«Орден пяти звезд» не признавал законов, будь то их собственные законы или законы иных миров. Не признавал этики, определенной десятком деклараций, регулирующих отношения между миров. Если у них вообще и была какая-то мораль… то и о ней мы не знали ничего.

Если происходил катаклизм, распадался едва наметившийся альянс, случался междумирный скандал – кто-нибудь обязательно обвинял в этом «Орден», потому что «Орден пяти звезд» априори был виноват во всем. И кто-нибудь обязательно начинал возражать, утверждая, что «Орден» не существовал и не мог существовать.

Однако в данный момент существование Ордена очень многое могло бы мне объяснить. Например то, почему Рован так владеет мечом. Почему он здесь, и почему Ева ненавидит его. Почему он пытается остановить самый глобальный из возможных актов единения – акт воссоздания Истинного Мира.

– Ева, – произнесла я неожиданно для самой себя, – а зачем тебе останавливать Радагара и его ритуал?

Ева непонимающе посмотрела на меня.

– Разве Сильфы не хотели бы, чтобы миры вновь обрели единство?

– Ты в своем уме? – во взгляде Евы теперь появилась злость. – Это он тебе наплел, да? Он сказал, что Сильфы мечтают уничтожить множество миров?

– Я кое-что знаю и сама. А кроме того, согласись, ты ведь тоже не отрицаешь, что Сильфы далеко не так добры, как о них порой говорят.

Губы Евы дернулись. Похоже, она собиралась вспылить, но передумала и ответила спокойно:

– Я думаю, что каждый из нас верит в ту силу, которой служит. Хотя, полагаю, что каждый из нас и понимает, что она не совершенна. И порой творит не только добро.

Мы синхронно посмотрели на Рована. Почему-то подумалось, что уж он-то точно в своей правоте убежден на все сто.

– Не важно, кто во что верит, – догадавшись о нашем невысказанном вопросе, сказал он, – важно только то, что фанатика, который взялся провести ритуал, нужно остановить.

– И лучше, если мы наконец займемся этим втроем, – со вздохом согласилась я, – вместо того чтобы искать способы друг друга подсидеть или уколоть.

Рован кивнул. Я перевела взгляд на Еву, и она тоже ответила кивком.

– Так кто-то мне объяснит, что за портал открылся в саду и какое отношение к происходящему имеет «Золотая звезда»?

Теперь уже Ева и Рован переглянулись между собой.

– По легенде, – осторожно сказала Ева, – «Золотая звезда» – один из артефактов, который удалось унести с собой последним беженцам, покидавшим Истинный Мир. Она наполнена силой Последней Звезды. Это очень древний предмет. Но какую пользу он может принести нам?

Я стиснула звезду в ладони и прижала к груди.

Посмотрела на Рована.

– Я могу сказать не больше, – сказал он. – Из того, что известно мне, этот предмет принадлежал первой возлюбленной Радагара, Эйлин. Той, ради которой он уничтожил Истинный Мир. Она наполнила амулет силой, чтобы обрести новую жизнь в одном из едва зародившихся миров. Но покинуть Истинного Мира так и не смогла – магией, о которой мы ничего не знаем, она была связана с ним. Звезда должна была позволить ей преодолеть это колдовство, но ее похитили незадолго до того, как были открыты врата, и начался Исход.

– Были открыты врата, и начался Исход, – медленно повторила я. – Но как это возможно, если наше множество миров соткано из плоти Истинного Мира? Ведь ваши легенды, кажется, так говорят?

Я, как существо, привыкшее к частой и хаотичной смене условий проживания, перемене технотронных миров на магические и наоборот, привыкла и быстро принимать новую информацию и новую картину миру. Однако за те восемь лет, что я провела в Инициативе, ни одна моя миссия не была связана со «спасением мира». Мне даже трудно было представить, что кто-то в самом деле попадает на такие дела. Однако, похоже, сомневаться больше было нельзя. Приходилось принимать те правила игры, которые навязывают мне другие игроки.

– Это ведь было тысячи лет назад, – мягко произнесла Ева, хотя я и не смотрела на нее. – Почти не сохранилось ни летописей, ни хроник. Легенды… противоречат одно другой. Полагаю, многие вообще не верят в существование Истинного Мира, как не верили ваши народы совсем недавно и в существование множества миров.

– Ева хочет сказать, что мы ничего не знаем точно, – продолжил Радагар за нее. – Мы даже не знаем, как именно произошло крушение истинного мира. «Воспоминания Первой» – самый надежный источник о тех днях, а ведь он написан со слов чародейки, которая записала лишь толику того, что сказал ей Радагар – а он наверняка рассказывал не обо всем. Вполне можно предположить, что Истинный мир погиб не в один миг.

– Или вовсе не погиб, – добавила я, и оба, почему-то, ответили мне молчанием. – Ладно, – глубоко вздохнув, я отвернулась и начертила в воздухе магический знак, открывая портал. Однако прежде чем позволить остальным войти в него, перегородила проход. – Я очень вас прошу, – сказала я повернувшись к порталу спиной и глядя на них, – прекратить свои разборки до тех пор, пока мы не найдем макет и не уничтожим его. А еще лучше – до тех пор, пока не минет эта проклятая ночь, в которую должен произойти ритуал.

Ева с Рованом переглянулись. Еще какое-то время молчали, а затем Ева первой протянула руку, и Рован ответил ей рукопожатием.

– Возвращаемся, – я отошла в сторону, и оба, один за другим, сначала Рован, а затем и Ева, запрыгнули в портал.

Я шла последней. Напоследок огляделась по сторонам – так я и не поняла, куда нас занесло. Первый портал оказался почти стихийным, в будущем надо будет думать о координатах наперед. Я нырнула в него, и на несколько мгновений мне почудилось, что я оказалась там, в пустоте между миров, где царит вечная мгла и светит единственная звезда. Это было неправильно. При переходе никогда не бывало так. Обычно я видела свет и радужные всплески… однако осмыслить это мгновенное видение я не успела, потому что свет все-таки полыхнул. Я прорвала невидимую мембрану и шагнула в тот мир, который мы с Евой и Рованом покинули около часа назад.

Я, по крайней мере, думала так.

– Святые Врата… – пробормотала я, оглядываясь по сторонам. Ева и Рован стояли по обе руки от меня. Они были единственным в этом мире, что я сумела узнать, потому что парк, еще недавно покрытый снегом, теперь тут и там полыхал огнем. Высотная башня центрального здания Академии пронзала почерневшее небо обломанным клыком.

Не было здесь другого света, кроме света пожара, объявшего парк. Тени людей изредка проскальзывали вдалеке, но не было слышно голосов.

– Что здесь произошло? – спросила я, не глядя на спутников.

– Добро пожаловать домой, – сказала Ева, не скрывая злости, – мы ждем тебя уже третий час. А сколько не было нас всех – угадай.

– Семнадцатое марта? – спросила я с надеждой.

– Полагаю, уже апрель.

Я еще раз огляделась по сторонам, пытаясь осознать, что, все-таки, произошло.

– Рован, а ты сколько здесь сидишь?

– Часов шесть, – Рован достал из кармана пачку сигарет и поднес ее к губам. Я заметила, что и он, и Ева, остаются в своих истинных обликах – видимо, решив, что уже нечего терять.

– Дай-ка и мне одну, – попросила я.

Я очень редко курю. Но думаю, наступление апокалипсиса – повод немножко побаловать себя.

Рован протянул мне сигарету. Я приняла ее из его рук и на мгновение наши пальцы соприкоснулись. Мы были так близко, как не были уже несколько недель, его глаза притягивали меня, парализуя круче любой магии. И я вдруг абсолютно отчетливо осознала, что теперь между нами не стоит ничего. Он никакой не ученик, и даже не демон. Да, он состоит в какой-то засекреченной организации, а вокруг нас небесные сферы сходят со своих орбит – но это такая ерунда по сравнению с тем, что он может смотреть на меня вот так…

Я качнула головой, отгоняя наваждение. Затянулась, помогая ему поджечь мою сигаретку, и замерла с Рованом плечом к плечу. Ева недовольно посмотрела на нас. Потом шагнула вперед и остановилась по другое мое плечо, будто опасалась, что мы забудем про нее.