За несколько дней я расписал концепцию нового «Утра на Пятом», которую гендиректор одобрил. Я съездил в Москву, заключил новый договор с агентством Reuters, вернулся обратно и въехал в квартиру, которую для меня сняла телекомпания. Коллектив принял меня настороженно, что было абсолютно логично. «Пятый канал» лихорадило уже несколько лет подряд, там постоянно менялись концепции и начальники. Например, сам Троепольский появился в Питере только в апреле 2008 года. Поэтому ребята некоторое время присматривались к странному московскому гостю. Странность моя заключалась в плане, который я им предложил: шесть с половиной часов прямого эфира, с одним ведущим в кадре, без суфлера и исключительно на «рейтеровской» картинке. Слова гендиректора о том, что у канала ничего нет для нового шоу, были чистой правдой!
Я придумал часовой слот, разбитый на условные тематические рубрики: главные новости, политика, экономика, погода, спорт, культура, шоу-бизнес и курьезы. Они составляли костяк нашего ежедневного вещания. Кроме того, несколько безусловных тематических рубрик менялись в течение недели: медицина, мода, еда, автомобили и т. д. Жемчужиной среди постоянных рубрик была «Пятерка по русскому», в которой ведущий разбирал сложности русского языка с помощью мультипликационных героев, в роли которых выступали буквы русского алфавита, попадавшие в разнообразные смешные истории. Эти микромультики рисовали для нас ребята из команды Константина Бронзита и Дмитрия Высоцкого, за которых мы страстно болели в 2009 году, когда их номинировали на «Оскар»![64]
Начинали мы работу в три часа ночи по местному времени, устраивая побудку регионам, а я садился в эфир в шесть утра и работал до половины десятого, после чего эстафету подхватывали информационщики. Верстка каждого часа обновлялась по мере поступления новых видеоматериалов, которые мы начинали готовить накануне и продолжали делать это в течение всей ночи. Ведущий, как я уже говорил, работал без суфлера, зато имел возможность комментировать сюжеты. Сами сюжеты тоже никак не соответствовали общепринятым стандартам ни по хронометражу, ни по содержанию, ни по исполнению. Ребята сопротивлялись, возражая мне, что так делать нельзя. «А кто вам это сказал?» – спрашивал я в ответ. Сначала они молчали, потом вынужденно соглашались с моими требованиями, а в конце концов… заразились. И стали получать удовольствие от этого совершенно неприкрытого, но беззлобного хулиганства. Мы все вместе отбирали темы из тех репортажей, что рассылало своим подписчикам агентство Reuters, мы все вместе писали тексты, все вместе их озвучивали, все вместе делали наше «Утро на Пятом».
Я абсолютно искренне горжусь этой программой. И не только потому, что считаю себя формально причастным к тому, что на отечественном телевидении появился такой ведущий, как Михаил Генделев. Моя врожденная скромность в этом случае отступает куда-то на задний план, потому что я убежден, что Генделев раскрылся именно в нашем «Утре». Конечно, рейтинги у «Пятого канала», тогда только-только получившего статус федерального, были микроскопическими. Но все же за те неполных полтора года, которые просуществовала передача, нам удалось в четыре раза увеличить свою аудиторию! «Утро на Пятом» получило номинацию на ТЭФИ как информационно-развлекательная программа, но предсказуемо проиграло шоу «Прожекторпэрисхилтон», появившемуся в эфире «Первого канала» в том же 2008 году. Наше главное достижение заключалось в том, что мы не оставляли никого из зрителей равнодушными. Нас или ругали, или хвалили. Причем за одно и то же! Безусловно, в этом была и заслуга руководства, которое предоставило мне полный карт-бланш. Ни Троепольский, ни генпродюсер канала Александра Матвеева ни разу не вмешались в мою работу. «Делай, как считаешь нужным!» – говорили они. И мы с ребятами так и поступали. Теперь, при редчайших встречах коллектива «Утра на Пятом», все его бывшие участники совершенно бесстыдно предаются ностальгии, вспоминая совместную работу, которая объединила нас и навсегда осталась в наших сердцах. И смею предположить, что это относится не только к нам, к тем, кто работал над этой программой, но и к ее зрителям.
Совершенно случайно я наткнулся в Сети на текст, написанный спустя несколько дней после закрытия «Утра на Пятом». Я не знаю, кто его автор, потому что он, вернее – она, скрывается под псевдонимом, но это не важно. Я воспринимаю эти слова с огромной благодарностью, и от себя лично, и от имени моих коллег. Я просто уверен, что ребята со мною согласятся. Вот они, эти слова:
«Однажды под серенький рассвет и растворимый кофе я включила телевизор. И явилось мне чудо. По петербургскому каналу шла утренняя программа. Все просто. Ведущий в студии и сюжеты в течение часа: основные новости, обзор прессы, экономика, международная информация, курьезы, спорт и (о, бальзам на душу редактора!) рубрика «Пятерка по русскому». Но вся эта простота была воистину гениальной, потому что ведущие так говорили с экрана, как будто они сидят рядом с тобой на кухне. Нет, не просто сидят на кухне – они живут в твоей квартире. Они не фамильярны, но они свои. Они тебя уважают, но не заискивают перед тобой и не срываются на официоз. А главное – им нужен зритель. Зритель – Царь и Бог, но зритель – не тот, кто все предложенное съест и не подавится.
«Утро на Пятом» было для всех, от рабочего с «Кировского» до директора этого завода. Но при этом «Утро», пожалуй, было последней ТВ-передачей для думающих людей. Андрей Норкин и Михаил Генделев не просто оставляли возможность подумать – они подталкивали к размышлениям.
Пушкин писал, что роман требует болтовни. Так вот, «Утро» – это был телевизионный роман, иногда даже и в стихах, это была непринужденная дружеская болтовня. И по утрам было ощущение, которое, вероятно, мои бабушка с дедушкой испытывали, сидя на диссидентской кухне, где шли ожесточенные споры, где травился анекдот за анекдотом, где позвякивала гитара, где передавалась из рук в руки замусоленная ксерокопия «Лолиты». Чувство, которое я испытывала, включая по утрам «Пятый», было чувством свободы.
Да, наверное, я пристрастна. Но «Утро» совершило переворот в моем сознании (пафосно, да?). Действительно, это был переворот. Я поняла, как можно делать телевидение. И как нужно его делать. А еще я поняла, что есть еще люди, которые могут творить на телевидении чудеса».
Еще раз – спасибо!.. К сожалению, для меня история с «Утром на Пятом» имела и оборотную сторону. И сейчас я говорю вовсе не о том, что мое появление в эфире федерального телеканала, да еще и не только в качестве ведущего, но и начальника среднего звена, было воспринято либеральной тусовкой как предлог для новой атаки. Про мою «продажность Кремлю» снова заговорили с жаром и удовольствием. Это меня совершенно не волновало. Но дело в том, что я без малого полтора года прожил в отрыве от своих родных! Как и они все это время жили без меня. И это было ужасное время! Поначалу я приезжал домой только на выходные. Утром в пятницу возвращался в Москву, но уже днем в воскресенье садился на поезд в Питер. В конце лета 2009 года Троепольский разрешил мне перейти на более щадящий график: неделя через неделю. В эфире меня подменял Миша Генделев, а процесс подготовки программы был отлажен настолько качественно, что мое ежедневное присутствие как руководителя проекта являлось уже не обязательным. Но нам с Юлькой от этого легче не стало. Эти постоянные расставания выворачивали меня наизнанку, а что творилось у нее в душе, я, наверное, не смогу представить при всем желании. Я по нескольку раз в день звонил домой. Утром с работы, сразу после эфира; из квартиры, перед тем, как лечь спать; проснувшись в 17:00, перед уходом на работу; вечером, выбрав паузу в подготовке программы; и в районе двадцати трех часов, перед тем, как во второй раз за сутки выкроить возможность для сна. И это мучение продолжалось из месяца в месяц. Я не знаю, как нам удалось пережить это испытание, сохранив семью. Эта рана кровоточит до сих пор, потому что цена, которую мы заплатили за эти полтора года, оказалась слишком высокой.
