Писала под Frederic Francois Chopin – Фонарики (спасибо znaika за то что напомнила про эту прекрасную мелодию).

Глава 30 (часть 2). "Пиррова победа".

Несколько секунд в помещении стоит гробовая тишина. И Тор слышит, как с пальцев младшего тяжело шлепаясь на пол, капает кровь, натекшая с воспаленных татуировок.

Трикстер быстро смотрит на брата, потом на свои ладони и нервно пытается стереть кровь и гной краем изодранной рубахи. Это выходит плохо, потому что грубая ткань почти не впитывает влагу, а только раздражает края воспаления.

– Это невозможно! – второй резко дергается назад, будто очнувшись, – ты ничего не сделаешь мне этим! Это лишь проекция!

Хрипловатый голос звучит неуверенно, будто двойник убеждает себя.

– Эта проекция сильнее, чем ты, – вдруг четко выговаривает маг, проводя ладонью над оружием, – этот молот... Он одно целое с моим братом. Я позаботился об этом. Еще тогда...

– Йотунхеймская шлюха! – шипит Тварь, судорожно оглядываясь, – ты все продумал! Но знаешь... – в голосе появляется насмешка, – одного ты не учел. Это – моя территория. И я могу здесь все. Твоя магия – теперь моя почти целиком. Ты сам убьешь своего брата!

Щелчок пальцами – и помещение проваливается в плотный, почти осязаемый холодный мрак.

Тело самопроизвольно принимает боевую позицию и Бог Грома чуть пригибаясь, вслушивается в каждый шорох, скрип... И вдруг... холодная ладонь с силой прижимается ко лбу, в глазах вспыхивает... И все предметы обретают красноватый светящийся контур. В том числе и Оно... Высокая фигура, стоящая ровно напротив... На едва видном в красноватом сиянии лице – торжествующая, злобная ухмылка. Предвкушающая... Точно такая же, какая появлялась на тонких губах трикстера...

– Он тебя только чувствует... Но не видит. Думает, что этого ему достаточно... Не раскрывай карт. Веди себя так, будто слеп, – голос мага безличный, шуршащий... – не поддавайся на провокации! Если он убьет меня – не останавливайся! Вернуться можно только через мою камеру... Вернись, понял? Что бы ни произошло! – и едва Тор открывает рот, чтобы возразить, младший резко перебивает его, – и молчи! Не смей ничего говорить сейчас!

И Бог Грома кивает, сжимая в пальцах молот.

Шаг... Еще один...

Как можно неуверенней.

Пройти вбок, задеть плечом колонну... И запнуться о воздух.

Перебор?

– Идиот... – шипящий голос двойника пробирает до судороги, – какой же ты идиот, Бог Грома. Думаешь, я настолько глуп, что не знаю, что ты видишь меня?

– Это блеф, – голос младшего в голове становится вкрадчивым, – слушай только меня. Он не может знать, что ты видишь.

– Ты блефуешь, – повторяет Тор слова брата, – это очевидно. Не совсем понимаю только, какая тебе выгода от того, что не буду видеть тебя. Ты ведь сам убрал свет.

– В темноте мне удобней контролировать твою подстилку, – насмешливо выговаривает второй, – он уже почти мой... И он захочет крови.

Тор резко оборачивается – и замирает. Локи скорчился на полу, зажимая ладонями виски. Все лицо трикстера – в крови, текущей из глаз, носа...

– Не... слушай... его... – вдруг возникает в голове искаженный донельзя голос младшего, – я справлюсь... Я смогу...

– Он оптимист у тебя, я смотрю, – усмехается двойник, складывая руки на груди, – только вот он не учел того, что его силы теперь мои. И он – мой.

И оборачиваясь к сжавшейся в комок худой фигуре, вкрадчиво спрашивает:

– Так ведь, Локи?

– Нет... еще нет... – хриплый голос младшего едва слышен, – Тор, ради всех богов! Убей меня!

– Нет... – тянет Тварь, таким привычным жестом склоняя голову набок, – он не убьет. Он не сделает тебе такого подарка.

– Пожалуйста... – маг почти раздирает ногтями виски, – Тор, умоляю! Я не хочу так... Не хочу, чтобы ты убил меня, как врага!

– Ты не причинишь ему вреда! – громовержец впивается взглядом в лицо двойника, – ты ничего не можешь сделать ему!

– Не могу? – в голосе второго появляются угрожающие нотки, – уверен? А если я сделаю вот так?

И вдруг... Маг отчаянно вскрикивает, зажимая ладонями лицо. Из-под тонких пальцев сочится густая яркая кровь...

– Теперь его прекрасные зеленые глаза – мои, – ухмыляется Тварь, демонстрируя Богу Грома ладонь с окровавленными глазными яблоками... – нравится? Как в сказке...

– Это – не реально! – хрипит Локи, жестом останавливая дернувшегося было к нему старшего, – это лишь сознание... Не думай обо мне! Ты должен...

– Но боль-то вполне реальная, – двойник щелкает пальцами, заставляя трикстера подавиться кровью, надорвано кашляя, – я могу сделать твоему брату очень больно. Но довольно болтовни! – он вдруг довольно улыбается, – начинай, малыш.

И небрежно поводит рукой.

Бог Безумия на мгновение замирает, будто статуя. Дрожащие пальцы судорожно закрывают лицо... А потом... Потом маг отнимает ладони от окровавленных щек и легко поднимается на ноги. Из пустых глазниц струйками стекает кровь...

– Очень хорошо! – двойник, похоже, в безумном восторге, – ты же знаешь, что ты должен сделать?

– Да, – механически отзывается трикстер, – я знаю.

– Убей его медленно. Мы ведь хотим крови?

– Да, – эхом повторяет младший, вглядываясь в Бога Грома. Будто что-то хочет сказать этим кошмарным безглазым взглядом...

И Тора вдруг пронзает яркое понимание. Он осознает вдруг, что именно сейчас произойдет. Бросается вперед, надеясь остановить... Успеть изменить хоть что-то!

– Убей! – резко командует двойник, подаваясь вперед. Тонкие ноздри раздуваются, в глазах дьявольский блеск...

Локи щелкает пальцами, и Тор валится на колени от пронзившей все тело адской боли... Мышцы будто замерзают, и громовержец не может теперь шевельнуть ни рукой, ни ногой... Только медленно моргать, отчаянно ловя почти материальный взгляд брата...

А трикстер поднимает руки, явно формируя боевое заклинание... И вдруг тихо, но четко проговаривает:

– Я сделаю это ради тебя.

А в голове отчетливо слышится его шепот:

– Он будет слаб несколько минут. Не упусти момент, что бы ни случилось!

И резко, судорожно, будто не давая себе времени на размышления, обрушивая все мосты, прижимает ладони к груди...