— Ничего страшного, Марк. У тебя сейчас других проблем хватает, — Томас нервно покусывал губу. — Как там дела?

— Плохо, но поправимо, — голос был ровный, рычать, вроде бы, никто не собирался.

Появилась надежда, что поговорить вечером получится.

Ужин прошел в обстановке, которая тянула на "терпимо". Далтон был не особенно разговорчив, привычного оптимизма все так же не излучал, но, по крайней мере, в глазах поубавилось агрессии.

— Марк, эти дни у меня никак не получается с тобой поговорить, — начал Томас. — Это касается моей стажировки.

Альфа кивнул, мол, продолжай и потянулся за соком.

— Я еду на стажировку в Прагу, — на одном вдохе произнес Том.

— В Прагу...

Поднявшись, Далтон понес посуду к раковине, до ушей Томаса долетел звук разбившейся тарелки.

— Тебе там медом намазано? — чуть повысил голос альфа. — Ты же собирался проходить стажировку здесь.

— Я решил, что так будет лучше. Это всего лишь на месяц.

Марк это никак не прокомментировал и ушел к себе в комнату. Дверь не хлопала. Томас домывал посуду, а вот осадок с души было не смыть. Да что с ними двоими происходит?

Найти авиабилет оказалось сложно. Томасу удалось урвать один на завтрашний день, кто-то отказался от брони. Хотя радости от предстоящей поездки уже не было. Все надежды, которые он на нее возлагал, растворялись и утекали сквозь пальцы. Двери, со стуком ударившись о стену, открылись, явив взбешенного супруга.

— Скажи, ты нарочно это делаешь?! — орал Далтон, подлетая к омеге и захлопывая ноутбук.

Томас поднялся и удивленно уставился на альфу.

— О чем ты?

— Тебе здесь так плохо?! Так почему я об этом не знаю?!

— Марк...

— Тебе здесь плохо, я тебя спрашиваю?!

— Марк, это всего лишь стажировка, — попытался спокойно ответить Том, хотя его уже начинало потряхивать.

— Стажировка... Прага... Ты сбегаешь от меня! Если ты меня не хочешь, так бы и сказал, я оставлю тебя в покое! Раз и навсегда!

— Да при чем здесь это?! — не выдержал Томас. — Ты можешь ехать в командировку, потому что это работа, а я не могу уехать, чтобы подтвердить собственное образование?!

— Потому что ты врешь, я вижу! — Далтон развернул к себе лицо Тома.

— Не кричи на меня.

— Не кричать? Что еще ты мне запретишь?! Ты постоянно избегаешь близости! Что я должен думать, что?! Тренируешься на мне, чтобы в очередной раз что-то себе доказать?! Делаешь мне одолжение, когда ложишься под меня?!

Последняя фраза задела особенно больно. "Одолжение"...

Чаша терпения Томаса окончательно переполнилась, качнулась и опрокинулась. Осознание того, что он ударил Марка, пришло не сразу. Сначала Томас высказался, удивляя самого себя спокойствием собственного голоса:

— Ты думаешь о чем-нибудь еще кроме секса?

Марк молчал, а в глазах полыхало пламя. Шея напряглась, на ней проступили вены.

— Ты не думал о том, что наше отношение к сексу может несколько отличаться? Если я тебя не устраиваю — вперед, контракт не запрещает связи вне брака.

Томас разжал кулак. Удар был не сильный, ведь он никогда не умел драться. Так, мазнул по челюсти, а ударил по альфийскому самолюбию. Всегда казалось, что применение силы - это проявление слабости. Да, Томас как никогда ощущал собственное бессилие.

— Отлично, — Далтон отступил. — Просто замечательно. И когда твой самолет?

— Завтра.

— Счастливого пути, — сказано было так, словно это было синонимом "проваливай" или "катись на все четыре стороны". В тот вечер ревела в голос уже дверь Томаса.

А вот у Тома слез не было. Сначала в нем клокотала злость: на себя, на Марка, на стажировку и на весь мир заодно. Потом наступил черед удушающей обиды. Значит, Марку всего-то нужен был секс? Ничего личного, только секс. Да-да, сначала бизнес, потом секс. Желательно безотказный. Да на что он, Томас, надеялся? Неужели влюбленность отшибает последние мозги? Верить не хотелось, но других вариантов в голову не приходило. И снова злость, от которой дрожали руки. Том не помнил, как собирал свои вещи, не помнил, что доставал из шкафа, не помнил, куда кинул обручальное кольцо. Никогда в жизни он не был настолько охвачен эмоциями, да еще такими отрицательными.

К утру энергия начала заканчиваться. Томас обессиленно опустился на пол перед окном и встречал рассвет.

Далтон ушел рано, около шести. Хейли слышал удаляющиеся шаги, которые в утренней тишине казались необычайно громкими. Когда за Марком закрылась дверь, омега поднялся и окинул взглядом комнату. Нет, за ночь он так и не нашел выхода из сложившейся ситуации. Том прислонился щекой к лакированной столешнице комода, провел по поверхности рукой. Гладко. Веки устало опускались, в голове стоял гул.

Вот и разрушился хлипкий плот, на котором Том пытался добраться до берега.

Комната снова казалась чужой, даже незнакомой, будто он вернулся в первые дни своего здесь пребывания. Пространство начинало давить.

Томас на автопилоте перепроверил документы и, не оборачиваясь, уехал в аэропорт, где прождал свой рейс до вечера. Только перед самым отлетом Том вспомнил, что не предупредил родителей о своей поездке и отправил им красивые сообщения в надежде, что если они и обратятся за подробностями к Марку, тот с легким сердцем соврет. Его "счастливого пути" до сих пор проигрывалось в голове Томаса на двух аккордах.

Счастливого

Dm

пути

C

cчастливого

Dm

пути

C

Слезы были позже. Если первый день Пол сравнивал Томаса с зомби, не подозревая о случившемся, то на второй не знал, что делать — его друг впервые ревел, да еще и не мог ничего толком объяснить. На третий день Томас, собирая себя в кучу из последних сил, разобрался с документами, оформил все необходимое и вечером наконец-то заговорил с Полом о том, что произошло. Пол терзал свою футболку, жевал губы, топтался грозным гиппопотамом по комнате. Пообещал оторвать Марку при встрече орган мышления. В итоге пришлось успокаивать разгорячившегося друга, который хотел немедленной кары на одну зарвавшуюся альфийскую задницу.