Нил Блекворд.
Из интервью для журнала "АльфНьюс", выпуск 71, стр. 58.
Что такое театральная пауза. Это очень полезное выразительное средство. Особенно тогда, когда сюжет, мягко говоря, не очень, актерское мастерство тоже скорее напоминает чахлый ручеек, нежели фонтан, а талант режиссера умер еще до его рождения. Одним словом, если хотите придать сюжету смысловой глубины, напряжения, трагизма или еще чего поэкзотичней - соблюдайте театральную паузу. Но что бы там она за собой ни влекла, а именно она сейчас повисла в воздухе комнаты, где Томас стоял без штанов, с телефоном у уха, в который продолжал что-то лепетать Пол, а в дверях раскручивал на пальце утерянный браслет альфа.
- А что это ты наполовину раздет?
На секунду гнев Томаса развеялся, уступая место экстренной перезагрузке. Но сразу после этого вернулся с новой силой.
- Потому, Марк, что это моя комната. М-о-я. И я могу быть здесь наполовину одет, наполовину раздет, могу быть вообще голый и именно для того, чтобы я не попадал в такие ситуации, существует дверь! - рявкнул омега.
- Томас? - Пол все еще был на связи и подал признаки жизни. - Томми, что происходит? Мне перезвонить?
Альфа же и на йоту не выглядел виноватым. Но браслет раскручивать перестал и теперь во все глаза смотрел на ноги Томаса. И, кажется, не особо вслушивался в выдвинутые ему претензии. Том нервно одернул рубашку ниже, хотя понимал, что делу это не поможет. Трусами не светил - и то хорошо. Далтон попытку прикрыться расценил как качественную шутку и громко рассмеялся. Омега же закипал с завидной прогрессией.
- Выйди! - в который раз прикрикнул Томас.
- Томми, так мне перезвонить? - донимал Пол.
- А зачем мне выходить, если я уже все увидел? - альфа радостно последовал просьбе Томаса с точностью до наоборот.
Марк прошел в комнату и положил браслет на прикроватную тумбочку, кидая на омегу оценивающий взгляд, то есть скользя снизу вверх и задерживаясь на лице. На лице, которое сейчас не выражало ничего хорошего.
- Ты никогда ног не видел? - кисло осведомился Томас.
- Твои? В таком виде никогда, - альфу гнев Хейли нисколечко не волновал. - Мне же тебя до свадьбы всего не демонстрировали.
- Томас, я все же перезвоню, - беспокойно пролепетал Пол.
- Зачем? Марк уже уходит. Ты же уходишь? Выход там, где вход, - омега все еще стоял боком к Далтону и спиной к двери, поэтому указал на нее легким кивком в сторону.
- Как я могу уйти? - альфа подошел к кровати, перед которой возвышался Томас и на которой безжизненной грудой валялись джинсы, отодвинул их в сторону и сел. Сел и бессовестно улыбнулся.
Томас моргнул. Потом моргнул еще раз. Нет, эта наглость ему не мерещилась. Контрольный третий раз подтвердил предыдущий вывод. Альфа сидел на кровати с таким лицом, будто только тем и занимался всю свою прошлую жизнь, что врывался в комнату омеги без стука, заставал его без штанов и обсиживал кровать мужа.
- У тебя на коленке от моих зубов круг остался, - буднично сообщил Марк, поднимая свои бесстыжие глаза. - А... Так ты поэтому джинсы снял?
- Какой ты догадливый. А почему ты не догадываешься уйти, когда тебя об этом неоднократно просят? - мрачно поинтересовался Томас.
Далтон вопрос проигнорировал. Пол шумно вздохнул в трубку. Том провел ладонью по лицу, призывая себя к спокойствию. В конце концов, ну не будет же Марк сидеть здесь вечно. А если будет - у омеги есть ночлег в мастерской. Запланированный ночлег. Пока Том прокручивал эту мысль в голове, альфа неожиданно быстро приблизился, присел на корточки и под непонимающим взглядом омеги поцеловал колено.
- Быстрее заживет, Хейли, - Марк дурашливо улыбнулся, поднялся, при этом не упустив возможности скользнуть рукой по ноге, и прошел к двери, из-за которой выдал напоследок:
- Черные боксеры? Я ожидал нечто более оригинальное, - в дверь полетели джинсы и с глухим звуком упали на пол.
- Том, что у вас происходит? Я ничего не понял, - пробурчал Пол.
- А на чем мы остановились? - омега поднял джинсы, которые сам же швырнул.
- Что твой муж - идиот.
- С тех пор ничего не поменялось, - подтвердил Томас. - Мой муж - идиот.
Территориальный вопрос вернул утерянную актуальность. Как жить под одной крышей с альфой, который отбился от рук, гугл не знал. Не знал этого пока что и Томас. Если первоначальные открытия омеге были скорее на пользу, то теперь отношения будто обнулились, а с нового старта шли по другому сценарию, с которым Хейли был не знаком. Три дня Томас безрезультатно пытался застать Марка дома, альфа уходил рано, возвращался поздно. Как будто ничего не изменилось. И Хейли уже задумался о том, а стоит ли начинать разговор, ради которого он пытался альфу выловить. Уж очень хотел прояснить, в чем дело. Из-за чего границы нарушены и почему срабатывающая сигнализация никак на нарушителя не влияет - это был основной вопрос, который Томас был намерен предъявить. Но Марк как чувствовал и пропадал на работе. Или не на работе. Потому что на четвертый день альфа заявился под утро. И если раньше Томасу на это было плевать с высокой горы Данакильского хребта, то в этот раз поздняя явка омегу неприятно задела. Очень некстати вспомнился разговор про трехлетние отношения альфы. Интересно, Далтон не соврал и былая влюбленность себя исчерпала или... Том задумчиво облизнул губу. Кажется, ответ на этот вопрос знает только Марк или китайская Книга Перемен.
Омега покрутился на матрасе, пытаясь отделаться от надоедливой мысли и наконец-то заснуть. Это его не касается. Даже если Марк все еще влюблен. Ведь такое чувство нельзя взять и вычеркнуть по собственному желанию. И тут хоть сто контрактов подпиши, сердце будет их благополучно игнорировать. Хотя, что знал Томас о влюбленности? Сам-то он пока ее не испытывал. А его немногие симпатии заканчивались, так и не успев набрать обороты. Как себя чувствует влюбленный человек - омега в свои двадцать два, увы, мог только догадываться, поэтому его познания ограничивались лишь наблюдениями и прочитанными книгами. Томасу уже надоело строить домыслы, пытаясь разобраться, почему для всех влюбленность - это почти обыденность, а для него это все еще недоступно. Сколько он себя помнил - всегда в его окружении кто-то безответно или взаимно влюблялся, страдал, часто надумывал страдания, писал грустные письма или стихи, возносил объект обожания до статуса Божества и Совершенства всех времен и народов, а потом чувства перегорали или переносились на новый объект. Томас будто наблюдал за всем этим через аквариум. И абсолютно искренне недоумевал. Как у людей так получается? И почему это не получается у него? Ведь у него есть тоже сердце, чувства, эмоции. Он симпатизировал нескольким альфам. Или, может, другие питали такие же симпатии, но подавали их как влюбленность, скорее надумывая чувства, чем действительно их испытывая? Что-то вроде стадного инстинкта? Томас всегда ловил себя на том, что иногда ему становится по-доброму завидно, когда он видел влюбленные пары. Или впадал в меланхоличную сентиментальность. Как и тогда на Мальдивах. У этих людей было то, чего никогда не было у него. Да даже Марк три года хранил верность какому-то неизвестному омеге. И, возможно, до сих пор не может его забыть. А зачем тогда расставался? Наверное, тогда Томас действительно вынужденная обуза, и на его месте Далтон мечтал увидеть другого человека. Поэтому и выстроил между ними Китайскую стену. Омега перевернулся на бок, поджав под себя ноги, и уткнулся лицом в руки. Слишком много мыслей и вопросов. Слишком много. Они одолевали его, словно рой ненавистных из-за аллергии пчел. И так же больно жалили.
