– Ева?

– Все… хорошо, – Ева потерла висок. – Идем.

Она направилась к двери, а мы двинулись следом за ней.

Общага сохранилась куда хуже, чем лаборатории. Здесь тоже нигде не горел свет, но кроме того многие комнаты были распахнуты. В одних царил разгром, в других сидели компании студентов, смотревших на всех проходящих мимо затравленно и зло. Оставалось радоваться тому, что нас трое, и минимум у двоих репутация хороших бойцов.

Комната Евы, однако, оказалась заперта. Девушка приложила к замку ладонь, активируя замок, и по полотну побежали спирали алого света.

– Незадокументированный замок, – заметила я. – Почему у всех такое хорошее обеспечение, кроме меня?

Ева никак не отреагировала на мои слова. Ей явно по-прежнему было не хорошо. Мы вошли внутрь. Рован, шедший последним, закрыл за собой дверь.

– Свет! – скомандовала Ева, и потолок тускло замерцал.

Как и Рован, Ева занимала целый блок. Мы прошли в гостиную следом за хозяйкой, и Ева почти сразу рухнула на диван.

– Секундочку, – пробормотала она, выставляя ладонь перед собой.

– Что-то все-таки не так, – мы с Рованом почти синхронно присели на корточки перед ней. Рован взял в руки ее ладонь, а я попыталась заглянуть Еве в глаза.

– Она распадается, – сказал Рован.

Я вскинулась, недоуменного глядя на спутника.

– Ева, что ты вложила в макет? – спросил он.

Ева лишь слабо пожала плечами.

– Они все трое вкладывали эссенции своих стихий, – ответила за нее я.

– Как может быть одна универсальная эссенция стихии? – спросил Рован.

– Понятия не имею, я больше по части ахронических миров.

– Никак, – ответил он сам себе и, подняв взгляд, попытался тоже заглянуть Еве в глаза, – Ева, вы понимали, что делаете?

– Я – да, – слабо ответила она.

Я продолжала выжидающе смотреть на Рована, пока тот не сказал:

– Не эссенцию стихий вложили они, а эссенцию своих душ. Те объекты, которые для каждой из них означали мечту. Вот поэтому я и не рискнул уничтожать макет. Его разрушение повлечет за собой уничтожение и их душ. Или уже повлекло.

– Ты знал… – пробормотала я.

– Нет, – Рован качнул головой, – просто предположил, что нельзя создать целый мир, и не отдать взамен ничего.

Я облизнула губы и посмотрела на Еву. Хотелось спросить: «Зачем?» – но я понимала, что это бесполезно.

– Нужно спешить, – только и сказала я. – Ева, где книга?

Она махнула рукой в сторону письменного стола, стоявшего в углу, и я отправилась на поиски. Энциклопедия лежала под кипой бумаг.

– Нужно отвести ее к Далле, – сказала я, кивая на Еву, – толку от нее не будет.

– Нет времени, – сказала Ева. – Эта комната достаточно защищена.

– Я отнесу, – перебил ее Рован. Посмотрел на меня. – Ищи мир, который нам подойдет.

Я тоже кивнула. Рован взвалил Еву на плечо и направился к двери, ведущей в коридор.

Я же села за стол и полностью погрузилась в фолиант.

Рован вернулся примерно через полчаса. К тому времени я уже выписала несколько координат.

– Далла погрузила ее в сон, – сказал Рован, – Так она будет терять силы не столь быстро. Но если мы не сможем обратить ритуал, будет уже все равно.

Я кивнула.

– Я нашла то, что нам подойдет, – сказала я и встала из-за стола. Огляделась по сторонам и заприметив сумку Евы, брошенную на кресле еще несколько месяцев назад, перекинула ее через плечо, а энциклопедию засунула внутрь. – Идем.

Я подошла к Ровану и почувствовала, как с каждым шагом сердце ускоряет бег. Это был не страх. Я достаточно владела собой. Сама близость его тела одуряющее действовала на меня.

Рован тоже шагнул вперед и замер, почти соприкасаясь со мной телами.

– Ты меня простила? – спросил он.

– Самый важный вопрос, – из моего горла вырвался нервный смешок.

– А простишь? – продолжил он.

– Посмотрим.

Я отвернулась, начертила в воздухе магический знак и открыла портал. Рован первым шагнул в него. Я следом – закрывая пространственное окно за собой.

Мир, где мы оказались, не походил ни на что из того, что я видела до сих пор. Собственно, посещать асинхронные миры вообще не рекомендовано, и туда, как правило, попадают по недоразумению. В миры же, где время движется в обратную сторону, люди, обычно, не решаются заходить, потому как до конца пока еще не изучены закономерности, по которым функционирует тело в таких мирах. Оно может войти в зацикленный поток, и путешественник будет раз за разом переживать один и тот же день, а может попытаться рвануться вперед во времени и сгореть. Есть и еще один сценарий – все внутренние процессы могут обернуться вспять, и тогда путешественник рискует превратиться в младенца и закончить свою жизнь сперматозоидом.

– Выходим! – крикнул мне Рован, и, сфокусировав на нем взгляд, я поняла, что мы пошли последним путем: Рован стоявший передо мной был моложе своего настоящего лица на пять, если не на десять лет.

Я поспешно прочертила в воздухе магический знак, отркывая портал, и, взявшись за руки, мы шагнули в него.

Вывалились наружу и, не сразу справившись с навалившейся силой тяжести, рухнули в траву.

Несколько секунд мне потребовалось на то, чтобы отдышаться, а затем я принялась судорожно ощупывать свое лицо. Не нащупала, конечно, ничего. Посмотрела на Рована – тому на вид было где-то двадцать. Он выглядел чуть старше, чем в те дни, когда я встретила его в первый раз.

– И куда нас занесло? – спросила я.

– Ты же Проводник, – Рован сел на земле и, стряхнув с рукава несколько травинок, огляделся по сторонам.

Стояла весна. Над корпусами Академии светило солнце, и лучи его играли на зеленых островках листвы.

– У тебя еще и наводка в пространстве барахлит, – констатировал Рован.

– Радуйся. Тот корпус, откуда мы прыгали, построили три года назад.

Я встала. Потерла ушибленное запястье и тоже принялась отряхивать с себя траву. Рован продолжал сидеть, глядя то по сторонам, то на меня.

– Так куда ты хотела нас забросить? – спросил он.

– Я ставила наводку на то время, когда структура мира еще была стабильна. То есть до того, как начался ритуал. Не очень понимаю, как могла промахнуться на… десять лет?

– Снайпер.

Захотелось врезать ему по башке.

– Рован, или как тебя там… Если бы ты был таким же противным когда меня соблазнял, хрен бы я с тобой сошлась.

– Как будто ты не играла чужую роль.

Я задумалась.

– Нет. Передо мной не стояла задача искажения личности. Только не взывать подозрений о возрасте, вот и все.

Рован тоже поднялся и удивленно вскинул бровь.

– Не поверю, что ты настолько не изменилась за десять лет.

Я пожала плечами и отвернулась от него. А что я могла сказать? Я вообще не запомнила, где все это время была. Тренировки в Управлении, миссии, где моей задачей в основном была разведка обстановки в предельно безопасном мире или вербовка агента, как сейчас… Все это казалось скорее игрой, и я не заметила, как время прошло. «А прошло ли оно вообще?» – подумала я теперь. «Вот, мы снова здесь. И нам почти по восемнадцать лет».

Последняя мысль отблеском озарения сверкнула в голове.

– Слушай, – сказала я, – а не может быть так, что весь этот ритуал начался еще десять лет назад? Зачем ты был здесь в прошлый раз?

Рован помолчал.

– Давай отойдем, пока кто-нибудь из сотрудников не пришел выяснять, зачем мы топчем газон, – вместо ответа попросил он. Пришлось согласиться, и мы двинулись в тень.

Это было странное чувство – понимать, что мы гуляем с ним здесь, вдвоем. Что деревья снова покрыты листвой. Что между нами сейчас нету вражды и мы, наверное, даже можем никуда не спешить – ведь я теперь всегда смогу отмотать время назад еще на чуть-чуть.

– Видишь ли, – сказал Рован когда мы зашли в аллею, тонущую в тени. – У нас не принято спрашивать, что и зачем.