"Давно я этого не делал", - с грустью подумал омега.

Томас жадно осматривал родные стены. Все было таким знакомым, таким привычным. На камине стоят все те же семейные фотографии, которые были омеге очень дороги. В квартире Марка он так и не решился их поставить, боялся скучать.

Но каким бы окружающее не было родным, оно ощущалось по-другому. Томасу снова казалось, что он здесь гость.

"Своего дома я так и не обрел", — безрадостно подумал Том.

— Раз мы все равно ждем, может, покажешь мне свою комнату, Олень? Я ее так и не видел.

— Комнату? — очнулся от размышлений Томас. — Хорошо. Она на втором этаже, идем.

Комната у Томаса была своеобразной. Во-первых, он признавал только белые стены. На одной из них висело множество графических работ в хаотическом порядке, не только собственных, но и приобретенных. Все они были в простых темно-зеленых рамках. Во-вторых, мебели почти не было. Два мольберта, ряд подрамников, раскладной стол, который крепился к стене, небольшая кровать и уличная скамья. Рядом с ней вместо торшера возвышался парковый фонарь. Шкаф был встроенный и тоже предельно компактный. Из-за того, что этаж был мансардный и одна стена была под наклоном, даже два окна не давали достаточного освещения. Книг почти не осталось, какие-то Том увез с собой, а какие-то пристроил в библиотеку к отцу.

— Скамейка? — Далтон тут же на нее уселся. — Теперь я понимаю, почему тебе так нравится в мастерской. Она чем-то напоминает твою комнату. Фонарь вместо светильника? Вот ты забавный. Читал тут книжки, представляя себя в парке? — Марк огладил кованую ручку и принялся рассматривать лежащую рядом непримечательную подушку.

— Читал, — Том подошел к окну и посмотрел на сад. Трава была сочная, яркая. Начали цвести любимые розы отца — амадеус нахтглоуд. Наверняка папа срезал первые цветы и утром приносил в спальню в качестве подарка.

Беседка утопала в зелени...

— Что там? — рядом материализовался Марк. — О, беседка, помню-помню. Странно, что ты тогда ограничился только водой, я был уверен, что следом ты запустишь в меня графином.

— Хотелось, — согласно кивнул Том. — Скажи, а зачем ты мне назначил тогда встречу у "Феличе" и не пришел? Я так и не понял, что именно ты хотел мне этим сказать. Или надеялся, что я спекусь на солнце? — хмыкнул омега.

— Это было недоразумение, — Марк заметно растерялся.

— Ну так объясни.

— Сообщение отправил не я. А когда увидел, то было в общем-то поздно — у меня уже была назначена встреча. Почему не стал перезванивать... Решил, что это не мои проблемы, мне было в общем-то все равно. Знаю, я поступил недостойно.

— Сообщение отправил твой тайный... ну, тот человек, которого ты скрывал три года? — осенило Тома и он сам себе кивнул головой. — Тогда все понятно. Не он ли помогал в создании моего альтернативного образа? — хотя ответ Хейли и так знал, но хотелось хотя бы таким способом высказать свое мнение о чертовом анониме.

Далтон выглядел и удивленным, и смешавшимся.

— Никак не пойму, это ты обладаешь удивительной догадливостью или интуицией? — попытался улыбнуться альфа, но в глазах читалась серьезность и настороженность.

— М-м-м, — протянул Том. — Некоторые вещи слишком очевидны. И кто же этот человек? — омега привстал на носочки и тихо шепнул Марку: — Имя моего главного доброжелателя нельзя произносить вслух?

— Томас...

— Настолько нельзя, что даже мое вдруг стало можно.

— Мы с ним расстались, и я бы не хотел пока ворошить прошлое. Не сейчас. Если ты опасаешься...

— Да, я опасаюсь, — перебил Том. — Мне не нравится, что есть человек, которого я даже не знаю, но который знает меня, и...

— Он не сделает тебе ничего плохого.

— Ты так уверен? А не он ли устроил тебе неприятности с исчезнувшим договором? Не знаю, что ты подразумеваешь под расставанием, но он точно не собирается оставлять все так, как есть, — Томаса неожиданно для самого себя занесло, отчего он только сильнее разозлился.

"Ты же не глуп, Далтон, ты же не глуп!", — хотелось закричать Тому, хотелось заставить Марка открыть глаза. Не это ли советовал ему Нил?

— В одном он все-таки был прав, — Марк перегородил все пути к отступлению, заставляя Тома вжаться поясницей в подоконник. — Ты не так прост. Правда, он и не подозревал, что именно за твоей видимой простотой скрывается. Кажется, будто ты спокойный, отстраненный, немного наивный. А твои глаза и вовсе делают тебя похожим на подростка. Но ты все видишь, все анализируешь... И никогда не говоришь лишнего. А потом преподносишь мне такие сюрпризы, как сейчас. Откуда в тебе столько выдержки, Том? — руки альфы бесстыдно оглаживали бедра, забирались все выше, намереваясь скользнуть под рубашку. — Если бы ты знал, как меня заводит один только твой характер. Твой незамутненный ум. Как мне нравится слушать тебя, говорить с тобой, удивляться твоим ответам и рассуждениям. И как я испугался, когда увидел твои сухие рыдания на полу в прачечной. Я думал, что сломал тебя, что все окончательно испортил, но даже тогда ты превзошел все мои ожидания.

— Марк, — Том попытался оттолкнуть от себя руки альфы, но тщетно.

— Три года у меня были отношения вопреки всему, особенно вопреки здравому смыслу. Расставание далось мне слишком тяжело, чтобы я снова к этому возвращался. Это как выздоровление после длительной болезни. И чтобы об этом начать говорить, мне нужно больше времени. Его имя тебе знать не нужно, Том, просто не нужно. И я могу позаботиться о тебе, себе и о своем бизнесе. Просто поверь мне.

Как же Тому хотелось верить в эти слова. Омега заглядывал в лицо Далтона, стараясь найти в его глазах подтверждение тому, что верить можно. Что Марк владеет ситуацией, что он справится с собой и своими слабостями, что он не ослеплен собственной самоуверенностью и необъективностью по отношению к бывшему возлюбленному. Но вместо этого он видел альфу, который всем своим видом напоминал мартовского кота. Да, это уже не было секретом для Хейли и распознать желание в глазах своего супруга он мог с завидной легкостью.

Но Марк вдруг отвлекся и устремил свое внимание в сад.

— Я все чаще жалею о том, какие условия выдвинул в этой судьбоносной беседке. Ты бы сейчас согласился переехать ко мне в комнату?

Робкая улыбка Марка немного выбила Тома из колеи, заставляя искренне удивиться.

— Нет, Марк. Сегодня ты захочешь, чтобы я был там, завтра ты захочешь, чтобы меня там не было. Пусть все остаётся как есть, — Том устал стоять и присел на подоконник.

— Это отказ от комнаты или отказ вообще?

— От комнаты.

— Значит...

— Это ничего не значит, я все еще думаю.