– Так ты уничтожил проект? – задав вопрос, я тут же поняла, что он не имеет смысла. Нет никакой гарантии, что Рован мне не соврет.

– Нет. С этим должны разбираться маги более квалифицированные, чем я. Я не знаю, какие последствия это принесет.

– Где он теперь?

Рован промолчал, и я решила задать другой вопрос.

– Почему проворачивать всю операцию им нужно было здесь?

– Не знаю, – Рован качнул головой. – Мне не так уж много удалось узнать. Ева – профессионал.

– Это уж точно, – я не смогла сдержать истерический смешок. Все тут профессионалы, кроме меня. – А меня ты давно опознал?

Улыбка расплылась у Рована на губах.

– Когда встретил тебя в парке в первый раз

– Я так плохо изображаю школьницу? – поинтересовалась я.

– Тебе не нужно ее играть. Может ты и изменилась лицом, но глаза… тебе все так же шестнадцать лет.

– Класс…

Поток моих вопросов иссяк. Я чувствовала себя дурой, но об этом было совсем не обязательно говорить.

– Ладно. Спасибо, что поговорил со мной, – сказала я и, отвернувшись, направилась к прихожей, чтобы забрать свой пуховик.

У самой вешалки я спиной ощутила, что Рован касается меня, стоит совсем рядом. Его руки легли мне на живот, но я лишь напряглась, не зная, оттолкнуть его или нет.

– Эрнестайн, я хотел, чтобы ты была на моей стороне.

– И все? – я чуть повернула голову. Мне стало грустно от этих слов.

Рован молчал.

– Больше ты ничего не хотел?

По горлу Рована метнулся кадык.

– Я хотел, чтобы ты была со мной, – повторил он, так что не понять было, о работе он говорит или нет. – Хотя бы то время, что мы оба здесь.

– Я была, – я развернулась в его руках и посмотрела ему в глаза. – Я была, пока думала, что ты мне не лжешь.

– Пока сама мне лгала.

Я отвела взгляд.

– Значит мы оба врали слишком много, – сказала наконец я, – теперь я не знаю, кто стоит передо мной. Не знаю даже, как тебя называть. У тебя определенно есть преимущество передо мной.

– Я хочу тебя узнать.

– А у меня нет уверенности в том, что ты мне снова не соврешь, – я осторожно убрала его руки со своего тела, накинула пуховик и вышла за дверь.

Той ночью мне с трудом удалось уснуть. В комнате было душно, и казалось, темнота стала плотной, почти обрела плоть. Я никак не могла избавиться от мыслей о Роване, Дункане, и всех остальных именах, которыми он себя называл.

Все, во что я верила, оказалось ложью. И хотя казалось, давно уже пора было смириться с тем фактом, что я не увижу его больше никогда, встреча лишь разбередила старые раны, которые я давно уже привыкла считать ерундой.

Мне все отчетливее казалось, что прошлое и настоящее замкнулись, образовав один бесконечный день сурка. Что я никогда и не покидала Академии, а вся моя настоящая жизнь приснилась мне. «Ведь если истинного мира нет… как понять, что было на самом деле, а что нет?»

Я чувствовала что, начинаю сходить с ума. Поднялась с кровати и, прошлепав босыми ногами по холодному полу, подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрело лицо взрослой женщины. Еще молодой, но давно уже не школьницы. Я провела рукой по всклокоченным волосам и пробормотала:

– Ну и дура же ты…

Эти слова произвели волшебный эффект, и, немного успокоившись, я вернулась в свою постель.

На место липкой бесконечной ночи пришел наконец сон.

Пустынная равнина окружала меня. Единственная звезда горела в небе, и я брела вперед. Там, за горизонтом, истинный мир ждал меня. А может, это снова была только тень из теней? Я успела запутаться в этих тенях, в словах, в бесконечной лжи, в отражениях отражений, каждое из которых пыталось убедить меня в своей правоте.

Город оказался передо мной в одно мгновение, но попытавшись повернуть и зайти в один из садов, я обнаружила, что не управляю собой. Сон тащил меня вперед. Я поняла, что это сон, в один миг – но даже тогда не смогла остановить собственных ног.

Шаг за шагом я миновала один заброшенный особняк за другим, пока очередные ворота не открылись, впуская меня внутрь. Противный скрип резанул по нервам, заставляя всколыхнуться страх, но остановиться я все равно не могла.

Я вошла внутрь и, миновав внешний двор, прошла дом насквозь. Внутри он был заброшен и пуст, как, должно быть, и все здешние дома.

Вышла на веранду, расположенную во внутреннем саду и замерла. Здесь, среди тьмы и смерти, несколько деревьев были покрыты розовато-белыми цветами, и двое людей сидели среди них. Я сразу же узнала их. Стройная женщина имела непримечательное лицо. Каштановые волосы мягкими волнами лежали на плечах. Встретила бы я ее на улице – не заметила бы в толпе. Но я видела на множестве старинных гравюр это лицо. Гвендолин, Первая чародейка, основательница Академии Звездной магии. Платье ее казалось почти бесцветным – а может быть, такие шутки играла с моим зрением звезда. Она брала с серебряного подноса виноградинки и опускала их в рот, одну за другой.

Того, кто сидел напротив нее, тоже нельзя было не узнать. Его портретов не было нигде, разве что в словах, записанных Гвендолин давным-давно. Но ведь и она описывала не настоящее его лицо. Я просто знала, что этого мужчину, с разрезанным шрамами лицом и волосами черными как ночь зовут Радагар. Он сидел напротив нее и, как ни в чем не бывало, вытягивал виноградинки у нее из-под носа.

Демоны едят виноград?

Картинка дрогнула, и я испуганно замерла, снова концентрируясь на ней, чувствуя, что теряю что-то важное, крайне необходимое мне. Что должна услышать их разговор – но не могу. Сад перед моими глазами расплывался, и, как я ни старалась вслушаться, смогла разобрать только несколько слов.

– Ты солгал мне, Радагар. Я никогда тебя не прощу.

– Простишь, – улыбаясь, ответил тот, кто сидел напротив нее. – Ты моя. И всегда будешь моей.

Я резко села и ударила по кровати кулаком. Черти что. И вовсе не Гвендолин принадлежал голос в моем сне, и не Радагару, которого я не видела вообще никогда. Он принадлежал мне. И тому, о ком я знала еще меньше, чем о демоне из снов.

– Ненавижу тебя, – прошептала я. Оглянулась за окно. Все еще было темно, но часы показывали восемь часов, и я твердо решила, что нужно вставать.

Начинался первый день третьего семестра, и пусть Маргарет еще не вернулась, расслабляться больше было нельзя.

Я поднялась и, подхватив спрятанный под подушкой жезл, скользнула в ванную. Залезла под душ и какое-то время нежила под горячей водой тело, с которым мне снова предстояло проститься на много дней.

«Конец марта», – подумала я. – «Что ж, времени полно. Но медлить все-таки нельзя».

Закончив принимать душ я воздела жезл к потолку и как требовал того ритуал прошептала:

– Сила Сириуса, измени меня!

Преображение вышло красочным, у меня такого не получалось никогда. Но после необычных визуализаций заклятий последних дней меня уже ничто не могло удивить. Я замоталась в полотенце и стала выбираться из душевой – как раз вовремя, Маргарет уже кряхтя затаскивала внутрь чемодан.

– Как отдохнула? – поинтересовалась я.

Маргарет хмуро посмотрела на меня. Потом не выдержала и созналась:

– Мать сказала, что если я так и не разберусь в своей силе, то на будущий год вернусь домой.

Кто бы мне такое сказал…

– Ты так хочешь быть магом? – поинтересовалась я, заходя в комнату следом и начиная одеваться.

– Не знаю, – только и ответила Маргарет и, водрузив чемодан на кровать, полностью погрузилась в распаковку вещей.

Я тоже не знала, чего хочу. До сих пор. Но чего я точно не собиралась больше делать, так это ждать, пока кто-нибудь решит это за меня.

Как только пары закончились, я отловила Еву державшуюся поодаль от подруг и, взяв за запястье, потянула за собой.

– Что ты делаешь?! – возмутилась она, но я лишь отрезала:

– Надо поговорить.