Он говорит это, чтобы сказать хоть что-то. Чтобы не молчать, глядя в глаза брата... Потому что... слишком уж хочется дотронуться до щеки трикстера.

– Это... – Локи быстро облизывает губы, – не важно.

– Странный разговор получается, – нервно выдыхает Тор, резко отстраняясь. Намеренно руша тонкую атмосферу, возникшую между ними. Чтобы прогнать желание прикоснуться к влажным тонким губам младшего... – А мы ведь даже не выпили.

– Наверное... – Локи не двигается. И громовержец со странным чувством замечает, что до сих пор сжимает его руку в своей.

– Это... все странно, – Тор напряженно смотрит на их переплетенные пальцы, – я...

И слова резко заканчиваются, потому что трикстер вдруг тихо спрашивает:

– Ты жалеешь, что остался?

– Локи, почему ты всегда задаешь такие вопросы? – Бог Грома поднимает с пола цветок и зачем-то прикрепляет его к воротнику рубашки мага, – у тебя ведь праздник... Расслабься хотя бы на пять минут.

– Я должен знать, – упрямо поджимает губы трикстер, – ты или не обращаешь на меня внимания, или издеваешься вместе со своими друзьями. А теперь вот так... держишь за руку. Зачем, Тор?

– Ты мой брат, вообще-то, – громовержец хлопает его по плечу, – и у тебя сегодня День Рождения. И я остался, не потому что должен, а потому что хотел, – и зачем-то повторяет:

– Мы ведь братья...

– Да, братья, – Локи неуверенно тянет уголок губы вверх, – и у нас получился хороший праздник.

– Именно! – облегченно выдыхает Бог Грома и улыбается.

– Тебе пора, – бесцветно отзывается трикстер и первым отнимает руку, – буду рад увидеть тебя завтра.

– Спокойной ночи, брат. Не засиживайся, – говорит Тор и запускает пальцы в волосы брата на затылке, чтобы как обычно прижаться лбом ко лбу, но вместо этого прикасается губами, целуя младшего в переносицу.

Локи вздрагивает, широко распахивая глаза, приоткрывает рот, будто желая что-то сказать...

Но Бог Грома резко встает и скомкано кивнув, идет к двери. И слышит вслед тихое, почти на грани слышимости:

– Спасибо...

Несколько минут царит молчание, а потом Тор виновато прикусывая губу, выговаривает:

– Прости... Это, наверное, не самое удачное, что я мог вспомнить, но...

– Ты поцеловал меня тогда... – потрясенно шепчет трикстер, приподнимаясь и заглядывая брату в лицо, – поцеловал, Тор! Это не может быть правдой! Я тоже помню этот момент, но иначе... Ты просто ушел, и...

– Оно заставило тебя забыть, – Бог Грома подтягивает младшего выше и прикасается к тонким губам, – испортило твои воспоминания.

– Да... – счастливо шепчет маг и проваливается в сон, расслабляясь в руках старшего.

Тор запоздало улыбается в ответ и целует брата в переносицу.

И не важно, что он солгал. Главное сейчас – вспыхнувшие счастьем глаза младшего...

___________________________________________________________________________

Наверное, это немного странно, но писала опять под Rammstein – Amour. Просто не могу отделаться от этой песни. Преследует меня везде... Буквально звучит в ушах. И использовала песню 30 Seconds To Mars – A Beautiful Lie

И насчет главы: возможно не оправдала ожиданий, но так уж вышло. Не получается у меня писать много светлого.

Глава 34. "Реальность".

Локи просыпается среди ночи от ощущения какого-то невозможного холода, одиночества... Оставленности. Страха... И тьмы. Абсолютной, непроницаемой.

Рука судорожно тянется к глазам и натыкается на мокрые от крови щеки и пустые глазницы, от прикосновения взрывающиеся болью.

Локи испуганно убирает ладонь, прижимая ее к груди, и гладит пальцами клеймо. И если в последнее время трикстеру казалось, что оно будто «затирается», то теперь... Оно будто свежее, едва выжженное. Рассылающее по телу волны боли.

Маг судорожно сжимает губы, обхватывая себя руками, пытаясь хотя бы немного согреться.

Слеп, беспомощен... И один. Конечно же. Тор нашел портал и вернулся, как Локи и просил его. А все это... И камин, и теплые руки старшего, так уютно обнимающие... все это просто фантазия. Как всегда он принял желаемое за действительное. Поверил, что реальность может быть такой... сладкой.

Тем больнее просыпаться.

Реальна только эта камера, холод и одиночество. Как и всегда в его жизни. И не на что жаловаться. Просто...

Так хотелось, чтобы это незаслуженное счастье оказалось правдой. Чтобы Тор и правда обнимал его, касался губами... Чтобы был шанс еще раз почувствовать на себе его сильное тело...

Дрожащая от слабости рука проходится по шершавому полу, ощупывает пространство вокруг... Трикстер пытается переключиться на внутреннее зрение, но натыкается будто на глухую стену. Магии нет.

И вот сейчас становится по-настоящему страшно. До холодного пота, крупными каплями сползающего по позвоночнику.

Если магии нет, то Оно... значит, Оно все же вырвалось! И Тору не удалось запереть двери храма.

Когда же реальность заменилась вымыслом?!

Может...

Может ему так и не удалось провести Тора в свое сознание? И теперь... телом управляет...

Нет! Это невозможно!

Локи истерично дергается, вцепляется ногтями в предплечье, пытаясь проснуться. Но ничего не происходит.

И в уши врывается шипящий, издевательский голос:

– Очнулся, наконец?.. Как только ты своего брата прикончил, сразу вырубился, я уж и не надеялся, что очнешься. Хочешь, кстати, посмотреть на то, что ты с ним сделал?

– Убил?! – в груди что-то лопается, образуя жуткую холодную пустоту...

– Тебя это так удивляет? За все то, что он сделал тебе...

– Я не... не смог бы! – Локи с силой вцепляется в волосы, – только не его!

– Хочешь посмотреть? – в голосе появляются торжествующе-предвкушающие нотки, – так смотри! Смотри, что ты сделал.

– Я не могу видеть... – почти язвительно выговаривает маг, касаясь слипшихся от крови век, – ты отнял мои глаза.