Я пожала плечами. Я не мыслила так. Все миры были для меня равны.

Пустынная аллея тянулась перед нами, пока не уткнулась в мост, и я ненадолго замедлила ход, глядя на пропасть, разверзшуюся между двух островов.

– У него в любом случае ничего не вышло, – сказал Рован, останавливаясь рядом со мной. – Он разрушил основание мира, вырвав из земли несколько десятков островов. Чудом обитателям Академии удалось спастись, создав магические купола. Хотя многие корпуса-башни тех времен погибли.

– А что теперь там? – спросила я, кивая вниз. – Мы однажды выбирались за пределы обитаемых островов, но не нашли там ничего особенного… болота и лес, вот и все.

– Скорее всего, вы были на нижних островах. Но что находится еще ниже их – не знает никто. Если даже это известно учителям, то они не спешат об этом говорить, но… – Рован на несколько секунд замолк, подбирая слова, а потом продолжил: – Я думаю, именно то, что находится там, внизу, делает мир особенным. Благодаря тому, что сотворил Радагар, это место принимает любые виды магии и позволяет их изучать. Академия ведь не ограничивается корпусами для учеников. В первую очередь это исследовательский институт, которому уже много, много веков.

– И люди, которые изучают магию так давно, до сих пор не выяснили, что находится у них под ногами? Не верю.

– Я думаю, там хаос, – сказал Рован, – изнанка мира.

Я хмыкнула и, отклеившись от перил, поймала его руку.

– Идем, – сказала я, – а то ритуал опять закончится без нас.

Нам было по большому счету все равно, к какому фонтану идти, и мы остановились у ближайшего, скульптура над которым изображала Мелинду, покровительницу магии искусств. Мелинда первая научилась рисовать картины, которые обретали плоть, и теперь ее методы продолжал разрабатывать целый факультет.

Оглядевшись по сторонам я потянула Рована в тень деревьев и мы пристроились там, приготовившись долго ждать. Я прислонилась к стволу спиной, а Рован стоял напротив меня, держась за дерево одной рукой.

– Мы собираемся ему помешать? – спросил он. Я чувствовала его дыхание у себя на губах, и от того думать становилось тяжело.

– А зачем? – спросила я, и собственный голос с трудом расслышала за шумом крови в висках. – Ограничители остановят его. Пусть думает, что ему все удалось.

– Ты не хочешь его задержать?

Великие Врата! Как можно было думать о каких-то арестах, находясь в такой близости от меня? Еще мгновение, и я начала бы комплексовать, но губы Рована внезапно коснулись моих губ, и он мягко проник мне в рот языком.

Я выгнулась, всем телом прижимаясь к нему. Вцепилась в плечи и провела ладонями по горячей спине.

Рован вплел пальцы мне в волосы и продолжал целовать меня, пока не стало трудно дышать.

Чуть отстранившись, он заглянул мне в глаза.

– Ты так никогда и не поверишь мне? – спросил он.

– А должна?… – следить за разговором все еще было тяжело.

– Там, в пещере… ты обиделась на меня.

– Не говори, что я не права.

– Просто установи правила. Я способен разделить работу и любовь.

– Любовь? – сознание прояснилось в один миг. Никто из нас до сих пор не произносил подобных слов.

Рован некоторое время молчал, вглядываясь в мои зрачки.

– Я люблю тебя, – наконец тихо сказал он.

Я опустила веки, не зная, что ответить ему.

– Это не ложь. Можешь снова дать мне свой эликсир и допросить.

Я зажмурилась, обняла его за шею и прижалась лбом к его плечу.

– Если бы это было так…

– Это так. Тебе решать – принимаешь ты мою любовь или нет.

Я продолжала стоять неподвижно, чувствуя, как одна рука Рована поглаживает меня по спине, а другая перебирает прядки волос.

– Ты же знаешь, что когда мы вернемся, нам придется разлететься по своим мирам.

– Тебе решать, – повторил он. – Ты хотела бы, чтобы я остался с тобой?

– Мы не сможем.

– Нет ничего, чтобы сдерживало меня. Все зависит от тебя.

Я вздохнула, чуть отстранилась от него и поцеловала в ответ. Я все еще боялась произнести вслух те же слова, но когда губы Рована сомкнулись на моих губах, мир расплылся, превращаясь в один горячий туман, и мне стало абсолютно все равно, где истина, а где ложь. Если и был среди тысяч миров тот, за который я хотела бы умереть, то это был мир, в котором Рован был рядом со мной.

– Я люблю тебя… – прошептала я, на мгновение отстраняясь от него, и снова коснулась губами его губ. Рован все настойчивей гладил меня по плечам, хоть мы и понимали, что не сможем позволить себе большего здесь.

А потом он отстранился резко, заставив меня в одно мгновение ощутить холод и пустоту.

Поймал мою руку и потянул, привлекая внимание, а пальцем свободной руки указал на фонтан.

Бесформенный силуэт в темном балахоне двигался по направлению к статуе. Лицо и волосы скрывал капюшон.

Мы с Рованом переглянулись. Нужно было решать, задержим ли мы его. Я качнула головой.

Время шло мучительно медленно, полы черной мантии шуршали по плитам мостовой, сливаясь с шепотом листвы. Потом незнакомец остановился у фонтана и, вскинув руки, произнес несколько слов, которые нам расслышать не удалось.

Черная пыль посыпалась с его пальцем и осела в воде. Кивнув самому себе он обошел фонтан и двинулся дальше по аллее, видимо, по направлению к мосту, через который пришли и мы.

Очень осторожно мы двинулись следом за ним. Нарастающее возбуждение требовало что-нибудь предпринять, но я не могла решиться – взять его и допросить или проследить и выяснить, куда он уйдет?

Рован, видимо, склонялся к второму, потому что молча следовал за незнакомцем по пятам.

Так мы и двигались, иногда позволяя ему уйти вперед, чтобы человек в балахоне не заметил нас, а иногда стараясь немного нагнать.

Наконец, знакомые ворота замаячили вдалеке.

Незнакомец замедлил ход, видимо, удивленный тем, что они открыты. Замешкался, оглянулся назад, но тут же решительно двинулся вперед.

Мы проскользнули следом и уже выходя на плоскую площадку, где некогда стоял разрушенный ныне фонтан, успели заметить, как край его черной робы исчезает в темноте грота.

– Он нас заметит, – выдохнула я, перегораживая Ровану путь.

– А иначе мы потеряем его.

– Есть одна мысль, – сказала я. – Подожди пару минут. Пусть идет.

Мы остановились тяжело дыша. Я ждала, когда незнакомец, куда бы он ни шел, минует первую пещеру и переместится через портал.

Прошло несколько минут, и я кивнула Ровану, решив, что если только наш беглец не собрался в пещере ночевать, наверняка должен был выбрать портал по вкусу и уйти через него.

Мы миновали мощеную камнем площадь. Рован шел по правую руку от меня, и я почти чувствовала его близость своим плечом.

У самого входа в грот я остановилась и посмотрела на него. Такого же, каким встретила его давным-давно. Только взгляд стал немного более усталым…

Меня одолело странное чувство, что стоит мне ступить в пещеру, как я уже не смогу вернуться назад. Это было странно, потому что умом я понимала, что освоив этот способ использования асинхронных миров, смогу перемещаться так когда захочу. И все же интуиция говорила о другом.

– Рован, кто ты такой? – спросила я.

Рован моргнул.

– Мы ведь, кажется, уже обсуждали этот вопрос.

Я осторожно опустила руки ему на бока, не в силах справиться с ощущением, что он через мгновение может оказаться безмерно далеко.

– Ты не выглядишь на двадцать два, – сказала я. – Ты почти не изменился за десять лет. И мне кажется, ты соврал, сказав, что тебе тридцать два.

Улыбка коснулась губ Рована.

– Какая разница сейчас? – спросил он. – Разве мы не должны поспешить, чтобы остановить того, кто задумал ритуал.

– Разница есть. Мы переместились на десять лет назад. Если и ты умеешь странствовать не только между мирами, но и во времени… Что, если может и это существо?