Но уже через полчаса история повторялась. Возня затихла только под утро.

Каждый омега рано или поздно испытывает подобное. Конечно же, лучше не поздно, да и не рано, а вовремя. Томас чуть было не застонал от отчаяния, но грудь Марка, в которую, как оказалось, он счастливо сопел последние часы и утыкался до сих пор, приостановила его желание. Вот так пробуждение. Ноги Томаса тоже жили своей жизнью, переплетаясь с ногами супруга. Картина была идеальная с точки зрения нормальной семейной жизни, которая никоим образом не относилась непосредственно к Томасу. Он тщетно попытался выскользнуть из плотного кольца рук. Марк, как настоящий альфа-осьминог, оплел Томаса своими длинными конечностями. Его мерное дыхание каждый раз проходилось теплой волной по макушке. После очередной неудачной попытки освобождения, Марк недовольно заерзал и проснулся:

— Хейли, я планировал поспать подольше.

— Пора вставать.

— И что? Это же ты у нас монстр в постели. Вымотал меня только с помощью одного одеяла.

— Уже двенадцатый час, и мы, кажется, пропустили завтрак, — попытался ровным тоном ответить Том, будто это не он сейчас лежал в объятьях Далтона, которые тот не потрудился разомкнуть.

— И как ты ухитрился узнать время? — буркнул Марк.

— Часы на стене за твоей спиной.

— Сегодня выходной.

— Нас наверняка заждались, — Томас не стал добавлять, что родители наверняка уже успели подумать о том, как неплохо проводила ночью время пара. Чертов Далтон со своими играми и неукротимым либидо!

Тем временем Марк откинулся на спину, даруя Томасу долгожданную свободу, и хитро прищурился:

— У тебя приход энергии, Хейли? Может, поделишься? Я подскажу, как можно заставить меня проснуться, это работает безотказно.

Но Томас уже вскочил, будто по сигналу тревоги, и быстро направился в ванную, стараясь выглядеть максимально невозмутимым. Марк прокомментировал его бегство каким-то фырканьем и завалился обратно на подушку. Томас глубоко втянул носом воздух, призывая себя к спокойствию. Сначала душ. Из зеркала на него смотрел все тот же человек, что и вчера. Ничего не изменилось. И только лихорадочный блеск глаз выдавал нарушенное душевное равновесие. Томас завидовал Марку: как же у него все просто. Захотел — выдвинул правила. Захотел — задвинул. Томас не желал становиться жертвой чужой одноразовой прихоти.

Томас вышел из ванной комнаты, вытирая влажные волосы полотенцем:

— Здесь есть фен?

— Поищи в шкафу, — довольно заулыбался Марк, лежа в постели.

Но фен не желал находиться:

— Нет его здесь.

— А в комоде?

— Тоже.

— Наверное, он в ванной.

— Я там уже смотрел.

— Да? — Марк дотянулся до прикроватной тумбочки и достал оттуда фен. — Ну, тогда возьми этот.

Томас понял, что над ним банально издеваются:

— Ха-ха, Далтон, какое у тебя чувство юмора, — оскалился Том, выхватив искомый объект и скрываясь за дверью.

— Побыстрее, милый! Родители нас заждались! — крикнул вслед Марк и раскатисто рассмеялся.

Но спустились они далеко не сразу. Марк не был бы Марком, если бы не растянул собственное удовольствие. Сначала он долго выбирал себе свежую рубашку, параллельно их примеряя перед Томасом и заставляя того принимать участие в процессе.

— Мне нравится со снеговиком, Далтон. Но ты же ее все равно не наденешь, — Том сидел на стуле и тоскливо поглядывал на супруга.

Потом Марк обнаружил, что вчерашние джинсы немного примялись. Он раскрыл шкаф и напряженно думал.

— Ты же не собираешься и брюки при мне выбирать?

— Можешь закрыть глаза, стесняшка Хейли.

— Зачем же. Я благодарный зритель, — Том устроился поудобнее, — стриптиз, так стриптиз.

— Какой смелый мальчик, — Марк достал черные джинсы, — тебе бы эту смелость вчера, и стриптиз был бы уже не в новинку. Зря отказался...

— Жду тебя за дверью, — выпалил Том, хватая рюкзак.

Как Томас и предполагал, родители давно ожидали их в гостиной, где вели расслабленную беседу. Запахи из кухни были просто потрясающими. Томас понял, что желудок сейчас съест сам себя. Но, сделав шаг в гостиную, его подтолкнул возникший рядом Марк и, беззаботно похлопывая Тома по спине, торжественно объявил:

— Всем доброе утро. Мы такие голодные, — и, не оставляя Тому времени на размышления, взял того за руку и потянул к столу. Джинсы на Далтоне были вчерашние.

«Не в бизнес тебе надо было, а в актеры», — подумал Том.

— Как спалось, детки? — невинно поинтересовался Алекс.

— Чудесно, — хором ответили Том и Марк. Родители рассмеялись.

— А теперь к столу, дорогие. Мы вас заждались.

Мысли путались, произошедшее не укладывалось в голове и не хотело забываться, заставляя Тома то и дело выпадать из разговора и задумываться. С чего бы Марку вдруг менять свое категорическое решение? Задетое самолюбие? Или просто развлекается? И как понимать этого человека? Томас очнулся уже в машине, когда родители радостно продолжали желать им счастливых праздников.

— Позвоните нам, когда будете на месте, — Алекс еще раз махнул рукой, и машина тронулась.

Деревья за ночь облепило снегом. Дорога была плохая, и ехать приходилось медленно. Мелькающие дома соревновались друг с другом в рождественских украшениях. Вокруг была всепоглощающая тишина, и только редкий автомобиль нарушал идиллию. Томас уставился в окно и искренне надеялся на то, что никакого разговора с Марком не последует. Никогда. Ни сейчас, ни потом. Они просто сделают вид, что ничего не было.

— Поговорим? — разрушил его надежды Марк. — В молчанку играть я не собираюсь. Так что хватит рассматривать белые дали за окном, они будут еще ближайшие минут двадцать.

— Твой папа замечательно готовит. Я в восторге от клюквенного пирога.

— Попытка перевести разговор провалена, Хейли. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Если ты думаешь, что я буду делать вид, что ничего не было, то вынужден тебя огорчить.

— У тебя получилось.

— Не хочешь перевести наши отношения на более взрослый уровень?

— Нет, не хочу. Я же сказал вчера...