Но сейчас, отужинав внезапно выигранный суши-сэт, Томас с затаенным в глубине души ужасом ожидал фирменный кофе от Далтона. И отказаться стыдно, и бравада почти была готова бежать за уходящим поездом, увозившем в своем металлическом чреве смелость и храбрость. И глупость, да. Потому что глупость чаще всего сопутствует незваной храбрости. Одним словом, Томас понимал, что его взяли на слабо и он, прекрасно это осознавая, все равно повелся. Как будто Марку очень надо было что-то доказывать. Да альфе скорее всего глубоко начхать, зато теперь он получил бесплатное развлечение в паре с исполнителем. А Томас кофе. Это, конечно, того стоило. Совсем равнозначно. Просто сделка века. Томас уронил голову на сложенные на столе руки, сим жестом выражая отчаянье и принятие.

Далтон, закатав рукава серой рубашки до локтя, занимался помолом зерен. Даже не переоделся в стандартный домашний прикид. Негоже баристе в трикотажных штанах и белой футболке перед кофеваркой или туркой разгуливать. Оскорбятся еще.

— Хочешь, я еще чернослива добавлю и сливок? — предложил Марк, ловко засыпая в турку кофе.

— А это на моей благодарности отразится? Или все включено? — очень не вовремя решил поосторожничать Томас. Раньше надо было думать, а не строить из себя смелого героя местного масштаба.

— Так как я все равно уже определился с тем, чего хочу, то все включено, — обрадовал Марк.

— Тогда давай со сливками и черносливом.

Омега сверлил спину мужа, но на Далтона это никак не влияло. Он порхал над плитой, затем нарезал чернослив. Когда пенка поднялась, ловко разлил напиток по чашкам, сверху добавил сливки, которые посыпал черносливом и корицей.

— Готово, — перед Томасом бесшумно опустили блюдце с чашкой.

Хейли зачерпнул сливки с кусочками экс-сливы и опустил в жидкость, слегка смачивая. Получившийся десерт оказался необычайно вкусным.

— Здорово, — прокомментировал Томас. — Я такого раньше не пробовал.

— Это не очень популярный рецепт.

Далее распитие напитка проходило молча. Просто потому, что Тому было не до разговора, он искренне наслаждался кофе. И понимал его ценность. В конце концов, расплата еще неизвестна.

— Тебе действительно так нравится или ты растягиваешь время до часа икс? — подпер щеку Далтон и посмотрел на сосредоточенного супруга.

— Нравится, я же сказал.

— Тогда подпитывайся. Тебе еще понадобится энергия, — Марк сопроводил свою реплику такой улыбкой, что Томасу понадобилась вся сила воли, чтобы не подавиться только что сделанным глотком.

Далтон поднялся.

— Жду тебя в холле, — оповестил супруг и ушел, тем самым сделав напиток Томаса горьким как никогда.

Хейли вымыл за собой чашку, поставил на место кофемолку. Подумал. Достал кофемолку обратно и протер несуществующие на ней пятна. Проверил, горит ли свет в холодильнике. Остался ли на завтрак сыр. Осталась ли на месте просроченная упаковка с ветчиной. Две недели забывал выкинуть. А тут вот вспомнил. Столешница казалась недопустимо грязной. Томас тер ее с усердием всем известного крестника фея с возможностями, но мраморные разводы упрямо оставались мраморными разводами.

— Хейли! — крикнул Марк. — Ты вместе с кофе ешь чашку?

Томас ополоснул руки, тщательно вытер их полотенцем и пошел на казнь с гордо поднятой головой. Как будто тихая истерика минуту назад была не с ним, а с каким-то другим человеком.

— Проходи, не стесняйся, — Далтон развалился на диване в позе царя мира, а Тому указал почему-то на центр холла.

— Туда? — удивился омега.

— Иди давай, куда показываю. Левее. Да. Отлично, — Марк выудил что-то из кармана и, привстав на колено, повернулся к Томасу вполне симпатичной филейной частью.

"Док-станция. Там стояла док-станция — вспомнил Томас. — Ох, черт!"

— Ты же не... — но Марк уже вооружился пультом управления и улыбкой предвкушения. — Дай угадаю! Какой-нибудь Аfter...

Но помещение уже заполнила всем известная мелодия.

"... dark", — закончил предложение Томас, но уже не вслух.

— Можешь танцевать, — снисходительно разрешил супруг.

Если до этого Томас считал себя благодаря этой ситуации тем еще болваном, то сейчас щедро повысил до идиота. Потому что зная, что твой муж по жизни слегка того, то следовать ему — значит тоже быть того. Стало быть, они прекрасная пара. Очень важная информация, особенно когда ты уже стоишь перед благодарной публикой количеством в одно довольное своей выдумкой лицо.

— Не стесняйся! Мне уже нравится, — подбодрил Далтон, — осталось только станцевать.

Хейли тихо ненавидел песню и молчал. Сказать было нечего. Так сложилось, что с танцами у него не сложилось. Омега танцевал только в нескольких случаях: когда он один, когда рядом Пол, когда на него не смотрят. В остальных случаях его будто сковывало по рукам и ногам. И Томас сам для себя решил, что в такой момент его конкурентом в грации оставался только Пиноккио. Но это лишь часть проблемы. Танцы перед Марком, да еще под такую музыку — это равносильно прыжку без парашюта. Страшно, высоко и все равно разобьешься. Да у Томаса даже кровь в венах начала застывать под пристальным ироничным взглядом мужа, о каких телодвижениях может идти речь.

— Олененок, ну что ты поник. Я серьезно хочу оценить твои хореографические способности. Вот в клубе я увидел тебя у барной стойки. Поэтому понятия не имею, как ты танцуешь.

— Там играла другая музыка, — пробурчал Томас.

— Но мы и не в клубе. Давай, Хейли, не отвлекайся.

— Марк, я не могу.

— Почему? Не то чтобы я на тебя опять давил. Или в чем ты там меня упрекал. Но ты обещал и должен свое обещание сдержать, — невозмутимо отчеканил Далтон.

— Я плохо танцую. А когда на меня так пристально смотрят, то я танцую еще хуже. Марк, можешь смеяться, но я стесняюсь. Придумай что-нибудь другое, я не отказываюсь от своего обещания, — договорил Томас и синхронно с его репликой закончилась ненавистная музыка.

— Олененок, но я хочу танец. Если я тебя так смущаю, то можешь немного отвернуться, — не сдавал свою позицию альфа. — Это же так легко. Всего лишь двигаться в такт музыке.

— Так покажи. Я постараюсь запомнить и повторить, — огрызнулся Том.

— Нет, хитрый лис. И что мне с тобой делать? — осуждающе покачал головой супруг.

— Марк, ты что, серьезно был уверен, что я станцую? — не верилось омеге. Вот не укладывался в его голове этот вариант.

— Нет, конечно. Но надежда никак не хотела умирать. Хейли, ты испортил мне всю затею, — посетовал Далтон.