Колди и Вик ушли проверить окрестности. Рамидар вошел внутрь дома, недоуменно озираясь — зачем они вообще сюда приехали, внутри было убрано и чисто, заново выложен камин, вставлено несколько окон — здесь часто оставались следопыты, из коридора вела лестница наверх и двери в несколько комнат, одна даже была с обоями в розовый цветочек.

Каринэль, уловив мысль Рэма, только пожал плечами и вышел на свежий воздух.

Костер можно развести во дворе, в пыльном и заброшенном доме оставаться не хотелось.

За приготовлениями к обеду и своими размышлениями они совсем забыли про Эррнгрид. Через пять минут мужчины стали собираться во дворе, пришел даже Джуно с ведром воды, который, оглядев, собравшихся, не сказал ни слова, а просто поставил ведро с водой и прыгнул в дыру в стене. Оставив Рола на страже коней, все остальные разбежались по сторонам — искать Эррнгрид

— Что скажешь, Джейк? — светловолосая женщина лет тридцати пяти стояла возле высокого темнокожего мужчины в синей одежде коронера и мрачно разглядывала лежащее на секционном столе тело.

Тело было наполовину съедено, оставшаяся часть туловища была исполосована когтями, будто все семейство кошачьих разом точило об него когти. Одного глаза недоставало, другой вылез из орбиты от ужаса. Синяя рука судорожно сжимала широкий охотничий нож. На лезвии были запекшиеся капли крови и шерсти.

— Нужно время, Энн, пару дней и я тебе все скажу.

— Нет у меня пары дней, Джейк. Я встречаюсь с инвесторами в конце месяца, и мне надо будет что-то им говорить, глядя в глаза. А мертвые тела плохо влияют на инвестиционный климат. Тем более, когда не первые, тем более, когда в дело вмешивается резервация.

— Скажи, что пума погрызла, — спокойно сказал мужчина, снимая перчатки и закатывая рукава рубашки до локтя. Открыв воду и предплечьем выдавив из диспенсера немного антибактериального мыла стал намыливать круговыми движениями профессионального врача руки и пальцы, тщательно вымывая каждую складочку кожи. Мужчину она знала много лет, упрашивать и выспрашивать было бесполезно.

Гневно выпустив воздух, разъяренным драконом вышла из секционной в коридор и столкнулась с шерифом Ромеро.

— Миссис Голд, — он едва ли развел уголки губ в сторону.

— Шериф Ромеро, — она без удовольствия кивнула красивому мужчине лет сорока-сорока пяти в полицейской униформе со звездой на плече и пистолетом в кобуре.

— Отойдем в сторону, — он кивком головы ответил на приветствие своих служащих и, твердой рукой обхватив за локоть, отвел упирающуюся женщину к кофейному автомату. Опустив пару долларов в кофейный автомат, нажал нужные кнопки

— У меня мало времени, шериф, — прошипела женщина. Синие глаза впились в невозмутимое и от того еще более раздражающее лицо мужчины.

— Кажется, у нас проблемы, миссис Голд, — он пропустил мимо ушей ее замечание. — Второе тело за две недели, не смогу больше скрывать и обязан буду доложить наверх, если появится третье, а оно, по всей видимости, появится, — он скривился, отпивая горький суррогат и оставляя стакан с недопитым кофе на высоком столике. — Чтобы это ни было, оно одним телом не насытится.

— Скажите, что пума погрызла бродягу.

— Угу, непременно, так и сделаю. Парни, что сидят повыше может и не поднимут свои жирные задницы, чтобы это проверить, а вот местные жители, с ребятишками каждого из них я знаком едва ли не лично, и у которых в доме минимум десяток ружей, охотничьих винтовок и обрезов сами охотно займутся прожорливой киской. — Последнее слово прозвучало двусмысленно, на то и был сделан расчет, разозлив Энн еще больше.

— Что вы хотите?

— Перенесите федеральную трассу так, чтобы она способствовала развитию города, а не убивала его, и я вас больше не побеспокою.

— Чтобы передвинуть трассу, мне нужно будет разрешение резервации, а вы отлично знаете…

— Так получите его. — Шериф развернулся и вышел. Сев в свой джип, завел мотор и резво укатил в сторону своего участка, оставив Энн в бессильной ярости сжимать кулаки.

Выйдя на крыльцо единственной (ей же и оборудованной) больницы на весь городок в двадцать тысяч человек, Энн перевела дух. Слишком сильно разозлилась — последнее с ней случается очень часто. Даже не так, на Земле она превратилась в истеричку — часто и сильно злится, много ест, много курит, много пьет…

«… То есть, в истеричку и алкоголичку….»

Мягко подкатил огромный черный джип — limited edition — , водительская дверца открылась, и вышел человек в черных очках и темно-сером дорогом костюме.

Открыв дверцу в салон автомобиля, помог миссис Голд забраться внутрь и осторожно ее закрыл. Заняв свое место, посмотрел вопросительно на хозяйку в зеркало заднего вида.

— Джуно, напомни мне, почему я тебя все еще не уволила? — вернув себе каплю спокойствия поинтересовалась та.

— Потому что на мне хорошо сидит Бриони?

— В резервацию, на их территорию не заезжай, остановись на границе.

До резервации двести пятьдесят миль, конечно, это не расстояние для американцев. Но ей хватит, чтобы все обдумать.

Под мягкое гудение двигателя, она начала успокаиваться, дорога всегда ее убаюкивала, нашептывала, что вот там, еще чуть-чуть, прямо сразу за этим поворотом начнется новая жизнь, ну не за этим, а вот за тем — точно. Ее любимая иллюзия. Вернее, иллюзия, которой она позволяла себя обманывать.

Засунув молочную шоколадку в рот, коих было великое множество в дверце автомобиля, за этим тщательно следил Джуно, она пришла в себя.

Чего так разозлилась, все равно скоро возвращаться. Идет последний этап пластических операций по пересадке кожи, которые избавят ее от рубцов и шрамов и вернут телу красоту и молодость. Дольше она здесь не задержится.

За шестьдесят лет, а в этом мире время шло в два — два с половиной раза быстрее, чем в ее родном Рант-Тарре, она перенесла более двухсот разного рода хирургических вмешательств: болезненных, изматывающих, не всегда успешных. Но она старалась не отчаиваться.

Большую часть шрамов и рубцов забрал ее брат Кассиддин, приняв на себя ее боли и страдания. От самых больших и безобразных он ее избавил, но оставались мелкие, покрывавшие руки и тело уродливыми наростами, которые даже у нее вызывали брезгливость.

Еще повезло с Джейком. Человек, которого спасла подростком из разграбленной и разоренной африканской деревни в Руанде, приехав туда добровольцем ООН с международным Красным Крестом после геноцида тутси и хуту, стал ей другом. За то время, сколько она провела на Земле, она не понимала, как такое можно было сотворить с людьми и почему люди все еще продолжают оставаться людьми, называть себя ими, почему эта маленькая планетка, начисто лишенная волшебства, вообще еще сама себя не уничтожила.

Выучившись на врача в США, Джейк сделал сам всю пластику. Именно благодаря ему она снова может смотреть на себя в зеркало, не опасаясь застенков спецслужб. Ведь люди с их технологиями, быстро бы поняли, что она лишь выглядит человеком. Даже уши себе пришлось подрезать. Ненамного, но тем не менее.

С прибавкой веса дело шло вернее, но только в последние годы. Добавленные пластикой объемы, регулярные занятия спортом, молочный шоколад, булки и прочее превратили ее во вполне аппетитную особу. По человеческим меркам. По эльфийским она стала полновата.

Просто отлично!

Если это вызовет раздражение у ее сородичей, она будет этому только рада. Она больше не будет стараться и лезть из кожи вон (и так уже лезла, что вся вылезла), чтобы кому-то понравиться, а если кому-то не нравятся ее вид, так она и не претендует.

Проведя почти шестьдесят лет жертвой Бухенвальда, лишь одна из миллиона трагических страниц в истории человечества, она поняла, что больше так выглядеть не будет. Поэтому не стала скромничать, выбирая размер силиконовых имплантов для всех, нужных ей, частей. Она было замахнулась на хороший пятый, но Джейк сказал, что оптимальное соотношение ее пропорций, посчитанное компьютером, будет другое.