Думаю, что именно по этой причине я все еще нахожусь в душевном противоречии с Санкт-Петербургом. Даже сейчас, приезжая сюда, я испытываю холод, боль и одиночество. Я не могу наслаждаться его европейским обликом, его архитектурными красотами, его свободолюбивой природой, потому что как будто вижу то, что скрыто за туристическим фасадом самого европейского города России. Однажды, когда я еще работал в Питере, Владимир Кара-Мурза при встрече спросил меня: «Ну а ты в мечети-то был?» Я, откровенно говоря, опешил от этого вопроса, потому что по своей национальной принадлежности должен был, скорее, стремиться посетить синагогу, но уж никак не мечеть. Я сказал об этом Володе, мол, а почему я должен был обязательно посмотреть мечеть? «Она красивая!» – пояснил мне Кара-Мурза, и я понял, что он относится к Питеру как к туристическому объекту. Но я-то там жил! Я воспринимал этот город как место, в котором я живу! Вынужден жить, пусть я и не привык к подобным условиям… Когда я пересекал улицу Чапыгина и входил в нашу комнату в здании телецентра, линейный продюсер «Утра на Пятом» Светлана Андреевна Зараева приветствовала меня фразой: «Сегодня в нашем городе хорошая погода!»

Я благодарен Петербургу, приютившему меня в тяжелый период жизни! Но именно поэтому я хочу, чтобы этот город менялся к лучшему, развивался, не стоял на месте, не ленился, не боялся признаваться в собственных ошибках! Однажды, это было весной 2016 года, мы с Юлей взяли и приехали в Питер на выходные. Просто на два дня, чтобы погулять по Невскому проспекту и Дворцовой набережной, чтобы посмотреть, что изменилось в Северной столице, в которой мы не были несколько лет. И нас – обоих – охватили какие-то мистические чувства!

Мы вдруг поняли, насколько важен этот город для всей нашей страны! Ведь значение Петербурга для России – это совсем не количество ежегодно прибывающих иностранных туристов. Это взаимосвязь нашей истории, нашего настоящего и нашего будущего. Что я хочу сказать? Петербург, увеличивающий поголовье частных гостиниц и сетевых кофеен в геометрической прогрессии, по-прежнему остается местом триумфа большевистской революции, ее священной коровой, ее табуированной территорией! Исаакиевский собор, «Спас-на-Крови» и даже Петропавловский собор, в котором захоронены почти все российские самодержцы, начиная с Петра Великого, по-прежнему остаются музеями! Они работают по строго регламентированному графику. Туда не принято приходить с цветами. Там неудобно молиться, хотя истинно верующего человека это вряд ли сможет огорчить. Но я говорю немножко о другом.

Питер до сих пор не определился с собственным целеполаганием. Кто он? Город-реформатор, ориентированный на как бы прогрессивные западные либеральные ценности, или город-хранитель, призванный спасти ценности консервативные, заложенные и выпестованные столетиями отечественной истории, город, ни разу не склонивший своей головы перед грозным противником? Но если с разрешением этой дилеммы не определился Санкт-Петербург, не странно ли требовать чего-то подобного от всей России? Я не собираюсь сваливать всю ответственность на жителей Северной столицы, мол, давайте подождем, когда они разберутся со своими тараканами, после чего мы начнем гонять своих. Но меня неприятно поражает сосуществование предупреждений, которые размещены совсем рядом, хотя во времени они разведены на полвека: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна!» – и: «Внимание! Возможно непроизвольное падение штукатурки!» Мне кажется, что со штукатуркой уже нужно было бы что-нибудь решить, потому что Петербург – не тот город, что может позволить себе почивать на лаврах и стричь купоны благодаря своему исторически сложившемуся имиджу. Ведь на то он и столица (пусть и вторая!), на которую должны ориентироваться все остальные города, по-прежнему раздумывающие над тем, вытаскивать ли ногу, застрявшую в болоте, чтобы идти дальше, или так и сидеть враскоряку…

Но – «не было бы счастья, да несчастье помогло»! В конце 2009 года на «Пятом» снова сменилось начальство, а вместе с ним – и концепция. Руководить «Пятеркой» было поручено Александру Роднянскому, который видел канал местом для общественно-политических программ. Все прямые эфиры, кроме новостных, были отменены, а все производство перенесли в Москву. Поэтому, как бы я ни расстраивался по поводу закрытия «Утра на Пятом», возвращение домой, конечно, перевешивало этот негатив. Другое дело, что концепция Роднянского оказалась малоудачной.

Эфир «Пятого» просто заполонили ток-шоу, одно из которых – «Дорогие мама и папа» – было поручено вести мне. Проект не задался с самого начала, поскольку дискуссия по проблеме усыновления не получила четко обозначенной цели. Нет, то, что передача должна была привлекать внимание общественности к этой больной теме, сомнений не вызывало, но что именно должны были делать люди, собравшиеся в студии, никто не понимал. Так что неудивительно, что «Маму и папу» закрыли уже после четырех выпусков.

К сожалению, судьба других проектов сложилась похоже. Еще раньше нас сняли с эфира ток-шоу Радислава Гандапаса «Будь по-твоему», чуть позже нас – «Свободу мысли» Александра Вайнштейна и Ксении Собчак. Дольше остальных продержались «Картина маслом» Дмитрия Быкова и «Программа передач» Светланы Сорокиной. В общем, получился конфуз, ибо рекламная кампания обновленного «Пятого канала» была громкой и пафосной, презентация проходила в московском отеле Ritz Carlton под лозунгом «Будь человеком! Смотри «Пятый»!» – если я правильно его помню. Получилось же, что «очеловечивание» телеканала, его принудительное «поумнение» зрителя не заинтересовало. Программы вышли очень похожими друг на друга, их было слишком много, так что единственным успехом «Пятого канала» в 2010 году можно считать лишь «Суд времени» с Сергеем Кургиняном, Леонидом Млечиным и Николаем Сванидзе. Позднее эта чуть видоизмененная передача перебралась на «Россию 1», где выходила в эфир под названием «Исторический процесс».

Я же весь тот год проработал в «Реальном мире», позиционировавшемся как информационно-познавательный тележурнал, рассказывающий о современной науке, новых технологиях и разнообразных курьезах, которые нынешняя молодежь называет «лайфхаками»[65]. «Реальный мир» я также не могу отнести к числу своих телевизионных удач, потому что это была целиком и полностью продюсерская программа, а я, как показывает практика, никогда не умел и так и не научился читать чужие тексты. Тем не менее именно в 2010 году благодаря работе на «Пятом канале» я познакомился с Натальей Никоновой, человеком, без преувеличения, сформировавшим у российского зрителя понимание термина «телевизионное ток-шоу». Пожалуй, Никонова – наиболее компетентный специалист в этой области, в чем я лишний раз убедился в дальнейшем, уже работая с ней над другими проектами – в том числе «Списком Норкина», который выходил в эфир НТВ в 2014–2015 годах.

Но в конце 2010 года все задумки Роднянского пошли под нож. На «Пятерке» опять сменили руководство и снова полностью переработали эфирную сетку. С того времени и по сей день главным блюдом, которое украшает меню телеканала, является криминальный сериал «След» – проект Александра Левина, уже побивший все возможные рекорды по продолжительности, поскольку появился еще в 2007 году в эфире «Первого канала» и с тех пор ни разу не прерывался. Мой же трудовой путь, пожалуй, впервые за долгие годы, прервался лишь частично: снова пропав из федерального телеэфира, я, тем не менее, удержался на радио. Это означало, что период моего автономного плавания закончился и начался совершенно новый этап.

«Новости в классике» – это программа, полная хамства, насмешек и срама. Гнусности, хохмы, намеки, вранье… В общем, не надо вам слушать ее!» Эти строчки Дмитрий Быков написал для промокампании нашей программы «Новости в классике» на радио «Коммерсантъ FM». Я должен подчеркнуть два момента. Первое: «Новости в классике» – несомненно, лучшее, что я делал на радио. Даже легендарная «Физ-ра», выходившая в эфир «Радио «Панорама» в середине 1990-х, в моем личном рейтинге уступает «Новостям в классике». Надеюсь, Анатолий Кузичев[66], с которым мы вели «Физ-ру», не обидится на меня за такую оценку. И второе: Дмитрий Львович Быков – абсолютный гений! Со всеми причитающимися гению качествами: уникальным литературным талантом, энциклопедическими знаниями, завышенной самооценкой, звездной болезнью и постоянной рефлексией. Говорят, что в одну реку невозможно войти дважды. Мне почти удалось сделать это, потому что «Новости в классике» по своему духу, по своему настроению полностью соответствовали «Утру на Пятом». Обе эти программы даже в эфире просуществовали почти одинаковое время – около года. Правда, причины их закрытия были разными, но это уже другая история, а я забежал вперед.