Теперь необходимо вспомнить второй спор, по поводу Ковчега Завета. Он, как известно, тоже находился в Святая Святых, рядом с Камнем основания. И именно перед Ковчегом и совершался ритуал в Судный день. Однако, как я уже говорил, Ковчег был утерян сразу после разрушения Первого Храма, что, кстати, не мешало проведению служб в период Второго Храма. Отсутствие Ковчега объяснялось тем, что он был спрятан по велению Бога. Существует множество предположений, где находится Ковчег. Показателен тот факт, что и иудаизм, и ислам, и христианство не слишком расходятся в описаниях содержимого Ковчега, разве что используют различные термины. А вот относительно его нынешнего местоположения единство мнений отсутствует. Самая грустная версия гласит, что Навуходоносор забрал Ковчег в Вавилон, где он был навеки потерян. Я лично думаю, что это ошибочное предположение, потому что Ковчег Завета не та вещь, которая могла бы просто взять и исчезнуть! Очень многие уверены в том, что он спрятан в Африке, а точнее говоря, в Эфиопии, в городе Аксум. Эту версию поддерживают и среди иудеев, и среди христиан, в том числе коптов. Правда, сторонники этой теории очень сильно расходятся в подробностях путешествия Ковчега из Иерусалима к новому месту пребывания, но итоговый вывод одинаковый: конечная точка маршрута находится на территории Эфиопии. Возможно, именно поэтому израильские власти так много внимания уделяют привлечению репатриантов из этой африканской страны? Может быть, они ищут Ковчег? Или уже нашли его и таким образом помогают тем, кто в свое время спас великую святыню?

Добавлю, что мусульмане настаивают на собственном варианте, согласно которому Ковчег Завета находится где-то на территории современной Турции. Самую популярную, знаменитую кинематографическую версию я рассматривать не буду, хотя она, безусловно, не лишена определенного обаяния![28]

И, наконец, Стена Плача – величественный фрагмент Второго Храма, сохранившийся до наших времен. Она тоже является объектом самых горячих споров, продолжающихся долгие годы. Наверно, правильнее называть ее Западной стеной, потому что она действительно являлась частью Второго Храма, той его частью, которая выходила на запад. Термин «Стена Плача» появился во время иорданской оккупации: арабы, наблюдавшие сверху за евреями, приходившими к Стене, не могли не заметить, как те плачут, совмещая свое общение с Господом с горечью от потери единственного места, где они могли когда-то делать это беспрепятственно. Именно Стена стала в XX веке и остается в веке XXI главным предметом споров и конфликтов между евреями и арабами. Поводом для них становятся любые строительные или ремонтные работы, религиозные праздники, митинги и массовые акции, заявления политиков и проповеди священнослужителей. Арабы утверждают, что евреи пытаются нанести ущерб мечети Аль-Акса, то ли прокопав под стеной тоннель, то ли обрушив ее, то ли просто осквернив. Евреи обвиняют арабов в том, что само их присутствие на Храмовой горе является осквернением главной святыни иудаизма, потому что больше ничего, даже приблизительно сравнимого со Стеной, от Храма не осталось. Ну и традиционно свою порцию дровишек в костер подбрасывают представители христианских конфессий.

Львиная доля этих сомнительных заслуг принадлежит английским управленцам, вводившим свои правила в Иерусалиме сообразно с собственными представлениями о плохом и хорошем. Это слишком долгая история, а я и так затянул со своим экскурсом в прошлое. Ограничусь лишь тем, что до Папы Римского Иоанна Павла II святость Стены Плача вообще ставилась христианами под сомнение. Арабы называют ее Стеной аль-Бурак, потому что (опять возвращаемся к спору «номер один»), прилетев из Мекки в Иерусалим, пророк Мохаммед привязал своего крылатого коня Бурака именно к этой стене. Поэтому, мол, Стена является неотделимой частью мечети Аль-Акса. Очень любил рассуждать на эту тему Ясир Арафат – даже после окончания Первой интифады. Наконец, даже сами евреи не могут прийти к единому мнению о том, как нужно относиться к Стене, – ведь если она является частью великого Храма, она обладает и его святостью. А в Храм просто так, в любое время и только по собственному желанию, попасть было невозможно! Значит, точно такими же должны быть и правила посещения Стены, к которой в наше время ежегодно приходят миллионы людей со всего мира.

Я много раз был у Стены Плача. И конечно, мой рассказ об Иерусалиме пока только начат. Но это затянувшееся историческое отступление кажется мне нужным для того, чтобы объяснить атмосферу, царившую в Израиле в момент моего первого приезда в эту страну. В каком-то смысле и характеристика поступка Ариэля Шарона, и описание споров вокруг принадлежности и значения Храмовой горы являются примерами того, как различный подход к трактовке исторических событий и фактов – технология современной информационной войны – приводит к кровопролитию. Поскольку, когда я впервые попал в Израиль, там, без преувеличения, шла самая настоящая война.

Итак, прогулка Шарона по Храмовой горе произошла в сентябре 2000 года. Причем надо сказать, что в течение всех предыдущих месяцев года, до осени, никаких терактов, никаких столкновений с палестинцами в Израиле не было. Я не хочу, чтобы мои слова воспринимались как обвинения в адрес Ариэля Шарона, но факты – вещь упрямая. Посеянные им семена дали свои всходы. Сам Шарон стал лидером партии «Ликуд», а затем и премьер-министром, получившим возможность жестко осуществлять ту политику, которую он считал необходимой. Благо поводов оказалось предостаточно.

12 октября в Рамалле толпа палестинцев голыми руками буквально разорвала на куски двоих израильских солдат-резервистов. Это был первый акт «интифады Аль-Акса», объявленной Ясиром Арафатом в ответ на «осквернение» Храмовой горы. Нападения на евреев стали происходить еженедельно. 1 июня 2001 года в Тель-Авиве террорист-смертник взорвал себя у входа в популярную молодежную дискотеку «Дольфи», лишь недавно открывшуюся в здании бывшего дельфинария. Эта трагедия остается, возможно, самым «русским» терактом в Израиле, поскольку подавляющее большинство из двадцати одного погибшего составили русскоязычные подростки, в основном девушки. А 29 ноября, снова в Тель-Авиве, бомба взорвалась в пассажирском автобусе.

«Автобусная война» как составляющая террористической деятельности палестинцев в ходе Второй интифады растянулась на два с половиной года. Именно столько времени потребовалось израильским властям для того, чтобы разработать новую систему безопасности для общественного транспорта. И именно в это время я впервые появился в Израиле и стал приезжать туда с периодичностью от одного до трех раз в месяц. Это были рабочие поездки, и мои перемещения по стране в основном ограничивались гостиницей, квартирой Гусинского и тель-авивскими ресторанами, в которых он проводил различные встречи и мероприятия. Способ защиты собственной жизни оставался простым: не пользоваться общественным транспортом. Задача решалась легко, поскольку нас встречали, привозили, сопровождали и отвозили на автомобилях телекомпании. К тому же человека, приехавшего из России в Израиль в начале 2000-х, тяжело было напугать словом «терроризм» и действиями террористов. В Москве уже взрывали и общественный транспорт, и жилые дома. И хотя к подобным преступлениям привыкнуть невозможно, некоторая защитная реакция у меня уже выработалась. Выражалась она в профессиональной деятельности.

После отключения ТВ-6 «команда Киселева» в полном составе перебралась на «Эхо Москвы». Венедиктов тогда начал формировать свою уникальную технологическую модель, которая до сих пор существует в эфире радиостанции. Программы «Эха» стали вести не только кадровые сотрудники радио, но и приглашенные телезвезды. Не могу сказать, что это всем нравилось. Я не застал самых первых дней десанта УЖК на «Эхо», но боюсь, что поведение коллег не слишком отличалось от того, что имело место быть при переходе части коллектива НТВ на ТВ-6. Так что у радиоаборигенов появление представителей высшей медийной расы особенной радости не вызвало, хотя публично никто не роптал. Тогда на «Эхе» это еще не было модным…