«Еще немного и у меня начнут трястись руки, а сам я буду дергаться от каждой тени…»

— А сейчас ты не дергаешься? Как тогда называется то, что с тобой происходит? — Лайл не любил намеки, но любил прямоту.

То ли дело, когда все начиналось.

Этот подарок «на удачу» давал уверенности, прибавлял сил, он не раз выручал его и его семью из сложных ситуаций, спасал жизни в этом Диком Приграничье. Он сплотил не только раайэнне, но и эльфов других кланов, не изгнанников, но сыновей обедневших родов, пытающих удачу в про́клятом крае. Раньше изгои и наемники из эльфийских кланов прибывали в небольшой пограничный городок, где снимали жилье в трущобах и хибарах. Другого жилья не было.

Казалось тогда, с его приходом в Обитель Отверженных, чуждый и враждебный всему живому мир начал меняться в лучшую сторону. Артефакт Безначальных перекраивал реальность, подстраивая его под новых обитателей. Из места, где каждый сам за себя, Обитель Изгоев начала превращаться в хорошо укрепленную крепость, даже систему крепостей.

Древний заброшенный замок, название которого кануло в глубине эпох, был вырублен в отвесной скале высоко над морем и занимал самую восточную точку мира Отверженных и Изгоев. Его привели в порядок. Прежние хозяева, кто бы они ни были, строили на совесть: починили крышу, наладили освещение в смотровых башнях и караульных, обновили кладку внешней стены, добавив в строительные смеси немало звездного света, так что даже в самые темные ночи и холодные зимы, замок освещался голубоватым сиянием, отгоняя всех пришлых тварей и нежить.

В комнаты женщин, детей и лазарет вставили двойные рамы, ведь в первую очередь тепло нужно слабым и больным, на первых двух этажах и Большом зале провели паровое отопление. Теплые минеральные источники наполняли купальни в подвале и даже в паре-тройке личных спален, воду можно было не греть.

На обустройство замка, прилегающих к нему окрестностей, дорог и дальних аван-постов ушло пятнадцать лет и все средства, которые у них были. Но никто из членов общины никогда ни о чем не пожалел. Преимущества теплого дома и наличие горячей воды закрыли рты всем, кто начинал роптать. А первая зима показала, насколько они были правы — никто не ушел к звездам, никто не сошел с ума, не впал в безумие или забвение.

Изгои воспряли духом. Кладовые стали заполняться зерном и солониной, личные покои — дорогими вещами и мебелью, а счета (в банке на Большой Земле) уверенно перешли из кредитовых в дебетовые.

Гномы умудрялись доставать неплохое винцо и эль, а яблочный сидр, различные снадобья, мази и мыло эльфы варили сами, благо помещений для этого было более, чем достаточно.

Замок и прилегающие к нему земли стали оживать и не раз отблагодарили потом своих новых хозяев, предоставляя им надежное убежище и кров, но расставаться со всеми своими секретами не спешили.

Кто был прежний владелец замка, выяснить не удалось, старинные рукописи и фолианты были частью испорчены, частью содержали неизвестные буквицы и иероглифы, частью были просто пусты. Древняя сила, безусловно, еще текла в фундаменте и стенах замка, но была слишком чуждой для раайэнне, чтобы ей можно было воспользоваться, но главное не была враждебной.

Неизвестные предметы и артефакты собирали и складывали в одном из огромных подвальных помещений. Все вещи были описаны в амбарных книгах, у каждой было свое место, к каждому была приделана бирка.

Самый старый член общины, Мирэйн, мог давно перебраться на Большую Землю, но взял на себя обязанности Хранителя, отчасти потому, что привязался к здешним местам и общине, отчасти потому, что не терял надежды понять хотя бы крупицы полученного наследия.

Уж кому и как пришла идея заселить мрачный замок на скале, не помнил никто, кроме Рэма. Он и сам потом часто удивлялся тому, откуда вдруг возникла эта мысль — ведь безумная идея. Стояла заброшенная, никому не нужная древняя крепость, на поверку оказавшаяся не такой древней и не такой заброшенной. Но место для обороны и несения службы лучше не придумаешь — самая высокая точка на местности. Освещенная по периметру и крепостной стене ярким звездным светом, заправленным в голубые склянки, она являла собой твердый оплот и внушала надежду.

«— Кому?

— Изгоям, что все будет хорошо, и они когда-нибудь вернутся в родные края?» — Рэм снова вздохнул.

— Давай прекращай, ты еще не старик, а вздохи как песок сыплются.

Лайл прав. Привыкнет еще.

За двадцать пять лет поначалу сильно разобщенные, а позднее связанные одной общей целью — волей к жизни — группы людей и эльфов серьезно потеснили всех Иных, всех, кто Приходит с Той Стороны. Даже одиночки предпочитали собираться под крышей его заведения «В гостях у Смерти»… По крайней мере, она не предает своих верных Возлюбленных.

Рэм часто думал, как он, представитель древнейшего рода раайэнне, не самый последний эльф на социальной ступени своего закрытого и от того еще более нетерпимого и жестокого общества, стал Отверженным вместе с сыновьями и дочерью. Неужели тогда, когда он решился на убийство, у него не было выбора?

Не было от слова совсем.

И в глубине души он был благодарен судьбе за нежданную встречу с больной роунгарри, встречу, которая подарила ему Золото Драконов. Он был готов к тому, что древний артефакт имеет свой характер, который проявит себя рано или поздно.

Иногда он задумывался и о том, как сложилась бы его судьба без этой монеты, но быстро отгонял мысли. К чему об этом думать? А вот о той незнакомке в последнее время стал думать удивительно часто.

«Я бы сказал, что ты скучаешь, старик». Но эту мысль он прятал так глубоко, чтобы никто, даже он сам, не узнал.

Поэтому, когда на следующий день ему принесли записку с просьбой о встрече от члена Малого Круга Верховного Совета его клана, он не сильно удивился. Что-то начало меняться.

«Давно пора».

***

— Так ты его примешь, отец? — старший сын Рэма, Коэльдан, которого все звали Колди, уже не мальчик, но быстро повзрослевший в Обители юноша с живыми и блестящими черными глазами с любопытством разглядывал записку и передал сидевшей рядом сестре.

В Малом Зале собрались некоторые члены общины, семьи и близкие друзья Рэма, его два сына, дочь, неизменный Лайл, Мирэйн, Старший Хранитель и Дора, целительница из Бесцветных Сестер. Начальник службы разведки ушел в Дозор, поэтому присутствовать не мог, прислав своего заместителя Тира́. Немногословный и спокойный он почти сливался с обстановкой, в разговоре не участвовал, но всем было ясно, что ничего важного он не упустит. Когда записка пошла по третьему кругу, все вопросительно посмотрели на Рэма.

— Что ему вообще понадобилось здесь? Приедет с проверкой, как мы тут живем? — раздраженно спросила Дора.

— Нет, не так, Дора, дорогая, с проверкой, почему мы до сих пор не умерли, — Мирэйн умел быть удивительно мягок и кроток как никто, но на его счет никто не обманывался.

— За последние двадцать пять лет от них не то, что помощи не дождешься, как бы последние штаны с нас не сняли… — ворчала целительница. — Никакой поддержки, медикаментов, лечебных мазей, трав, притирок, снадобий, ничего. Все приходится добывать самим, ежедневно рискуя своей задницей.

— Ну, так ты не рискуй своей, рискуй его, — Мирэйн кивнул в сторону Тира́, тот даже бровью не повел.

— А потом мне ее лечить?

— Согласен, это ужасно, можно найти зад посимпатичнее.

— Уж не твой ли, — кому принадлежал голос сказать наверняка было сложно, возможно, Лайлу, он не стеснялся в выражениях.

Зал жужжал, вспоминая давние обиды и нанесенные оскорбления. Все забыли одну простую вещь — ведь просто так в Обитель не попадешь, это надо постараться, за абы какой проступок сюда не присылают, суть проступка должна соответствовать внутреннему настрою Обители, ее духу, недоброму сердцу и мироощущению. Просто по-другому Черные Врата не откроются.

Целителей и дозорных разведчиков присылали свои гильдии и кланы для получения опыта и несения службы, вживляя временные кхаари, иначе по-другому тут рассудок не сохранить. Дольше положенного срока никого не задерживали.