– Этого делать не стоит... – Локи пытается двинуться и дергается в приступе кашля, красные капли пачкают лицо Бога Грома, – Один изгонит тебя... Или отберет силу...

– Я ведь сказал, что убью его, – выговаривает громовержец, убирая со лба младшего тонкую прядь, – и я сделаю это сегодня. Обещаю. И ты больше никогда не будешь страдать, брат.

И осторожно поднимает легкое тело младшего на руки.

Бог Безумия стонет, почти кричит, откидывая голову.

– Тише... – с болью шепчет Тор, – попробуй не думать об этом. Рассказывай мне что-нибудь. Что случилось, когда ты заключил сделку с Малхом? Тогда, когда я умер?

Дверь, на счастье, даже после хлопка, закрылась неплотно – поэтому открыть ее не составляет труда, и Бог Грома выходит в коридор. Охранники молчат, понимая, что что-либо говорить сейчас опасно. Но Тор не сомневается – они донесут. И очень скоро.

Главное, успеть до этого момента, отнести младшего в комнату.

А Локи вдруг хрипло шепчет:

– Он появился внезапно, тот йотун... Совершенно неожиданно. Я не успел даже подумать о происходящем, как он уже всадил свой кинжал тебе под левую лопатку... Там и теперь есть шрам. Ты... – трикстер коротко стонет и замолкает, потому что Тор ставит ногу на первую ступень и его рука чуть скользит по иссеченной спине мага.

– Говори! – почти выкрикивает Бог Грома, – просто рассказывай, слышишь?

– Я убил эту тварь... – хрипло выдыхает Лофт, – но было поздно... Ты упал. Просто – упал... Я никогда не думал, что... ты можешь вот так просто умереть... Я не верил! Не мог... Твои друзья – я стер им память, заставил забыть о случившемся... Я не знал, что делать, я не знал заклинаний, которые... возвращают душу, но...

И Тор спотыкается о неровную узкую ступень, едва не падая. Ладони скользят по мокрой от крови коже...

– У меня была книга! – эти слова Локи буквально стонет, а громовержец только убыстряет шаг, – я нашел ее очень... давно. Там, в Мидгарде. В заброшенной библиотеке. Помнишь... когда мы были в том городке... полузаброшенном... Ты отдал мне там тот золотой браслет... И в книге... в ней... был ритуал. Тот самый... Малх помог мне. Но я... я испугался смерти, понимаешь? И обманул... И его и Хель... – трикстер судорожно сглатывает, – я струсил...

– Ты не струсил, слышишь? – Бог Грома ногой толкает створку, ведущую в коридоры спального крыла, – ты поступил верно... Иначе как бы мы остались вместе?

– Иногда... – надорвано шепчет маг, – мне казалось, что лучше мне было не оставлять свою вечность... Я был тебе в тягость... Ты стыдился меня, мне казалось.

Громовержец смаргивает слезы и проговаривает:

– Я просто боялся того, что чувствовал. Прости.

И распахивает дверь в свою спальню.

– Кровать не убрал, – вдруг едва заметно улыбается младший, – как всегда...

– Кое-что не меняется, – пытается улыбнуться в ответ Бог Грома и перекладывает брата на одеяло, аккуратно устраивая поврежденную правую руку трикстера, – теперь получше?

– Я испачкал твою постель... – тихо замечает маг, – теперь, простыни только выкинуть...

– Не думай об этом. Лучше скажи, из-за чего ты помнишь про тот браслет? – спрашивает Тор, пытаясь отвлечь трикстера от боли, – я думал, ты выбросил его, или передарил... Я не видел его на тебе ни разу.

Лофт дотрагивается пальцами до ладони старшего и тихо говорит:

– Я, если честно, и не понял тогда, зачем ты мне его отдал. Он лежит у меня в комнате, в ящике с кинжалами. Если ты хочешь взглянуть.

Бог Грома смущенно пожимает плечами:

– Мне показалось, что он был магическим и понравился бы тебе... Ты любил такие вещи.

– В этом браслете... – Локи чуть прикрывает глаза, – заключена магия обета. Тот, кто дарит такой браслет – хочет что-то пообещать. Что хотел сказать ты – я не понял, прости...

– Я не знал... – Тор опускает глаза, – думал, что это просто безделушка.

Трикстер сжимает пальцы в кулак и, безуспешно пытаясь справиться с судорогой, выговаривает:

– Уже не важно, наверное.

– Важно, брат. И я скажу тебе, что хотел пообещать...

И дверь вдруг со стуком распахивается, пропуская в комнату Всеотца и десяток воинов...

Глава 20. "Его смерть на мне".

В помещении воцаряется поистине мертвая тишина. Не слышно даже дыхания. Тор оглядывается на уткнувшегося в подушку брата и понимает, что не успел прикрыть иссеченную спину младшего.

Худые плечи мага чуть подрагивают.

Бог Грома поднимает смятую простыню и набрасывает на трикстера. Локи дергается, рвано дыша. На белой ткани тут же проступают ярко-алые полосы...

Громовержец мысленно просит прощения, чуть касаясь тыльной стороны ладони Бога Безумия. И чувствует, как младший благодарно сжимает его пальцы.

Первым тишину нарушает Один:

– Позволь спросить, сын, – голос Всеотца буквально пропитан гневом, – у тебя есть достойное объяснение всему происходящему здесь?

– А что здесь происходит? – хамски интересуется Тор, сжимая кулаки.

Больше всего сейчас хочется схватить отца за горло и не разжимать пальцы до тех пор, пока ненавистное лицо не посинеет, а с губ не сорвется последний хрип...

– Не смей дерзить мне! – Верховный Бог в ярости делает шаг к сыну, – я задал вопрос! Что в твоей комнате делает этот предатель?! Он должен гнить в клетке! На завтра назначена его казнь! И ты, сын, нарушил закон!

– О, да! Закон! Где закон в том, что сотворили с моим братом?! – выкрикивает Бог Грома, – за что ты с ним так?!

– Он не твой брат! Ты прекрасно это знаешь! Он тот, кто уничтожил три мира! Чудовище! Грязный предатель! Кровожадная тварь! Как еще объяснить тебе?! То, что лежит на твоей постели – мразь, убивавшая детей!

Ярость захлестывает разум, будто цунами. В глазах вспыхивает красный фейерверк, рассыпается яркими сгустками...

– И ты признаешь, что то, что творили твои воины – было сделано по закону? – тихо спрашивает Тор, – признаешь, что допустил все грязные издевательства, зная, что Локи беспомощен? Асгардское правосудие, значит? Вот как оно происходит?

Всеотец почти удивленно вглядывается в лицо наследника:

– Он заслужил это. Неужели ты не видишь? В нем только ложь и тьма! Мы пригрели на груди змею!

– Змею? – с яростью переспрашивает Тор, – а не ты ли всю жизнь заставлял его выполнять самые грязные поручения? Не ты ли заставлял его лгать? Именно ты сделал его таким! А Локи верил тебе! Надеялся, что может сделать хоть что-то, за что ты удостоишь его хотя бы улыбкой! А потом... после всего, ты продал его Бюлейсту! Этому... – он замолкает, подбирая слова, – грязному извращенцу! Ты ведь прекрасно знал, что он творит со своими пленниками!