Ей пришлось согласиться, и с кем?!

С компьютером.

Разглядывая себя в большое зеркало, установленное на сиденье водителя, шею и ключицы, переводя взгляд на выступающую нежными полушариями грудь и золотой загар с розоватым оттенком: после пластики ее кожа стала восприимчива к загару, что на удивление ей понравилось, она удовлетворенно откинулась на сиденье. Ну, ей определенно нечего было жалеть потраченных тридцати лет, по ран-таррскому летоисчислению.

***

Создавая свое дело, в крупные города соваться не стала, быстро сообразив, что будет отличной мишенью. Поэтому свой бизнес начала с заброшенных и вымирающих городков северо и северо-запада США: горно-рудное дело и добыча полезных ископаемых. Через множество подставных фирм прибрала к рукам малодоходные предприятия, часть из которых перепрофилировала, другую — обанкротила, выведя активы на оффшорные счета. Чтобы не сильно злить местных жителей построила им дороги, школы, больницы, предоставила сотрудникам ссуды на обучение детей в колледже.

С резервацией индейцев «Темная вода» у нее были сложные отношения, напрямую ее денег они не брали, поскольку считали, что деньги дракона ни к чему хорошему не приводят. Вождь племени Тенкватоа не любил ее, чуя в ней дракона. В резервации ее так и называли леди Ди — леди Дракон.

Джейк постоянно проживал в Лос-Анжелесе, там, где больше всего мог пригодиться его талант хирурга и там, где платили больше всего, изредка заезжая в Квик-Лейк по делам. Таким, как смерть двух человек от когтей и лап какого-то зверя. Поначалу, как это бывает в маленьких городках, значения этому придавать не стали, зато потом, когда нашли второе тело спустя две недели, поднялась настоящая буча.

Энн как раз собралась по-тихому продавать свой бизнес, завершая, надо сказать, с большим удовольствием, свое пребывание на Земле. Для этого она пригласила крупных инвесторов в Квик-Лейк, рассчитывая выручить неплохие деньги. Но смерть инженера из электротехнической компании разом их перечеркнула.

Еще ее злили несговорчивость индейцев, сообразительность местного шерифа, который поглядев на первое тело, понял, что никакая это не пума, во что Энн тоже не верила, упрямство Джейка, бесконечные леса, да и вообще, предчувствие, что ничем хорошим это не кончится.

Но самое главное, ее злила ее злость — ну вот с чего ей злиться?! Она же скоро уедет, оставив Джейку, своему приемному сыну, деньги и активы. И забудет обо всем.

«— Наверное, не забуду…».

Поехать с ней Джейк наотрез отказался, сказав, что хочет прожить свой земной путь так, как ему суждено. У нее с ним были долгие споры по этому поводу, ведь никаких суждено не существует, мы сами выбираем себе свои дороги.

На что Джейк неизменно отвечал: «Вот именно, Энн, сами».

Природа тех мест была удивительна — никогда не скажешь наверняка, какое время года, это могло быть и холодное лето, и теплая осень, и самая обычная весна. Температура и цвет окружающей среды был одинаковым.

Со временем суток тоже была проблема — непонятно, утро это или вечер, восходы и закаты становились одинакового защитного цвета, она бы сказала, что это зеленое время суток — по цвету зелени и деревьев.

Так что к резервации они подъехали к зеленому времени и остановились у границы территории индейцев. Надо подождать, пока их встретят. Сама Энн еще ни разу не пересекла границы их территории без приглашения.

Выйдя из машины, стала осматриваться, надеясь на то, что сегодня-то она углядит в светло-зеленой листве и волосатом мху на стволах и ветвях корявых деревьев что-нибудь этакое, возможно, в этот раз ей удастся понять, чего так ее раса любит лес, может, сейчас лес даст необходимые подсказки.

Она вздохнула пряного и влажного запаха леса, стараясь настроиться на его волну, продышать, прочувствовать, соединиться с его духом, с его бытием.

Лес пробуждал ее инстинкты и обострял нюх, именно поэтому она не любила лес. С обостренными инстинктами и обонянием, способным уловить даже малейшие оттенки запахов, в большинстве своем весьма и весьма неприятные, она плохо себя контролировала. Становилась резкой, то есть резче, чем обычно, и дерганной.

Лес жил своей лесной жизнью, зеленая кровь бежала по его артериям и венам, наполняя огромный организм энергией и своим, закрытым только для нее, смыслом. Даже люди и то больше нее разбирались в лесах и совсем по-другому ощущали себя на природе. А уж индейцы ориентировались на своих землях не хуже лейденов, лесных эльфов.

Они знали код этой системы и не спешили делиться им с драконом. Вождь племени давно понял, что она и ее неизменный ассистент Джуно, он же водитель и телохранитель — одни из тех, кто ходит между мирами.

И вдруг в этой совершенной системе наметился сбой, сбой иного рода, чем все проложенные людьми дороги, линии электропередач, шахты и загрязненные водные источники.

Лес выплюнул нечто. Выкидыша, уродца. Медведи и хищные звери трепали, бывало, зазевавшихся бродяг, пьянчужек и неудачливых охотников, но никогда их когти не оставляли таких следов, и никогда мертвое лицо человека не сжималось в таком ужасе.

— Ну что же, посмотрим, как индейцы решат эту проблему. В конце концов, она должна волновать их несоизмеримо больше, чем меня.

Когда Джуно, себя он решил именовать так, хотя у него не было имени, такие субстанции, как он себя вообще не именовали, предложил одинокой роунгарри в Сером Порту сделку, он даже представить не мог, чем все это для него обернётся.

Он помнил тот день, когда встретил ее в маленьком, насквозь пропахшим рыбой и плохим настроением занюханном городишке, проживая моменты их знакомства раз за разом.

Штормило, на памяти его тела, такого еще не было. Просто тело было относительно молодым и сильным, поэтому мало что помнило. И это было неплохо, поскольку говорило о том, что дух предыдущего хозяина благополучно достиг дээйлира и отправился дальше.

То, что тело было сильно повреждено радиацией, (за каким-то хер…. глубоким и неведомым ему смыслом предыдущий хозяин полез на Звездный материк без защиты) он понял много позднее.

Но тогда ему хотелось есть, пить и… сильно любить женщин. А денег не было. Как и у большинства местных жителей.

Как он оказался возле той гостиницы, он и сам не точно помнил, вернее, помнил, но все это было ложной памятью. Как у тела, оставшегося без ноги, возникает желание ее почесать, так и в памяти Джуно чесались воспоминания предыдущего хозяина. Иногда сильные и красочные, иногда туманные и неясные.

В общем, издержки переселения из одного тела в другое. Что-нибудь всегда остается.

Вход в гостиницу был ярко освещен голубоватым светом, привлекая своим сиянием местных бродяг.

Под проливным дождем в толпе пьянчужек и бездомных он стоял и смотрел, как из богатого экипажа со множеством добротных кожаных сундуков на запятках выползает. ммм… точно не мужчина, белая старуха в непонятной мотне вместо человеческой одежды. Она была закутана в несколько слоев ставшей склизкой и неопрятной под проливным дождем меховой шубы. Старуха медленно поставила ноги в сапожках с узким носком и длинном каблуке на выложенную грубой плиткой центральную дорожку.

Стара. Богата. Одинока. Легкая добыча. То, что ему надо.

Старуха уловила его посыл. Несмотря на то, что он был у угла не один, обернулась и посмотрела прямо на него.

И он с удивлением осознал, что это не старуха! — Правильные черты лица, пронзительные глаза с сумасшедшим блеском, впалые щеки, острые скулы, высокий лоб и прямой с хищными крыльями нос принадлежали эльфийке. Она болела, этим объяснялась ее походка и осанка, точнее, отсутствие последней.

Джуно впервые за долгое время почувствовал себя неуверенно. Смерив его насмешливым взглядом, она прошествовала внутрь за выбежавшим навстречу богатой путешественнице служкой.