотыми внутренними органами и дробленными костями, падали на землю. Некоторые женщины, с ужасом узнав в бесформенной массе своего мужа, падали в обморок, а то и получали разрыв сердца.