Пишу письмо под влиянием двух последних ночных эфиров. Они – похороны информационной тележурналистики – и есть самая реальная угроза НТВ. Обращаюсь к тебе как человек, который никогда уже на НТВ не вернется. Подумай о людях. Митинговые крики о команде и единении имели бы смысл, если бы действительно у всех участников сегодняшних событий были общие судьба и будущее. Но будущее – не только временная, это еще и пространственная категория. Одного человека хозяйский самолет, хозяйская яхта унесут в ласковые дали, другие останутся на месте пожарища, раздутого ради этой перспективы. Где чей вариант, мы с тобой прекрасно знаем.

Олег».

Этот небольшой текст – краткое содержание рассказа, который я веду, его тезисы и выводы. И еще этот текст – очень точный прогноз. В отличие от предыдущих ораторов, Олег Добродеев сумел предсказать реальное развитие событий – и митинговое единение, и ласковые дали, и раздутый пожар…

Ну а окончательно похоронил жанр «открытых писем», полностью его дискредитировав, Борис Абрамович Березовский. Он уже несколько месяцев как жил вне России, поэтому опаздывал с реакцией на происходившие события. Оказавшись в эмиграции, Березовский вообще очень быстро стал терять свое место. И в политике, и в бизнесе. В отличие от того же Гусинского, о чем мы еще успеем поговорить. А пока приведу его письмо «российской общественности»! На меньшую аудиторию Березовский и не рассчитывал. Орфография и пунктуация автора в очередной раз сохранены.

«Открытое письмо Бориса Березовского

общественности.

Человек с внешностью Пьера Безухова, по фамилии Добродеев, пишет донос; главный реформатор Чубайс поддерживает войну в Чечне и с сотоварищем Кохом пытается национализировать частную компанию НТВ, которая никогда не была государственной; на общенациональном канале НТВ с целью повышения духа патриотизма генерального директора российского гражданина Киселева предлагают заменить на американского подданного Йордана; олигархи из Российского союза промышленников и предпринимателей публично упрекают другого олигарха в том, что он богатый; Гусинский – под арестом в Испании; секретарь Союза – в швейцарской тюрьме [14] . Умные воюют против умных. Они вместе против всего того, что сами, рискуя жизнью, огромным трудом строили последние десять лет. Фантасмагория? Нет – гэбуха. На их гэбэшном языке – разводка. Вас, нас, лохов (опять же их терминология) разводят, надо отметить, тупо, но эффективно. Опомнитесь! Каюсь. Тоже виноват. Меня развели самого первого. Не учел его, Путина, чекистскую заточку. Исправлюсь. Следующего президента будете выбирать сами. Не ошибитесь.

Борис Березовский».

Почему я говорю о дискредитации жанра? Потому что Березовский в данном случае явно торопился успеть на уходящий поезд. Он увидел, каким популярным способом донесения собственных мыслей вдруг стали «открытые письма», и бросился нагонять упущенное. История вокруг НТВ его не интересовала, своим письмом Березовский предупреждал нас, сирых и убогих, лишенных разума: берегитесь, без меня вы все пропадете… Но сам язык письма Березовского и его тональность никак не соответствовали пусть наспех, но сформировавшемуся стандарту открытой переписки участников конфликта вокруг НТВ, поэтому после только что процитированной публикации феномен «открытых писем» постепенно сошел на нет.

«Если вам нравится наше телевидение и если оно вам не нравится; если вы «за» и если вы «против»; если вы хотите и дальше жить в России, значит – НТВ на вашей стороне! НТВ – это ваше право на правду! Приходите в субботу в 12:00 к телецентру в Останкино!» На словах про «право на правду» появлявшийся на телеэкране Евгений Киселев обращал указующий перст прямо в глаза телезрителю. Агитационный ролик митинга 7 апреля был настолько пафосным, что становилось смешно даже самим организаторам мероприятия. Впрочем, до подобных тонкостей обсуждение наших тактики и стратегии почти не снисходило.

Я не знаю, сколько людей пришло тогда к телецентру, да и не хочу сейчас выяснять – больше их было, чем на Пушкинской, или меньше. Теперь это уже абсолютно не важно. Тысяч десять, наверное… А вот драматургия митинга радикальным образом изменилась. Никаких концертных номеров, только выступления со сцены, упор – на журналистов самой телекомпании и самых близких к нам политиков. В этом был заложен глубокий смысл.

Обращаясь к собравшимся, Евгений Киселев обратил внимание, что погода сегодня, 7 апреля, совсем не такая, как неделю назад. И солнышко не светит, и музыканты на сцене не играют. И это – хорошо, говорил Киселев. Потому что «ни одна сволочь не скажет, что люди пришли к телецентру, чтобы просто погулять и послушать музыку. Люди пришли, чтобы поддержать НТВ!» Погода действительно выдалась препаршивая, постоянно моросил противный холодный дождь, под которым мокли все. И зрители, хотя у некоторых были с собой зонтики, и выступавшие, потому что крыша над сценой, собранной у забора напротив семнадцатого подъезда, никак не защищала от лившейся с неба воды. Если акция на Пушкинской, организованная «Яблоком», была требованием оставить НТВ в покое, то митинг в Останкине подавался уже как выражение благодарности со стороны НТВ своим сторонникам. Поэтому и выступали в основном мои коллеги по телекомпании плюс представители организатора – Союза журналистов, ну и, конечно, традиционный Явлинский.

Я не выступал, хотя и находился тут же, на площади, а не в студии. Митинг показывали в прямом эфире, но трансляция началась задолго до его открытия и не прекратилась после завершения. На другой стороне улицы Академика Королева у здания АСК-3 развернули нашу тарелку, и я общался с ведущими программы «Сегодня», которыми в тот день были Петр Марченко и Кирилл Поздняков. Но главное – я общался с москвичами, которые пришли на митинг, задавая этими беседами необходимую эмоциональную атмосферу. Должен сказать спасибо моим собеседникам, потому что они активно в этом процессе участвовали, буквально подпитывая меня положительными эмоциями! Довольно скоро стало понятно, что я, несмотря на зонтик, насквозь промок. Кто-то из зрителей под громкие одобрительные аплодисменты предложил мне стакан водки, который я незамедлительно выпил. Правда, это было вне прямого эфира! Если бы не этот допинг, скорее всего, я бы в тот же вечер свалился с простудой.

Завершалась наша демонстрация трогательным номером всеобщего единения. Над площадью зазвучали слова из песни группы «Чайф»: «Не спеши ты нас хоронить, а у нас еще есть дела. У нас дома – детей мал-мала, да и просто хотелось пожить…» Люди перед сценой подпевали, а на сцене, подняв вверх руки и раскачиваясь в такт песне, стояли Эрнест Мацкявичюс, Вадим Такменев, Евгений Киселев, Марианна Максимовская, Алексей Поборцев, Евгений Кириченко. За первым рядом шел второй, за вторым – третий. И все держались за руки, и все качались влево и вправо, посылая аудитории чувства благодарности и симпатии… А над левым плечом Евгения Киселева возвышался один из его телохранителей. Он не поднимал руки вверх, не раскачивался и не улыбался. Он просто стоял, и это заметно снижало пафос происходящего. Хотя, возможно, с площади перед телецентром его было не видно. Зато было видно в телеэфире, который, по словам Киселева, шел «на весь мир». И «весь мир» «понимал, что нельзя верить Коху, Йордану, Лесину!»… Верить можно было только нам, верить всему, что мы говорили.

В вечерних новостях Михаилу Осокину, пожалуй, все-таки изменило чувство стиля. С почти неуловимой иронией он произнес: «Неделя конфликтов вокруг НТВ принесла потери. Накануне сегодняшнего митинга ушли два человека… С нами больше нет Леонида Парфенова и Татьяны Митковой». Весь дальнейший текст был выстроен по стандартам некролога: «был» – «была», «вел» – «вела», «золотой фонд НТВ»… Не хватало разве что слов «остались в нашей памяти».