Прошло три дня. Ни звонка. У Лэндона нет мобильного, так что это, как раз таки, не стало сюрпризом. Но он и не приходил.

Я взяла больничный на два дня. Это впервые, когда мне пришлось солгать своему боссу. Но я не могла найти себе место от беспокойства. Не могла есть. Не могла спать. Боялась выходить на улицу. Один раз, решив вынести мусор, пытаясь вернуться к жизни, я бросила мешок на обочину, решив, что не так уж и далека от панической атаки. Я не выключала телевизор. Тишина только ещё больше заталкивала мои мысли в лабиринт беспокойства и неуверенности в себе. В безмолвном доме каждый шум звучал особенно громко, и я подпрыгивала каждый раз, стоило только заработать обогревателю или заскрипеть половицам.

Я плакала.

Это было унизительно. Я ненавидела плакать. Но мне было не под силу остановиться. Я не понимала, насколько сильно мне нравился Лэндон, пока он не исчез из моей жизни. Я скучала по Джанет. Скучала по Логану. Вы на самом деле можете очень привязаться к людям — даже за такой короткий отрезок времени.

Я понимала, что мужчина держится на расстоянии, пытаясь защитить меня. Но мой разум был той ещё сукой. Он твердил, что это всё потому, что я просто не нужна Лэндону. Что я не так уж и важна для него. Всего лишь краткая остановка на дороге, коей была его жизнь — не больше. Мимолётное воспоминание.

Худшее — мне некому было позвонить. За последнее время я не занималась ничем, кроме как общением с Лэндоном. С семьей Лэндона. С друзьями Лэндона. Дело не в том, что мужчина не желал разделять мои интересы. Если бы я сказала:«Хэй, давай пообщаемся с моими старыми друзьями», или «встретимся с моими знакомыми»— он бы сразу согласился. Лейн был абсолютно бесстрашен в этом плане.

Схватив блокнот и ручку, я подошла к своему столу. Мы с моими трёхдневными тренировочными штанами сели на стул, и начали писать. Я не была в душе с тех пор, как покинула его дом. В отместку, я всё продолжала писать. Однажды только начав, мне было не под силу остановиться. Я должна разобраться в этом. Во всём.

Раньше я никогда не анализировала свою жизнь.

Я записывала кое-какие факты. Произошедшие события, а не мои предвзятые мысли или оправдания о том, почему я поступила так или иначе. Только факты.

И чем больше я писала, тем больше понимала, что не настолько уж я и сильная, непокорная и независимая женщина, как считала. Опустив взгляд, я расплакалась. Я вновь и вновь пересматривала блокнот, и, стоило мне увидеть картину целиком, как огромные слезы покатились на бумагу, размывая чернила.

Я не противостояла родителям. Просто сбежала от них. Сбежала из дома. Будущее пугало меня. Я не была независимой в Нью-Йорке. Посещала там колледж. Заработала степень. Моё единственное достижение. Но колледж был безопасным местом. Там не было никаких угроз, кроме как неудачи или пересдач. Это были аудитории в разных зданиях в другом штате. Образно говоря, мне не приходилось прыгать из самолёта, спускаться в бочке по ниагарскому водопаду или подыматься на Эверест.

Только однажды меня вытянули в реальный мир — и всё вновь рухнуло. Мне пришлось оплачивать счета. Управлять собственными финансами. Кормить себя. Я отвечала за целый класс учеников в опасном районе. Многих детей воспитывали матери-одиночки. Им приходилось повзрослеть быстрее, чем другим детям — и я должна была успокоить их. Это было сложно. И быстро отяготило меня.

В итоге, поджав хвост, я сбежала.

Вернулась домой побеждённой. Я позаимствовала деньги у родителей. Всевозможно лгала себе, чтобы рационализировать собственные поступки. А после я встретила Лэндона. Я влюбилась в его ребёнка, а после и в него самого. Этот мужчина предоставил мне выбор, и я позволила ему сделать выбор за меня. Не потому, что он хотел этого. Потому что это я его вынудила. Лэндон знал, как принимать тяжелые решения. Он был храбрым. Был готов пожертвовать всем, чтобы сохранить в безопасности небезразличных ему людей.

Папе стоило назвать меня Трусом.

Встав, я подошла к зеркалу.

Кем был тот человек в отражении?

Этот момент был единственным настоящим в моей сознательной жизни. Но что говорили факты?

Я любила Лэндона Лейна.

Я любила Логана Лейна.

Я любила Джанет.

Я сбегала каждый раз, как всё становилось сложным.

Каждый. Раз.

Я покачала головой своему отражению.

— Нет, — вновь кричу. — Нет.

Больше я не собиралась себя оправдывать. Не собиралась сбегать от счастья, потому что над ним придётся поработать, или потому что дорога к нему может быть трудной. Так быстро, как только смогла, я приняла душ, переодевшись в нормальную одежду. Забравшись в машину, на скорости вылетаю из подъездной дорожки.

Я никогда не чувствовала такого прежде. Я любила Лэндона Лейна. Мне хотелось на весь мир прокричать об этом. И когда всё стало сложно — я не собиралась сбегать. Мужчина узнает, что я остаюсь — и вовсе неважно, хочет он того или нет. Я воспользуюсь этой возможностью. Восстановлю контроль.

Мне удалось сбросить сковывающие меня цепи.

Приус Коры влетел на подъездную дорожку.

Внутренне похолодев, я застыл на своей лужайке, сжав челюсть. Сосредотачиваюсь на каждой мелочи. Первое, что пришло мне в голову — её преследуют. Быстро пересекаю газон, чтобы иметь лучший угол обзора, но за Корой нет хвоста.

Джо последовал за мной.

Девушка была так напряжена. Сидя за рулём, она не спускала с меня глаз. И от того возбуждения в её взгляде, мой, скрытый под тканью брюк член, поднялся.

Мой оппонент произносит, пытаясь достать меня кулаком:

— Не отвлекайся, мудак.

— Я весь во внимании. Поверь мне.

Холодный ветер касается потной груди. Голова дёрнулась вправо, когда мужчина попал в мою челюсть. Ему удалось пустить мне кровь, что, брызнув, окрасила траву на газоне. Плевать. Едва ли я что-то почувствовал. Единственное, на чём я был сосредоточен — она.

— Бессмысленно, — уходя, бросил, Джо.

Около часа мы выбивали дерьмо друг из друга.

Джо был быстр. Он заставил меня попотеть. Последние десять лет мой противник провёл за тренировками. Пришлось много над чем поработать, отражая его удары.

Несмотря на всё, мои мысли были далеки от драки. Четыре буквы, словно рекламная прокрутка, вновь и вновь проносились в моей голове.

К — О — Р — А.

После её ухода, у меня никак не получалось выкинуть девушку из головы. Мне каждое утро приходится насильно запихивать в себя еду. Я ловил себя на том, что постоянно смотрю на ключи. Но она сделала свой выбор. И я должен уважать её желания. Обезопасить её, держать подальше от Эдмуна и всех своих демонов.

Но почему тогда Кора здесь? Должно быть, что-то пошло не так.

Она резко нажимает на тормоз, от чего в воздух подымается облако пыли. Моя потребность защищать её взрывается в ускоренном темпе. Я настолько быстро оказываюсь у машины, что даже не уверен, видела ли мои передвижения Кора. Рывком открыв дверь, вытаскиваю девушку из салона, после прижимаю к себе, прежде чем она успела начать сопротивляться.

— Ты в безопасности? Кто-то преследует тебя?

Бросаю взгляд на дорогу. Она пуста. Какого чёрта происходит?

Её глаза заблестели, Кора не в силах отвести от меня взгляд.

— Не могу держаться в стороне.

Ей ничего не угрожает. Она вернулась.

Мои конечности покалывало от потрясения, пока я пытаюсь бороться с чёртовым чувством невесомости.

Схватив Кору за затылок, я обрушил свои губы на её, приподняв девушку, вжимая в своё тело. Она обернула ноги вокруг моего торса. Не могу ей насытиться — вдыхаю запах, крепко прижимая девушку к себе, не оставляя и шанса на побег. На Коре остались следы от моей крови, но едва ли она обратила на это внимание. Это было первобытно и восхитительно. Её ладони неистовы — они поглаживают, сжимают и ласкают моё тело везде, куда девушка могла дотянуться.