— Конечно нет, напротив, я очень хорошо провожу время. Вы очень умно болтаете, доктор.

— В самом деле? Очень рад! Итак, давайте продолжать: вы намереваетесь меня уличить, арестовать и подвести меня под суд за убийство пяти человек, забальзамированные трупы которых были найдены в товарном вагоне, находящемся теперь в музее Еремии Стона. Верно ли мое предположение?

— Будьте в этом уверены, доктор.

— Благодарю вас. Мэр города дал начальнику полиции поручение заручиться вашим содействием, и вы приняли это предложение. Соответствует ли это истинному положению вещей?

— Вполне.

— Вы высказали начальнику полиции ваше мнение, согласно которому тайна убийств в товарном вагоне могла исходить только от Кварца, и что по меньшей мере я посвящен в совершенное преступление. Так вот, Картер, я вовсе не хочу сказать, что я действительно совершил те преступления, в которых вы меня обвиняете. Но во всяком случае я мог бы дать вам всестороннее описание истории этого происшествия, если бы я желал это. После того, как я признал это, что вы полагаете предпринять?

— Я возьмусь за это дело, и прежде чем я приду к концу моей задачи, я заставлю вас признаться во всех ваших преступлениях.

— Да что вы говорите, — рассмеялся доктор Кварц, весело потирая руки, — вы мне нравитесь, Картер. Вы не поверите, как мне приятно слышать такие речи от вас. Теперь мы понимаем друг друга. На самом деле, Картер, я не надеялся, что вы будете так откровенны со мной.

— Ведь не воображаете же вы, что я боюсь вас? — презрительно воскликнул Картер.

— Я не поставил бы вам этого в вину, так как вы еще научитесь трепетать предо мною, прежде чем мы покончим наши счеты. Но тем более меня радует, что вы готовы занять то место, которое я вам предназначил.

— Какое такое место? — весело спросил сыщик.

— Что за ребяческий вопрос! Мы ведь открыто объявили друг другу войну! А теперь мы стоим друг против друга в открытой вражде, причем мы одинаково вооружены.

— Как мне понять это?

— Видите, я воображаю себе, что я величайший и гениальнейший преступник в мире, а вы преданы мании величия, по которой вы являетесь величайшим и счастливейшим сыщиком на земле.

— Лучше не занимайтесь моим воображением, доктор, а продолжайте.

— С удовольствием. Скажите пожалуйста, Картер, вы когда-нибудь видели, как кошка играет с мышью?

— Очень часто.

— Если пойманная мышь осталась невредимой или лишь легко пораненной, то кошка со своей пленницей отправляется на открытое место и потом как бы выпускает мышь на свободу и смотрит, как та пытается незаметно улизнуть. И когда мышь уже думает, что она спасена, кошка ее схватывает, тащит се обратно, и снова выпускает, — причем эта жестокая игра повторяется, пока она не надоест кошке и последняя великодушно пожирает мышь. Неправда ли, вы уже часто видели это? Так вот, в данном случае я представляю собою кошку, а вы, милейший Картер, мышь. Теперь я начинаю играть вами. Для того, чтобы делать это успешно, я и изучал вас все эти годы. Мы сходимся на открытом месте, но только я сильнее вас, так как я много лучше подготовлен к этой борьбе.

— Не сомневаюсь в том, что вы действительно воображаете это.

— Нет, милейший Картер, я не только воображаю это, я знаю это.

— Вы настоящий Кварц, и у вас та же Ахиллесова пята, как и у вашего предшественника, — сердито ухмыляясь, заметил Ник Картер.

— Вы хотите сказать, что я страдаю манией величия и преступным тщеславием того первого доктора Кварца, — гласил поразительный ответ, — нет, милейший мистер Картер, тут вы очень ошибаетесь и далеко не в свою пользу. Я просто сознаю свое превосходство. Вы позволили мне сознаться вам, что я действительно тот преступник, за которого вы меня принимаете. Но, к вашему громадному разочарованию, вы должны будете убедиться, что я представляю собой неприступную Гибралтарскую скалу, а вы — бедного самодура, который разбивает себе череп об эту скалу.

Сыщик только улыбнулся, не отвечая ничего.

— Оглянитесь, Картер, я вижу, что мне придется предъявить вам еще несколько доказательств моего могущества, чтобы убедить вас. Вы видите ту открытую дверь, через которую вы давеча вошли в комнату? Она находится от вас на расстоянии приблизительно двенадцати футов, не так ли?

— Приблизительно так.

— Несомненно, вы полагаете, что для вас не будет трудно дойти от вашего места до двери, прежде чем успеют ее закрыть. Пожалуйста, попытайтесь это сделать.

Ник нетерпеливо пожал плечами.

Он еще смотрел на дверь, как вдруг выдвинулись две стальные двери, очевидно скрывавшиеся в стене, и закрыли выход, так что находившиеся в комнате были заперты в ней. Когда сыщик невольно в изумлении посмотрел на доктора, обе двери опять отодвинулись и выход опять открылся.

— Вы видели? — улыбаясь, спросил доктор Кварц.

— Конечно, ведь я не слепой.

— И что же, мистер Картер, вы ведь не думаете, что успеете выйти из комнаты, прежде чем я закрою выход?

— Вероятно не успею, — гласил холодный ответ.

— Как вы нехотя соглашаетесь с этим, между тем как тут ведь факт налицо. Милейший Картер, вот эти иглы и те двери представляют собой только две ловушки, а я таких ловушек наготовил множество для нашего торжественного приема.

— Ничуть не сомневаюсь в этом.

— А сам этот дом — только один из многих, в которых вас ожидают такие же точно сюрпризы. Вы, конечно, не будете настаивать на том, чтобы я указал вам месторасположение этих домов.

— Меня крайне интересует, почему вы собственно оборудовали все эти штуки, ведь вы, должно быть, потратили на это много времени и труда.

— Неужели вас интересует обогатиться познаниями в этом отношении?

— Конечно.

— Тогда слушайте же: в водах Тихого океана я владею маленьким островком, куда я когда-нибудь удалюсь для того, чтобы провести остаток моих дней в непрерывных занятиях наукой при помощи моих книг и аппаратов. Мой конек — это вивисекция человеческих тел. Вы знаете, в чем тут дело: такая жертва науки приводится в беспомощное состояние, а затем с него сдирается кожа, потом обнажаются жилы, снимаются мускулы за мускулами с трепещущего тела, и таким образом операция продолжается, пока обнаружится внутренняя жизнь тела, причем последнее еще живет. Круговорот крови и деятельность сердца должны оставаться в действии, иначе опыт должен считаться неудавшимся. Я уже населил мой маленький островок своими будущими подданными, и вы не можете себе представить, милейший Картер, каким великолепным местопребыванием будет для меня этот остров. После, когда-нибудь, прежде, чем я с вами покончу, я, пожалуй, расскажу вам об этом еще что-нибудь. А на сегодня будет с вас и того, если вы узнаете, что я отправлюсь на тот остров после того, как я покончу с делом Ника Картера. Вы видите, мистер Катер, я дал обет, что за каждый час мучений, доставленных вами моему предшественнику, я заставлю вас страдать в тысячу раз больше. Я дал обет, что вы лишитесь всего, что вам дорого и мило. Прежде всего вы лишитесь славы и почета, потом вы потеряете ваше состояние, ваших друзей, а потом и вашу честь. Я дал обет, что все те, которых вы больше всего любите, будут оторваны от вас один за другим, и что трупы ваших помощников, а за ними и тело вашей двоюродной сестры Иды будут отправлены в какой-нибудь музей, наподобие пяти трупов в товарном вагоне. Чтобы увенчать мое дело, я заставлю вас, Ник Картер, служить мне живым объектом для вивисекции в качестве второй жертвы. Вы обожаете одну женщину, ее зовут Кармен. Так вот, она в качестве первой жертвы будет вивесецирована на ваших глазах.

Раздосадованный Ник Картер вскочил со своего места, как бы собираясь кинуться на дьявольски улыбающегося доктора. Но в ту же секунду кресло, на котором он сидел, приподнялось под ним, как будто весом его тела была выключена какая-то скрытая пружина, пришедшая теперь в действие. Вместе с тем Ник Картер почувствовал, как острые иглы вонзаются в его тело. Он закачался, пошатнулся и в следующую секунду свалился без сознания.