— Это Эдо, наш маг, а это… — Рэм не успел договорить,

— Эррнгрид, — ответила за него роунгарри, протянув Эдо руку.

— Ска-аза-ать, что я-йа польще-йон, зна-ачит, ни-иичего не ска-аа-зать, — галантно поцеловав руку роунгарри, пропел каа-либу, протягивая гласные.

Заклятия эльфов произносились протяжно, нараспев, поэтому маги сохраняли этот произносительный навык и в обычной устной речи. Конечно, часто возникала путаница, пытаются ли они тебя убить или просто здороваются. Надо ли говорить, что немногие решались с ними здороваться.

Когда с церемониями было покончено, Рэм кивнул всем остальным, это означало начало пути и, взобравшись на стену, схватив пальцами левой руки подходящий выступ, перенес тяжесть на левую ногу, плотно прижимаясь грудью к стене, подошла очередь правой руки и ноги.

Через несколько минут стало ясно, что восхождение будет самым непростым из всего того, что ему вообще когда-либо приходилось делать. Обернувшись назад, проверил, как справляется Эррнгрид, и завистливо отметил, что справлялась она неплохо, гораздо лучше и увереннее, чем ездила верхом.

Вот настал черед и Эдо. Он зацепил свою страховку, надев вытянутое овальное кольцо на веревку, которая поднималась через выступы и неподвижные камни верх, и осторожно поставил левую ногу на выступ, перебирая руками и ногами, таким образом, чтобы все три рабочие поверхности были на надежной опоре и лишь одна в воздухе.

За Эдо тоже не стоит волноваться.

После Сотворения мира отряд вернулся в Замок, хвала небесам за это, без приключений.

Роунгарри молчала, обдумывая, как бы использовать то, что она увидела.

«— Неужели и на этом можно деньги сделать?».

Каринэль бросал на нее мимолетные взгляды, поскольку теперь ехал рядом с ней, она была не против.

Рэм, кажется, был от этого не в восторге, равно как и от того, что день явно сложился не в его пользу. Но в чем-чем, а в умении держать удар и лицо ему не откажешь.

Прибыли в Замок уже затемно, стремительно промчавшись через перелесок, освещающий дорогу серебристым светом: мера предосторожности — все деревья вокруг Замка периодически поливают водой со звездным светом.

Каринэль сразу же вызвал Тира и, выслушав короткий доклад, отпустил.

Всю дорогу его не оставляло ощущение неудовлетворенности и недосказанности, сидевшим маленьким червячком в голове. Теперь же, оставшись один в своих темных, свечей зажигать не стал, пустых, почти ничем не обставленных, комнатах, выходивших окнами на казармы и внутренний двор, червячок подрос и пытался отгрызть голову напрочь.

Не придумав ничего более путного, плеснул себе прозрачной с голубоватым оттенком жидкости из дорожной фляги — какое-то гномье пойло, здорово мозги выносит, если много пить, понюхал и передумал, лег на кушетку.

***

Из сна его вырвал негромкий стук в дверь. Все-таки он заснул, несмотря на то, что спал он чутко, переход из сна в явь дался ему с трудом.

Стук не повторялся, и он было решил, что ему приснилось, но оставлять незаконченным дело не хотелось, чтобы там ни почудилось, надо проверить.

Открыл дверь.

— Добрый вечер, роуни.

— Доброй ночи, вы хотели сказать. Можно?

— Прошу, — он учтиво поклонился, пропуская нежданную посетительницу вперед. Зашуршали складки темного одеяния из синего шелка, его обдало духами с нотами холодного океанского бриза и цитрусовых.

Эррнгрид прошествовала к единственному креслу, одиноко поникшему у каминной решетки: в камине уже много лет не разводили огонь.

— Мы сейчас это исправим.

Каринэль споро разжег огонь, чиркнув спичкой, благо дрова кто-то когда-то заботливо приготовил и сложил горкой. Дерево нехотя занялось, резко потрескивая, выражая свое отношение к происходящему.

Достал из потемневшего от времени комода из вишневого дерева бутылку с вином, вынул пробку и разлил по бокалам, предварительно удостоверившись, что они не сильно запыленные.

По ходу дела, обратил внимание и на то, что и с комода кто-то вытер пыль. Этот кто-то знал о визите?

Одни бокал протянул роунгарри, она понюхала и сделала маленький глоток.

— Дракон Отшильд, 3075 года? — она удивленно уставилась на бокал.

— Он самый, не помню, кто мне его подарил и за что.

— Такое вино и в Ран-Тарре в свободном доступе не найти, все больше по частным коллекциям.

Глядя на ее темные с отблесками пламени глаза, Каринэль гадал, зачем же она пожаловала.

Впрочем, это скоро выяснилось, поставив бокал на камин, она приблизилась почти вплотную и вопросительно на него взглянула, изогнув одну бровь.

— Тебе что, семь лет?

Сглотнув комок в горле, он подался вперед и порывисто обнял ее, одной рукой придерживая голову, поцеловал. Ее губы оказались мягкими и, на удивление, теплыми, как и все остальное: скулы, маленькая мочка остренького ушка с семечкой — родинкой, нежная шея, тонкие ключицы.

Тело было податливым, еще не его, но готовое им стать. Халат распахнулся и плавно сполз вниз, обнаженная плоть маняще блестела в свете огня. Так сладко, как в эту ночь, ему давно не было.

Проснувшись рано утром, долго лежал в кровати. Стоп, какая кровать, они… же были на кушетке, там, в гостиной или как это называется.

Да нет, совершенно точно, он спал в кровати.

Выскочив из спальни, посмотрел на затухающие угли, на открытую бутылку вина. Его бокал стоял на комоде, а второго не было. Унесла с собой? Зачем?

Раздумывая над таким детальным сном, обнаружил мокрое пятно спереди на штанах. Отлично, ему срочно надо на Большую землю — к реальным женщинам. В комнате все еще чувствовался стойкий запах апельсинов.

***

С тех пор она приходила каждую ночь. Не сказать, что сны были мучительные, совсем не сказать, то есть ни разу не мучительные, но его не оставляла мысль, что она от него чего-то ждет. А он не понимает или… не хочет понимать.

Совсем измаявшись, он надумал сходить к Мирэйну, самый старый член общины повидал на своем веку всякое, а если его подпоить, а любит он выдержанный в дубовых бочках гномий самогон — дзахк-ртыз, то наверняка разболтается о своих похождениях в прошлом. Все детали Каринэлю не нужны, достаточно лишь следа, даже его тусклой тени.

Сейчас старикан занят написанием мемуаров, Рэм ему обещал помощников для работы в Хранилище, но так и не прислал, что и неудивительно, тут такое происходит…

Только нужен предлог, хитрый жучара мигом заподозрит недоброе. И тут Творец пошел ему навстречу — предлог быстро нашелся.

Стояла тишина. В Алакантэ всегда было серо и тихо.

Архитектура пристанища Бесцветной Девы не поражала воображение путешественников…, в общем, ничье воображение она не поражала.

Раайэнне не стремились украсить свои здания и дома лепниной, причудливым барельефом, изящным орнаментом, иллюзиями, магией, светом, показать свое богатство и магические способности, как например, роунгарры или лейдены.

Серые фасады зданий напоминали могильные плиты, дома — усыпальницы, мрачная для всех остальных, но не для раайэнне, обстановка в городе и мертвящая тишина сделали свое черное…или белое? — короче, черно-белое дело: в Алакантэ никто не приезжал. По собственной воле, разумеется.

Если бы спросили стороннего наблюдателя, коих, отродясь, здесь не бывало, он бы решил, что город покинут много-много…. единиц времени назад, ну, больших таких единиц. Если вообще когда-то был заселен. И естественно бы ошибся.

Город был плотно заселен эльфами. В последние десятилетия почти все лучи — лабиринты были достроены, мест для строительства новых не осталось.

Но центральная площадь города, а это было огромное пространство, пустовала. Иными словами, не было центральной площади, а была пустота. Пустота символизировала начало жизни и ее конец.