— Почему? — изумился следователь. — Не лучше ли допросить их сейчас? Если их прижать как следует в угол, то мы, пожалуй, получим важные сведения.

— Я склонен думать то же самое, — заявил инспектор, — но все же считаю, что время еще не пришло. То, что они скажут, может сбить нас и навести на ложный след. Я убежден, что они не знают о преступлении.

— О мисс Корацони вам ничего неизвестно, кроме того, что вы прочли из анналов?

— Ничего. Я прочел все существенное.

— Ее жизнь в Нью-Йорке, — спросил следователь, — была, значит, безупречна?

— Вполне, — последовал ответ.

— В ее характере не было ничего странного?

— По крайней мере, я ничего не знаю.

— Мне говорил мистер Картер, — произнес коронер, — что убийство совершено не в самой спальне, а в смежной с ней комнате, и труп уже потом был посажен в кресло. Какого вы мнения по поводу этих соображений?

— Вполне с ними согласен.

— Относительно того, каким способом было совершено убийство, мистер Картер ничего не говорил мне. Он, вообще, держался в стороне, словно дело его совсем и не интересует. В пальцах левой руки покойницы я нашел баночку, очевидно из-под яда, но в ней осталось слишком мало для того, чтобы можно было, хотя бы по запаху, определить, с каким именно ядом имеем мы дело. Вскрытие трупа назначено на завтра, но я думаю, что и оно ничего нам не даст. Ваше мнение, инспектор?

Мак-Глусски бросил на Картера многозначительный взгляд.

— Мне кажется, — проговорил он, — что по этому поводу лучше всего обратиться к моему другу. Хотя я уверен, что у меня с ним одинаковый взгляд и на это, но интересно выслушать именно его мнение. Позвольте мне, однако, раньше предложить вам один вопрос.

— Пожалуйста.

— Скажите, — серьезным тоном начал Мак-Глусски, — вы заметили знаки насилия на теле покойной?

— И да, и нет, — нерешительно произнес коронер.

— То есть? — вопросительно вскинул на него глаза инспектор полиции.

— Я заметил на левой стороне шеи маленькое пятно синеватого цвета. Это мог быть след от удара или толчка, но совершенно также это мог быть и знак, с самого рождения имевшийся у Корацони.

— Это пятно заметил и я, — кивнул головой Мак-Глусски, — но в то время оно было гораздо меньше. Завтра оно будет еще больше, послезавтра… Однако, к этому мы еще вернемся. Я умолчу о том, что думаю по поводу этого пятна, но заявляю что, по-моему мнению, при жизни Адели этого пятна не было.

— Гм, — задумчиво произнес следователь.

Картер во время этого разговора сидел молча, устремив взор в потолок, как бы читая что-то, понятное ему одному.

— А вы видели это пятно, мистер Картер? — обратился к сыщику коронер.

— Да, — кивнул он головой, — заметил. Вполне присоединяюсь к мнению Джорджа, что пятно появилось только вчера.

— Та-а-ак, — протянул следователь. — Скажите, покончила Адель Корацони сама с собой, проглотив яд, находившийся в найденной при ней баночке, или нет?

— Нет! — резко проговорил Ник.

— Но тогда каким же образом…

— О, — с легкой усмешкой произнес Картер, — Адель Корацони погибла, действительно, от яда, но не сама приняла его.

— Как же ввели яд в организм, по вашему?

— Я думаю, — медленно заговорил сыщик, — что в баночке заключался сильный яд, введенный в организм именно там, где находится синеватое пятно.

— Черт знает, что такое! — выругался коронер. — Вы это серьезно, мистер Картер?

— Очень серьезно.

— Да, — сознался чиновник. — С этой стороны я еще не рассматривал происшествия. А вы что скажете на это, мистер Мак-Глусски?

— Вполне присоединяюсь к мнению Ника, — получился ответ.

— Что вы думаете по поводу связи между обоими убийствами? — проговорил коронер, снова обращаясь к Нику.

— Ничего, — холодно произнес сыщик.

Мак-Глусски с недоумением взглянул на своего друга, но воздержался от замечания.

— Так… так… — растерянно забормотал коронер. — Поставим вопрос иначе. Кто был, по вашему мнению, убит раньше: мужчина или женщина?

— Адель Корацони убита часа за два до убийства мужчины, плавающего в ванне, — по-прежнему спокойно дал ответ Картер.

— И оба они были убиты одним и тем же лицом?

— Нет. Я думаю, как раз обратное.

— Почему? — осведомился коронер.

— Потому, что убитый в ванной, по-моему, не кто иной, как убийца Адели.

Следователь тихо свистнул. Даже Мак-Глусски недоверчиво взглянул на своего друга.

— Мы коснулись, — проговорил он, — одного пункта, в котором я…

Ник Картер сделал рукою знак к молчанию.

— Слушай, Джордж, — улыбаясь, заговорил он, — нечего скрывать, что ты провел вчера в этом доме несколько часов, сидел в комнате и даже оставил там окурок сигары. Неужели ты думаешь, что я не узнал по сигаре, кто именно курил ее?

— Моя сигара?!

— Именно твоя, — кивнул головою Ник. — Неужели ты полагаешь, что я, видящий тебя так часто, не знаю твоей привычки мять в зубах сигару? Пришли мне сигару с юга Африки или с северного полюса, я и тогда узнаю, если она побывала у тебя во рту.

Мак-Глусски громко расхохотался, а коронер разинул рот от удивления.

— Вы и есть убийца! — воскликнул он, обращаясь к инспектору полиции.

— Почем знать, — усмехнулся Картер.

— И все-таки я несколько иного мнения об убийствах, — заговорил Мак-Глусски. — Именно потому, что я, действительно, был в доме. Согласен, что Адель Корацони убита несколько раньше, но в то же время убежден, что убитый, лежащий в ванне, не убийца женщины.

— А я открыл нечто, что, вероятно, ускользнуло от вашего внимания, — торжественно произнес коронер.

— Например? — с легкой насмешкой спросил Ник.

— Если вы внимательно производили осмотр ванной, то, вероятно, припомните, что на полу были следы.

— Были, — кивнул головой Картер.

— Ну-с, — хвастливо продолжал следователь, — а на подошвах туфель Адели Корацони была кровь. Я заметил даже, что кто-то пытался удалить следы, но это не удалось. Теперь объясните мне, пожалуйста, каким образом могла она ходить по ванной комнате, если как вы говорите, была убита тем самым человеком, труп которого лежит в ванне? Ведь, насколько мне известно, мертвые ходить не могут.

— Вот с этим я вполне согласен, — иронически проговорил Картер.

— А на подошвах Адели кровь, — настойчиво повторил коронер.

— Но больше ее нет нигде во всем доме; ни на одном из ковров, — веско заметил Ник.

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, — спокойно пояснил сыщик, — что если бы Адель ступила в кровавую лужу и затем направилась в свою комнату, то отпечатки окровавленных подошв вели бы из ванной вплоть до ее спальни.

— Это бесспорно так, но я думаю…

— Что мы нашли бы эти следы, если бы тщательнее произвели осмотр? — спросил Картер. — Вы это хотите сказать?

— Да, приблизительно.

— Вы впрягаете лошадей не с того конца, — засмеялся сыщик.

— Вы думаете? — обиделся следователь. — Скажите, как объясняете себе это обстоятельство вы?

— Хорошо, я вам объясню, — начал Ник. — Дело обстоит так: обезображение лица убитого, все страшные раны, которые мы видим на его теле, все это сделано позднее, уже после смерти. Кровь на полу, на стенах, на потолке, на мебели, словом, всюду разбрызгана тоже позднее, специально для того, чтобы спутать следствие. Запишите в вашу памятную книжку, господин коронер, что мужчина убит совершено таким же способом, как Адель Корацони. Убийство совершено посредством подкожного впрыскивания морфия.

— Если бы ты не упомянул раньше о том, что убийство совершено другим лицом, — насмешливо произнес Мак-Глусски, — можно было бы подумать, что ты подозреваешь самоубийство.

— Это было бы довольно близко к истине, — спокойно возразил Картер, — потому что еще несколько минут назад я был такого мнения. Я тебе даже скажу, почему я изменил его.

— Значит, он сам искалечил себе так лицо? Подумай только, что ты говоришь, Ник.

— Этого я не говорю, а только утверждаю, что тот, кто убил Адель Корацони, не мог устроить бойню в ванной. Убийца Адели был художник своего дела и убил Адель из-за денег. Тот же, кто буквально исполосовал мужчину, найденного в ванне, действовал из чувства мести, так как это был… один из поклонников Адели.