– Я не хочу, чтобы тебе было больно... – шепчет громовержец, мягко отстраняя руку трикстера, – сегодня – тебе просто будет хорошо...

– Тор, я... – стонет Бог Безумия, против своей воли толкаясь в неплотно сжатую ладонь, – я хочу, чтобы и тебе...

– Мне хорошо...– Тор хватает ртом воздух, ощущая своим членом так и не нагревшуюся плоть младшего.

Лофт приоткрывает рот, пытаясь что-то сказать в ответ...

...и вскрикивает, выгибаясь. Сперма брызгает на живот Бога Грома теплыми каплями... И Тора совершенно неожиданно накрывает. Перед глазами взрывается яркий салют золотых искр... Он кончает сразу за младшим. Семя смешивается, стекает по пальцам...

Поднимает глаза на брата и замирает. Из носа трикстера жирными струйками течет яркая кровь. В глаза тут же бросается синяк, охватывающий весь бок мага... И сочащаяся странной прозрачной жидкостью рана...

– Боги, брат... – горло перехватывает спазмом, – прости...

– Я сам попросил... – на губах трикстера улыбка. Такая, какой Тор не видел уже очень давно. Светлая, почти веселая...

– Я должен уйти, – зачем-то говорит Бог Грома и вздрагивает от осознания сказанного.

Улыбка сползает с лица мага. Он неуверенно дотрагивается до плеча старшего и спрашивает:

– Я обидел тебя?

Но в потускневших глазах – понимание. И Тор знает, о чем сейчас думает трикстер.

– Локи, это неправда, ты знаешь это, – громовержец целует брата в губы. Осторожно, боясь причинить боль.

– Что – неправда? – без выражения выговаривает Бог Безумия, чуть поворачивая голову к старшему.

– Я никогда. Не буду. Испытывать. К тебе. Отвращения. – Раздельно произносит Тор, мягко разглаживая пальцами морщинку меж тонких бровей трикстера, – ты должен это запомнить брат и не мучить себя сомнениями. Я должен уйти, чтобы искать Малха.

– Дай мне снотворное, – с треснувшей губы по подбородку катится крупная капля крови, – я не хочу быть один...

Тор берет со стола склянку с желтоватым порошком, разводит в стакане с водой, незаметно капая в жидкость еще и обезболивающее. Пусть хотя бы эти пятнадцать минут перед сном младший не испытывает тех жутких ощущений...

После губ мага, на краю стакана остается кровь. Она лениво сползает по гладкому стеклу, скользит по граням...

– Ты дал мне обезболивающее, – шепчет трикстер, осторожно касаясь языком верхней губы, – зачем, Тор? Это ведь бесполезно...

– Спи, маленький, – Бог Грома обнимает брата, прижимая к себе, – засыпай. Ты обязательно будешь жить, я обещаю...

И сглатывает подступившие слезы, целуя мага в лоб.

***

Едва Локи засыпает, Бог Грома встает с постели, с болью в сердце, расцепляя тонкие пальцы, сжимающие его ладонь. Укрывает трикстера вторым одеялом и, накинув на плечи, нашедшуюся в доме куртку – выходит во двор, прихватив с кухонного стола подробную карту Европы. Решить, куда отправляться – самое сложное. Каждый не принесший пользы рейд – минус день жизни Локи. И выбрать направление...

Тор скользит пальцем по смявшейся бумаге, умоляя небо указать верное направление. И сам же смеется над собой.

Небо... Та жестокая серая хмарь, что над головой давно не слышит мольбы. Ведь иначе не объяснить случившееся с братом.

И вдруг скрипучий, насмешливый голос буквально заставляет его подпрыгнуть на ступеньках крыльца:

– Слышал, ты искал меня, Тор, сын Одина? – интересуется колдун, бесцеремонно присаживаясь рядом с Богом Грома.

Громовержец не веря глазам, поворачивается, разглядывая морщинистое лицо. Но потом справляется с собой и скучно кивает:

– Искал, да. Рад, что ты явился.

– Железная выдержка, – с ухмылкой хвалит Тора Малх, – у братца научился?

Тор нервно облизывает губы, все еще не в силах поверить в свою удачу:

– Если ты слышал, что я искал тебя, то наверняка знаешь почему, – выговаривает он, – мой брат... он умирает.

– Его вечность уничтожена, магия отнята – его состояние естественно, – пожимает плечами старик, – не вижу ничего странного.

– Как ты узнал, что мы живем теперь здесь? – задает вдруг возникший вопрос Бог Грома, – кто сказал тебе?

Колдун улыбается, вытягивая ноги в резиновых сапогах:

– Слухами земля полнится, – он приглаживает седые космы и спрашивает, кивая на дверь, как обычно легко переводя тему, – твой брат ведь не знает, что ты задумал?

Тор вздрагивает, сжимая в кармане золотой браслет.

– Так ты поможешь мне? – голос предательски подрагивает и Бог Грома очень надеется, что колдун этого не слышит.

– А что ты готов предложить, за помощь? – холодно задает встречный вопрос Малх, пристально заглядывая в глаза громовержца.

Тор в свою очередь оглядывается на дверь и твердо выговаривает:

– Все, что потребуется.

Глава 25. "Надежда".

Малх окидывает взглядом запущенный двор и скучно выговаривает:

– Ты просто глуп, наследник. Неужели ты не понимаешь, что смерть – будет для твоего брата лучшим исходом? После всего того, что он сотворил...

– Что ты хочешь за свою помощь? – упрямо повторяет Бог Грома, зло сжимая кулаки.

– Ты сошел с ума, – качает головой колдун, – но это твое дело. А за помощь... – старик выдерживает эффектную паузу, – мне будет достаточно того, что твой брат сам перегрызет себе вены, когда поймет, что будет жить. Будет интересно наблюдать за ним, – ухмыляется старый маг. – Давай свой браслет.

– Браслет? – непонимающе переспрашивает громовержец, – зачем он тебе?

– Ты хочешь, чтобы твой йотун жил? – с издевкой интересуется старик и, дождавшись злого кивка, говорит:

– Вот и не задавай лишних вопросов. Но ты же понимаешь, что деля твою вечность на двоих, я свяжу ваши жизни настолько крепкими узами, что разорвать их будет невозможно? Умрет он – умрешь и ты.

– Я понимаю, – тихо выговаривает Бог Грома, – делай, что должен.

– Как знаешь, – кивает маг и сжимает украшение в пальцах. Из-под морщинистых рук разливается тревожное красноватое сияние.

Разливается мутноватой дымкой и вдруг ярко вспыхнув – гаснет, оставляя после себя запах озона.