Позже Тони вернулся сюда и накормил рептилию. Зачем — но и сам не знал, должно быть, просто из любви к змеям. Он рассказал, где содержатся кобры, и инспектор лично истребил их всех до одной. Тони умер от повреждений, не закончив рассказ, и история жизни Эжени Ла Верди так и осталась неразгаданной.

Но убийца был найден, им оказался питон.

Съездив на Гоэрк-стрит, сыщики узнали, что Морган сдержал слово и убил Джона. Его нашли с кинжалом в сердце, и было собрано достаточно улик, указывающих на то, что это сделал Морган.

Впоследствии капитан Филип был передан полиции Джерси. И он, и Морган заплатили сполна за свои преступления.

Яхта и убежище под причалом в Южном Бруклине тщательно обыскали, после чего яхта была продана, а убежище засыпали камнями.

Убийство Эжени Ла Верди перестало быть загадкой, а убийцу, питона, сразила пуля, выпущенная из револьвера Ника Картера.

— Мацусими не покинул страну, когда было приказано.

— Я и не думал, что он это сделает, — отозвался Ник Картер, поскольку эти слова были обращены к нему, а произнес их президент Соединенных Штатов, в срочном порядке вызвавший сыщика в Вашингтон. — Мистер президент, он не показался мне человеком, которого можно так просто заставить бросить дело, которому он отдал столько сил. Шпионская сеть — это ведь плод титанических усилий Мацусими.

— Скользкий маленький мошенник!

— Определенно, сэр.

— Мне сначала показалось, что вы недооценили его таланты, — сухо заметил президент.

— Прошу прощения, сэр, но у меня сложилось впечатление, что тогда я оценил его возможности намного выше, чем вы.

— Как это?

— Думаю, если бы мы с вами поменялись местами, я бы не отказался от него так просто, как это сделали вы.

— Можете быть уверены, мистер Картер, поступить так у меня были все основания.

— Тогда я в этом не сомневался. Однако при этом мне казалось, что было бы уместно его каким-то образом наказать. Вы же вместо этого просто отстранили его от дел и приказали покинуть страну, прихватив с собой своих последователей. Я тогда подумал, что он не сделает этого, и теперь ваши слова подтверждают, что я не ошибся.

— Да, он не уехал.

— И снова проявил себя?

— Да. Определенно.

— В том же духе?

— Практически… Конечно, разница есть. По-моему, он не хотел, чтобы я узнал о том, что он остался. Возможно, он полагает, что я подумаю, будто это кто-то другой, а сам он уехал, как и было велено.

— А вы уверены, что это Мацусими?

— У меня нет ни малейшего сомнения, мистер Картер.

— Вы его не видели?

— Нет.

— И напрямую с ним не общались?

— Нет.

— Значит, на самом деле единственная причина думать, что это Мацусими, — то, что шпионская сеть продолжает существовать?

— Да, но этого достаточно.

— Я тоже так считаю, поэтому, пожалуй, можно принять это предположение за отправную точку.

— Да.

— Итак, мистер президент, что именно, по вашему мнению, я должен сделать на этот раз? Каким образом им удавалось узнавать о содержании переговоров, нам уже известно. Читать по губам, как это делают глухонемые, — старый трюк, и я могу только удивляться, что не подумал об этом раньше, как только взялся за это дело.

— Если Мацусими все еще здесь, а я уверен, что он здесь, я хочу, чтобы вы нашли его и сразу доставили сюда. Хочу еще раз поговорить с этим парнем.

— Не думаю, что он будет рад этой встрече, — рассмеялся Ник.

— Я и не рассчитываю на это.

— На этот раз вы поговорите с ним так, что он надолго запомнит, не так ли?

— Да уж!

— Я полагаю, в тот раз вам пришлось быть снисходительнее к нему, сэр.

— Я думал об этом… Да. Видите ли, мистер Картер, можно ведь, обидев его, обидеть и его страну. Япония в таком случае отказалась бы от него и от тех целей, которые он преследует. Всю его деятельность приписали бы оппозиционной политической партии в Японии, и правительство заявило бы, что не знает, чем занимается Мацусими. Впрочем, возможно, так оно и есть.

— И Япония вставила бы очередную палку в колеса хилого Запада.

Президент искренне рассмеялся.

— Даже так, мистер Картер! У нас в этой стране тоже есть свои люди, от которых мы отказываемся… Но обоснованно.

— Мистер президент, вы все еще не сказали, чего хотите от меня.

— Мистер Картер, я хочу, чтобы вы послужили стране, а не мне. И лучшее, что вы можете сделать, — это скрыть от страны все касающееся этого дела. Нам удалось сохранить в тайне предыдущий случай, и я надеюсь, что теперь нам удастся сделать то же самое.

— Я слушаю, сэр.

— Как я уже сказал, я хочу, чтобы вы нашли Мацусими и привели его ко мне, как в прошлый раз. Но еще я хочу, если это возможно, чтобы вы полностью уничтожили его шпионскую сеть, эту банду, и напугали всех их так, чтобы у них осталось только одно желание: покинуть нашу страну и больше никогда сюда не возвращаться.

— Довольно обширный фронт работ, не правда ли?

— Именно поэтому я поручаю это дело вам. Я давно понял, что вам доставляет удовольствие выполнять задания, которые на первый взгляд выполнить невозможно.

— И я еще никого не подвел, сэр.

— Поэтому я снова вызвал вас.

— Поскольку это особое поручение, я могу действовать по своему усмотрению, сэр?

— Вам предоставляется полная свобода действий. Если будет нужно, можете связаться с мистером Уилки, а можете и не связываться с ним. Делайте все, что вы считаете нужным, но помните: мне нужна полная секретность. Ничто не должно стать достоянием гласности.

— Я понял вас, сэр.

— Главная задача — избавиться от Мацусими и его окружения, а заодно дать понять всем, кто намерен наводнить нашу страну шпионами, что это сложное и опасное дело. Мистер Картер, разве вы не понимаете, что, если этот сорняк не вырвать сразу, в очень скором времени Соединенные Штаты будут кишеть шпионами, как европейские страны?

— Я это прекрасно понимаю, сэр.

— К этому я и стремлюсь.

— И вы полагаете, что лучший способ добиться этого — дискредитировать их верхушку?

— Я считаю, это единственный способ.

— Мне это напоминает метод, который использовала Мексика, чтобы изгнать из страны анархистов, — заметил сыщик.

— Как это происходило?

— Думаю, вы назвали бы его геройским, но он оказался вполне действенным.

— Расскажите.

— Это случилось во времена, когда военным министром там был генерал Гингоза.

— Помню такого.

— Думаю, это был девяносто четвертый или девяносто пятый год. Незадолго до этого анархисты проявили себя во Франции и в Испании… А года за два до этого Равашоль взорвал ресторан в Париже, если вы помните этот случай.

— Прекрасно помню.

— В том году я жил в Мехико. Однажды меня вызвали в кабинет Гингозы во дворце на площади Сокало, и когда мы с министром разговаривали, он вдруг спросил меня:

«Мистер Картер, а в вашей стране есть анархисты?»

«Есть ли у нас анархисты? — воскликнул я. — О да! Для нас это постоянная головная боль».

«Так почему вы не возьмете пример с нас?» — спросил он меня.

«Расскажите, как вы с ними боретесь», — попросил я его, и вот что он мне поведал:

«Не так давно наш департамент получил донесение из Испании о том, что трое известных анархистов на известном судне отплыли оттуда в нашу страну. Нам сообщили, что это рейсовое судно, на котором они плыли в качестве пассажиров, должно прибыть в Веракрус, и посоветовали запретить им высаживаться, поскольку было известно, что они собирались здесь устраивать филиал своего общества».

«И что, сэр?» — спросил я.

«Когда судно прибыло в Веракрус, — продолжил он, — анархистов встретили три офицера мексиканской армии, переодетых, разумеется. Офицеры представились сочувствующими идее и сказали, что им сообщили об их прибытии. Это было нужно для того, чтобы анархисты спустились на берег вместе с офицерами. В тот вечер их на специальном поезде отвезли в Орисаба, а оттуда доставили прямиком в местную тюрьму, сказав, что везут на собрание мексиканских анархистов».