А падать пришлось больно. Очень больно. Я это по себе знаю, потому что, порвав с уважаемыми либеральными политиками и журналистами, оказался в финансовой яме, глубину которой даже представить не мог. Что же тогда говорить о журналисте и медиаменеджере уровня Евгения Киселева, с его-то зарплатами и масштабами трат?..

Финал нашего киевско-парижского телефонного разговора в 2013 году был таким. Я отказался от приглашения переехать на Украину. Киселев спросил: «Тебя что, даже не интересует финансовая составляющая?» Я сказал: «Нет». Он хмыкнул и, пробормотав: «Ну, что ж… странно, конечно…» – повесил трубку. С того момента я стал невольным свидетелем стремительной профессиональной деградации знаменитого ведущего аналитической программы НТВ «Итоги с Евгением Киселевым». Я не смотрю, естественно, все выпуски передачи, которую он ведет сейчас на украинском телевидении. Но кое-что попадается на глаза в Интернете. И… обсуждать на полном серьезе: «Куда же пропал Путин? Не прячут ли его? «Говорят, царь – не настоящий!» – это, знаете ли… Мягко говоря, не тот уровень, который я привык видеть в аналитике Евгения Киселева. А как относиться к заявлению, что ответственность за жизни детей, подключенных к медицинским аппаратам в обесточенных больницах Крыма, должен нести Путин, а не украинские организаторы энергетической блокады полуострова в конце 2015 года? «Именно Путин обязан дать деньжат на срочную покупку генераторов, которые бы обеспечили больных детей, которым нужно постоянно быть подключенными к каким-то медицинским аппаратам. Послушайте, господа хорошие, давайте не будем забывать, что тот самый народ, о котором мы сейчас печемся, дружно голосовал на этих так называемых референдумах. Пусть они отвечают за свои поступки!» Вы ли это, Евгений Алексеевич? Неужели финансовая составляющая настолько «интересна», что дает право на такие слова?

Когда в Москве был убит Борис Немцов, Евгений Киселев в интервью радиостанции «Коммерсантъ FM» заявил, что знает, кто убийца. «Вы можете назвать фамилию?» – спросили его. «Могу! Это… неуважаемый мною господин Норкин! Который, между прочим, у вас работал!» – закричал Евгений Алексеевич… Знакомые юристы советовали мне обратиться в суд. Я послушал запись этого разговора и понял, что не буду так поступать. Потому что, хотя заявление и являлось оскорбительным и клеветническим, оно оставалось эмоцией. Потому что, как это ни печально, господин Киселев, очевидно теряющий на своей нынешней площадке то профессиональное мастерство, которым он блистал в свое время на Родине, утратил и ощущение соразмерности сказанного слова, и той ответственности, которая за этим сказанным словом наступает. Уехав из России, он так и не нашел новую родину на Украине, не получил до сих пор украинского гражданства, так и не научился говорить в телеэфире на украинском языке… Поэтому, конечно, судиться с ним было бы ударом ниже пояса.

Я помню, как Гусинский и Малашенко отзывались о Киселеве периода 2002–2005 годов! Иногда возникали сомнения – а работали ли они вообще вместе? Откуда столько ненависти и презрения к своему бывшему товарищу? И был ли Киселев виноват во всех тех грехах, в которых они его обвиняли? Ответов на эти вопросы нет и, скорее всего, не будет. А секрет «непростой судьбы» самого Евгения Алексеевича заключен в следующем: с одной стороны, он прекрасно осознавал, что и как делают наши любимые и столь щедрые олигархи, даже предупреждал менее опытных коллег: «Будьте осторожны, не верьте их обещаниям! Бойтесь данайцев, дары приносящих!» А с другой – сам же первым и следовал за указанными обещаниями и дарами. Все понимал, а разорвать эту веревку самому – сил не хватило… Один мой хороший друг как-то родил такой афоризм: «Каждый человек – пи…дец своего счастья!» Это – как раз про Евгения Киселева.

Агония Уникального журналистского коллектива в формате ТВ-6 была представлена в телеэфире несколько иначе, чем в последние дни НТВ. Во-первых, не было никаких кампаний протеста с показом пустых редакционных коридоров или митингов с флагами и песнями «Не спеши ты нас хоронить!». Во-вторых, основная публичная нагрузка легла на «Глас народа» Сорокиной, а не на киселевские «Итоги». В-третьих, уже в процессе агонизирования произошли настолько важные изменения в диспозиции, что, простите за вульгаризм, «заколбасило» не только нас и наших противников, но даже нашего на тот момент главного акционера – Березовского. Поэтому для пущей ясности необходимо еще раз обозначить распределение сил, предшествовавшее началу решающей информационной схватки.

Все наши владельцы-руководители к этому времени прочно осели за границей. Гусинский, наконец-то вырвавшийся из-под испанского домашнего ареста, и Малашенко, на всякий случай покинувший Россию, – в Америке, Березовский – в Англии, куда он перебрался, не доверяя малопредсказуемым французам, со своей виллы на мысе Антиб. Отношения между ними были странными. Контакты, безусловно, участились, договоренности стали заключаться по самым разным поводам, но настоящего доверия – и человеческого, и делового – по-видимому, все же не существовало. Иначе никак нельзя объяснить, почему «команда Киселева», хоть и с оговорками, но все же принявшая в апреле 2001 года предложение Березовского перейти на ТВ-6, уже в январе 2002-го решила сказать ему: «Спасибо, до свидания!» Как это могло случиться? А вот как.

До сих пор я указывал, что владельцем ТВ-6 являлся Березовский. Так оно и было – Борису Абрамовичу и аффилированным с ним компаниям принадлежали семьдесят пять процентов акций телеканала. О чем, еще раз напомню, до 2001 года никто и не знал, потому что ни сам Борис Березовский, ни уступивший ему свой пакет Эдуард Сагалаев о сделке не распространялись. Но оставались еще двадцать пять процентов. Десятью из них владело правительство Москвы, а точнее – его Комитет по науке и технологиям. Владело еще с начала 1990-х, когда вместе с Сагалаевым и Тедом Тернером создавало МНВК. Наконец, оставшиеся пятнадцать процентов принадлежали НПФ «Лукойл-Гарант», негосударственному пенсионному фонду, являвшемуся «дочкой» нефтяной компании «Лукойл». Вот эти-то пятнадцать процентов и стали тем троянским конем, который разрушил некогда придуманный Гусинским и Березовским план по пересадке «команды Киселева» с четвертой телекнопки на шестую. Наши акционеры, как всегда, переоценили собственные возможности в сфере влияния. А присутствие в этой истории «Лукойла» просто необходимо было учитывать, поскольку личные отношения Березовского с главой нефтяной компании Вагитом Алекперовым всегда выглядели несколько натянутыми.

Практически сразу же после нашего коллективного появления на ТВ-6 миноритарный акционер «шестерки» НПФ «Лукойл-Гарант» подал иск в столичный арбитраж. Требованием этого иска значилась ликвидация телекомпании ТВ-6, а поводом – нарушение прав акционера-миноритария. Цитирую по исковому заявлению: «Мы не преследуем никаких политических целей, а просто отстаиваем свои права как акционера… Владельцы контрольного пакета акций не давали нам возможности принимать участие в управлении, и даже предпринимались попытки исключить нас из числа акционеров путем незаконных эмиссий». Проблема, с точки зрения НПФ, заключалась в том, что чистые активы ТВ-6 за последние два года оставались отрицательными, что нарушало требования законодательства, согласно которым они должны были превышать размер уставного капитала. Обращу внимание на то, что речь шла именно об отрезке в последние два года, то есть о том периоде, когда ТВ-6 перешла в собственность Березовского.

Пока мы – журналисты – информировали зрителей о террористической атаке на Америку и последовавшей затем войне против международного терроризма, а также шокировали публику подробностями посещения туалета участниками шоу «За стеклом!», суд вершил свое неспешное дело. Его результатом стало решение о ликвидации телекомпании ТВ-6. Точка в судебном рассмотрении вопроса должна была быть поставлена в январе 2002 года. Березовский, который все еще считал себя способным не просто активно нападать на своих противников, но и побеждать их в результате этих атак, сделал выпад в направлении Алекперова. Он написал открытое письмо (!) на имя главы нефтяной компании «Лукойл» с предложением выкупить те пятнадцать процентов ТВ-6, что числились за нефтяным Пенсионным фондом. Впрочем, в стиле Березовского предложение выкупить больше походило на ультиматум. Борис Абрамович дал Вагиту Юсуфовичу десять дней на размышление, причем подчеркивал, что решение «Лукойла», то или иное, наглядно продемонстрирует, какими именно причинами руководствуется НПФ «Лукойл-Гарант» на самом деле: чисто экономическими или же грязно политическими?