На самом крупном из островов безымянного архипелага, недалеко от материка Падающих Звезд, одного из четырех континентов Ран-Тарра, обосновался неприметный портовый городишко, жители которого промышляли рыболовством и частным извозом на соседние островки.

Узкую гавань, зажатую суровыми каменными великанами с острыми клыками, безжалостно вгрызающимися в соленую плоть океана, называли непритязательным именем — Серый Порт. Лишних людей, да и не-людей, праздно шатающихся, здесь тоже не наблюдалось. Все обитатели Ран-Тарра прибывали сюда сугубо по делам.

Погода не жаловала жителей острова и его гостей разнообразием, поэтому если не штормило, то просто лил дождь. В тот угрюмый вечер с океана дул пронизывающий шквалистый ветер, предвещавший недоброе всем, кому не повезло с надежным укрытием.

На втором этаже единственной на весь городок гостиницы приютилась маленькая терраса. В хорошую погоду отсюда открывался чудесный вид, но его мало кто мог бы оценить по достоинству.

Женщина, одетая в объемный норковый жакет и длинную узкую юбку, пыталась прикурить блестящей зажигалкой. Изящные руки в тонких перчатках держали у губ сигарету. Чирк, еще раз чирк — безуспешно. Порывы ветра с дождем с жадностью накидывались на едва появлявшийся малюсенький огонек.

Единственный фонарь на террасе, болтавшийся на стальном прутке, почти ничего не освещал, а, скорее, затемнял крохотное пространство метающимися на ветру тенями.

Внезапно вспыхнувшая спичка, озарившая все вплоть до горизонта, показалась ярче взрыва сверхновой. В свете спички возникло бледное лицо с большим уродливым шрамом, пересекавшим почти всю скулу — на такое без содрогания не взглянешь.

Сложенные лодочкой мужские руки держали спичку, пока женщина прикуривала.

— Мне не холодно, — ответила она мужчине, накрывшему ее плечи своим плащом, — а вот Ваш плащ пропахнет моими духами и сигаретами. Она отошла на подветренную сторону и облокотилась о парапет. Опустив голову и разглядывая каменную плитку с багровыми прожилками, наконец, выпустила белую струю дыма.

— Это не самое страшное, что с ним случалось, — сильный голос приятного тембра прозвучал слишком громко на фоне полупустой гостиницы и замершего в преддверии шторма города.

— Охотно верю, — она, наверное, улыбнулась, в темноте было не разглядеть, но скорее своим мыслям и себе, чем собеседнику, — но я имела в виду, что женщины обычно чувствуют такие вещи. «Как бы у Вас проблем не было!» — продолжила она про себя.

— Не будет, не волнуйтесь. — Секундное молчание. — Не с моей внешностью.

Она подняла голову и со сдержанным интересом взглянула на мужчину.

Эльф, представитель одного из эльфийских кланов — раайэнне, был высоким, среднего возраста, в каком бы возрасте средний возраст у них ни наступал, широкоплечим, с военной выправкой. Принадлежность к военным подтвердил и застегнутый на все пуговицы синий мундир, правда, без знаков отличия. Вытянутое лицо, упрямый подбородок, прямой нос, серо-голубые глаза, светлая кожа — что же, определенно он был очень хорош.

Вернее о нем можно было бы так сказать, если бы не уродующий его шрам. Да, шрам был впечатляющий. И интересный. Женщина много их повидала, у нее и своих хватало, но таких запоминающихся она не видела.

— Да? И что не так с Вашей внешностью?

— Серьезно? Хотите, чтобы я сказал об этом вслух? — Он не казался удивленным, и, подхватив ее игру говорить себе, но и отвечая собеседнику, кивнул. — Ладно. Не с моей внешностью иметь женщину, которая оценит Ваши духи и почувствует шоколадно-мятный запах Вашей сигариллы на моем плаще.

— А-а, Вы — о шраме. — Она посмотрела ему в глаза и задумчиво произнесла, снова обращаясь к себе. — Ваш противник был выше Вас, намного выше и нанес удар слева и сверху, он едва не стоил Вам жизни. Вы чудом остались живы, и Вам определенно есть чем гордиться.

В льдистых серо-голубых глазах раайэнне мелькнуло удивление и тут же погасло.

— Я и горжусь. Но…, - он задумался на секунду, подбирая слова, — не все мужчины и женщины разделяют Ваше мнение, особенно если учесть, что большинство вообще не носят шрамов…

Он не закончил фразу. Женщина снова пристально взглянула ему в глаза и перебила:

— Носят… и еще какие. То, что не видно шрамов не значит, что их нет. Есть среди них и смертельные.

— Вот как?

— Да. Получив смертельный удар, оставивший незаживающий след, пусть сейчас и незаметный глазу, многие должны были умереть, но… почему-то остались живы. Смерть часто предает по эту, и по ту сторону мэйлира (бытия). Даже, пожалуй, слишком часто, — пробормотала она.

Женщина затушила сигариллу в маленькую серебряную пепельницу и, протянув ему плащ, направилась было к входной стеклянной двери в добротной деревянной раме.

Мужчина не сразу его принял, задумавшись о сказанном, но, очнувшись от своих мыслей, внезапно широко улыбнулся. Улыбка ему шла.

— Подогреем вина со специями? — предложил он.

— Я не пью вина. Вообще.

— Это как-то связано с Вашими шрамами? — догнал он ее в коридоре, ведущим в гостевые комнаты.

Она не ответила.

— У меня есть коньяк.

Она с изумлением на него посмотрела.

— Хотелось бы послушать Вашу историю. — искренне добавил он.

— Сегодня такой чудесный вечер: штормовой ветер, надвигающаяся гроза, приближающийся ливень, на пару дней перекроющий все входы и выходы из порта, уютная гостиница с призраками бывших постояльцев. Зачем его портить чужими печальными историями?

Он рассмеялся, в темноте блеснули белые зубы. Раздался первый удар грома.

— Полагаю, такое сложно чем-то испортить. Пусть сегодня будет вечер печальных историй. Ведь им тоже хочется выйти наружу: посидеть, погреться у камелька, выпить выдержанного коньяка… Устроим им выход в свет? Тем более, это мой последний вечер здесь, в Ран-Тарре. Хочется наполнить его чем-то памятным, неважно веселым или грустным.

— Как-то слишком банально. Постоялый двор, гроза, два одиноких путника открывают друг другу застарелые раны. Прямо сюжет из дешевых бульварных романов, которые обычно пишут люди, — негромко произнесла она.

Тем временем, они не спеша свернули в еще один коридор и остановились у его номера. Латунные цифры 1351. Сколько, оказывается, здесь номеров!

Про себя женщина отметила еще одну занятную особенность здания: казавшееся негостеприимным и грязным снаружи, хотя может ей так почудилось с дороги, внутри гостиница была просторной, чистой и отличалась дорогим интерьером.

Магические светильники приятным голубоватым светом освещали холл и коридор. Серые ковровые дорожки с длинным ворсом приглушали шаги, на подоконниках и больших напольных вазах красовались пушистые гортензии и герани, встречались и ароматные чайные розы, окна были занавешены толстыми бежевыми шторами с шелковыми шнурками, заканчивающимися густыми кисточками. На стенах висели неплохие акварельки, изображавшие разные виды на океан и с океана на горы.

— Дешевыми их делает не сюжет, — спокойно произнес он, открывая дверь и пропуская женщину вперед в небольшую гостиную с двумя окнами. В комнате горел камин, через его витиеватую решетку, прутья которой заканчивались закругленными еловыми шишечками, были видны языки пламени.

Дрова весело потрескивали, испуская приятный аромат, перед камином стояли два больших ушастых кресла, одно из которых он предложил своей спутнице.

— Дешевыми и вульгарными их делают сами герои, своими поступками и своим отношением, — он подал ей плескавшуюся в бокале янтарную жидкость.

Она молча приняла хрустальный бокал. Понюхала, поболтала, пытаясь отогреть своими руками, хотя перчаток так и не сняла. Как и свое манто. В жарко натопленной комнате это было странным. Даже не расстегнула верхней пуговицы.

Он же, напротив, снял мундир и остался в тонкой шелковой сорочке с золотистой набивной вышивкой. Поправил и без того идеально сидящие запонки в форме морских звезд. Подавая ей коньяк, отметил и уставшее изможденное лицо с тонкой, цвета морозного утра кожей, и нереальную худобу. Ее даже самый большой любитель очень и очень стройных дев не назвал бы стройной — скелет, обтянутый норковым жакетом. Тонкие волосы небрежно собраны сзади в обычный пучок.