Лакей сейчас же вернулся и проводил Картера в приемную, на пороге которой через минуту показался сам доктор Кварц.

— Я не смел надеяться, что вы окажете мне столь незаслуженную честь, мистер Картер, — начал доктор Кварц предупредительным тоном, — какому стечению обстоятельств могу приписать ваше посещение?

С этими словами хозяин вошел в комнату и предложил Нику кресло.

— Причины моего посещения вам по всей вероятности достаточно хорошо известны, так что у вас на этот счет не может быть сомнения, — спокойно ответил сыщик, — я пришел с тем, чтобы предложить вам несколько вопросов, и надеюсь, что вы ответите мне на них без запирательства.

— Я могу принять по этому поводу решение лишь после того, как ознакомлюсь с сущностью ваших вопросов, — возразил хозяин, все с той же любезной улыбкой.

— Конечно. Если я не ошибаюсь, вы назвали себя здесь в Канзас-Сити доктором Кварцем?

— Мне, конечно, известно, что когда-то существовал другой доктор Кварц, но их в настоящее время может быть еще дюжина и даже больше того. Меня тоже зовут Кварцом.

— Хорошо-с, — продолжал Ник Картер, — вы только что упомянули о некоем докторе Кварце, о существовании которого вам известно — знаете ли вы его лично?

— Даже очень близко.

— Может быть, он вам приходится родственником?

— Вы не ошиблись: это мой брат, который был на десять лет старше меня.

— За это сообщение я обязан вам искренней признательностью. Не будете ли вы любезны пояснить мне также, каким образом сходятся начальные буквы ваших имен?

— Его имя было Джон или Джек, как его звали в семье. А мое первое имя — Джемс. Подобным же образом сходятся и первые буквы наших вторых имен. Желаете ли вы еще более подробно ознакомиться с нашей семейной хроникой?

— Да, мне доставило бы большое удовольствие узнать от вас, кто были ваши родители и чем они занимались?

— Весьма сожалею, что я сейчас не расположен удовлетворить ваше любопытство. Впрочем, если я не ошибаюсь, вы получили все эти сведения от моего старшего брата. Несомненно вы не раз задавали ему этот вопрос?

— Совершенно верно, — спокойно согласился Ник Картер.

— Когда вы были здесь в последний раз, — продолжал доктор, причем зрачки его уменьшились и приняли вид острых булавок, — вы явились с тем, чтобы арестовать меня на основании сумасбродного обвинения; чтобы доказать вам, в каком смешном виде вы выставили себя в моих глазах, я позволил себе подшутить над вами немного.

— Вы вероятно намекаете на возведенное вами на тех двух женщин обвинение? — так же спокойно спросил Ник Картер.

— Именно.

— Видите ли, — продолжал сыщик, — одним из мотивов моего сегодняшнего посещения является желание спросить вас, чего вы собственно хотели достигнуть этой, как вы выражаетесь, маленькой шуткой.

— Как бы вам объяснить это, — пожимая плечами, ответил доктор, — ладно, дайте подумать.

Он подпер подбородок рукой и, по-видимому, погрузился в глубокое раздумье; но сыщик ясно видел, как он улыбался за поднятой рукой.

Вдруг доктор поднял голову и ответил, насмешливо улыбаясь:

— Смею допустить предположение, что мы все более или менее заинтересованы в тайне, окружающей товарный вагон?

— Казалось бы так, хотя вы с вашей стороны еще не потрудились доказать этот интерес официально.

— Хорошо, тогда я был заинтересован, а теперь уже нет, или наоборот, как вам будет угодно, мистер Картер. Но для того, чтобы вы меня поняли, я должен начать немного издалека.

— Пожалуйста, не стесняйтесь. Я обладаю неиссякаемым терпением.

— Я слышал об этом. Ну-с, так вот: начну с того, что сознаюсь вам в том, что пока вы еще не имели понятия о моем существовании, я уже тщательно следил за вами.

— Неужели? — воскликнул сыщик, — я поражен!

— Когда я кончу, ваше изумление еще значительно возрастет.

— Очень буду рад этому, так как я люблю маленькие сюрпризы, особенно подобного свойства.

— Видите ли, мистер Картер, вы достаточно развиты для того, чтобы понять, что если кто-либо берется за исполнение какого-нибудь дела, он должен посвятить некоторое время изучению данного дела. Степень этого изучения зависит от двух условий: от сложности самого дела и от степени интереса, с которым берешься за него.

— Вполне с вами согласен.

— Ну-с, видите ли, мистер Картер, на изучение вашей личности я употребил около десяти лет.

— Я весьма тронут таким почетным для меня вниманием, — насмешливо ответил Ник Картер.

— Не расточайте ваших комплементов, это ведь дело вкуса, — коротко заметил доктор Кварц.

— Смею ли спросить, что собственно отняло у вас столь много лет: сложность ли самой задачи или проявляемый вами к ней интерес? — в том же тоне спросил Ник Картер.

— И то, и другое, — гласил любезный ответил.

— Вы позволите мне спросить о результатах ваших исследований?

Доктор Кварц прошелся по комнате. С одного из столов он взял глобус и подошел вплотную к сыщику, указывая правой рукой на земной шар.

— Если бы я пожелал вполне ознакомиться с земным шаром с тем, чтобы усвоить все подробности, я начал бы с такого глобуса. Ознакомившись таким образом с основными положениями, я начал бы изучать отдельные страны. Затем я разбил бы страны на известные подразделения и снова стал бы изучать каждую часть в отдельности. Затем я опять разделил бы эти части, и, идя дальше по такому пути, я продолжал бы свое исследование до тех пор, пока не ознакомился бы с каждым городом, с каждой деревней, с каждым отдельным домом, а также с каждой речкой, с составом почвы и малейшими ее возвышениями так подробно, как со своим собственным карманом. Вы меня понимаете? Приходя к концу такого изучения, я сумел бы дать вам столь же подробную справку о Тибете, как вы можете дать мне таковую — ну, скажем, об организации нью-йоркского полицейского управления.

— Вполне понимаю. А что из этого следует?

— Не больше, не меньше, как то, что я следовал тому же методу, когда изучал вас.

— Но с какой же целью вы начали изучать меня?

— Потому, милейший мистер Ник Картер, что вам удалось погубить лицо, которое я считал наиболее ученым, умнейшим и способнейшим человеком в мире.

— А, вы намекаете на вашего талантливого предшественника?

— Именно. Долголетняя война, которую вы вели с ним, закончилась вашей победой. Но война, разгоревшаяся между нами, принесет вам поражение.

— Ага, — быстро проговорил Ник, — следовательно, вы признаете, что мы воюем?

— Нет, я не признаю этого, но я сам объявляю вам войну!

— Отлично. Ваша откровенность сберегает нам обоим много времени и труда.

— Я это сознаю не вполне. Возможно, что вы сбережете время и труд. Что касается меня, то я об этом еще не думал. Меня искренне радует ваше сегодняшнее посещение, так как, если бы вы не пришли ко мне, я пришел бы к вам.

— Вероятно, вы не так легко нашли бы меня, доктор.

— Ничуть. Я знаю каждое движение ваше и знал их в течение последних лет. Не забывайте, что я сделал предметом изучения вас и ваши методы.

Ник только пожал плечами. Из всего поведения доктора, скрывавшего грозный вызов, Ник Картер вывел заключение, что он отнюдь не хвастал. Сыщик теперь с любопытством выжидал, далеко ли пойдет его противник в своей кажущейся откровенности.

К своему изумлению Ник Картер должен был вскоре сознаться, что доктор Кварц вовсе не говорит одни только слова, хвалясь тем, что подробно знает сыщика.

— Я пришел бы к вам с тем, чтобы доложить вам о некоторых мелочах, вам неизвестных, хотя вам быть может, и покажется невероятным, что на свете есть вещи, вам неизвестные, — продолжал доктор.

— А именно? — спокойно спросил Ник Картер.

— Все ваши гримы и переодевания мне хорошо известны, и какой бы грим вы не применили, я немедленно же узнаю вас. Вы за последние четыре-пять лет при исполнении вашего призвания не достигли ни одного успеха, за которым я не следил бы с начала до конца. Я наблюдал за вами, так сказать, с высоты птичьего полета, для того, чтобы видеть не только то, что вы предпринимаете, но и то, как вы исполняете ваши задачи. В моих глазах вы — открытая книга, мистер Картер.