Ладонь мучителя вцепляется в слипшиеся от крови волосы трикстера и запрокидывает его голову...

Тору открывается измазанная кровью шея, синяки, ссадины, и клеймо на груди. Оно будто раскаленное. Светится красным адским огнем...

Громовержец рвется, рычит, пытаясь сдвинуться хотя бы на дюйм... Ненавидит себя за беспомощность... Разум висит на волоске... А в помещении, отдаваясь эхом в ушах, раздается его собственный голос:

– Я кончу тебе на лицо сегодня, сладкий... подставляй ротик...

И болезненный крик брата... Звук удара, и тишина...

Тор открывает глаза и видит перед собой испачканную пятнами всевозможных видов алкоголя, столешницу...

В руке зажата карта, врученная исчезнувшей собеседницей. Бумага полуистлевшая, чуть влажная в уголках...

Тор поднимается и подходит к стойке.

– Не скажешь куда ушла девчонка, что сидела со мной весь вечер?

Парень, протирающий стаканы, удивленно смотрит на громовержца и качает головой:

– С вами никого не было. Никакой девушки.

– Извините.

Бог Грома кладет на стойку еще одну монету и, подхватив недопитую бутылку, кивает бармену и выходит в ночь.

Глава 4. "Ты будешь со мной".

Под ногами хлюпает невидимая во тьме грязь. Тяжелые капли дождя бьют по плечам. Влага затекает за вырез рубахи, стекает по спине... Где-то вдалеке слышатся раскаты грома... Скоро начнется самое настоящее ненастье.

Тор собирает промокшие волосы в кулак и выжимает из прядей влагу. Наверное, он похож сейчас на мокрую крысу...

Почему-то вспоминается почти такая же ночь, когда они с Локи блуждали по лесу, в поисках выхода... Трикстер шипел сквозь зубы, проклиная недальновидность старшего брата. И Тор прекрасно понимал, что виноват в их ночных похождениях только он один. Для чего нужно было затевать этот глупый спор насчет ориентирования в лесу? Естественно, Бог Грома потащил с собой и брата...

Наконец, Локи остановился и, покачав головой, сказал:

– Смысла идти дальше – нет. Я не вижу ни одной звезды и местность вокруг незнакомая. Нам нужно остановиться и подождать утра, когда взойдет солнце. Тогда мы сразу поймем направление.

– Ты предлагаешь всю ночь просидеть в грязи и воде? – зло спросил Тор, забывая о том, что инициатором похода был именно он.

Локи только пожал плечами:

– Я могу осушить пару метров и разжечь огонь, если мы будем останавливаться.

Предложение Тору понравилось, поэтому он кивнул, отступая, чтобы дать брату место для работы.

Маг прикрыл глаза и медленно, нараспев стал проговаривать странные сочетания звуков. Какой-то древний язык... Настолько чуждый слуху, что Тор поежился.

А трикстер вскинул руки и под его пальцами заискрились нити света. Они окутали хрупкую фигуру Бога Лжи, будто от него шло сияние... Белое, яркое... Чистое.

Тор, не совсем понимая, что делает, шагнул к брату, дотрагиваясь пальцами до полупрозрачной светящейся кожи щеки... Локи вздрогнул, но почему-то не отстранился... А наоборот, накрыл ладонью руку старшего и что-то прошептал. И Бог Грома почувствовал, как его пронзают тончайшие искорки энергии, наполняют его до краев... Тело вдруг становится легким, разум чистым... Будто свет, идущий от брата, прогоняет усталость, раздраженность...

И все вдруг прекращается. Вокруг снова наступает тьма. Тор чувствует под пальцами ледяную, чуть влажную щеку младшего, чувствует, как ощутимо трикстера трясет... Чувствует, как Локи сжимает его ладонь, дрожащими пальцами...

– Все в порядке? – тихо спрашивает громовержец, гладя большим пальцем нежную кожу.

– Да... Просто я потратил больше сил, чем рассчитывал, – бесцветно отзывается трикстер, – но зато земля просушилась хорошо. Можно разжигать костер.

– Из-за меня? – Тор отдергивает руку, так резко, что Локи невольно отшатывается, едва не падая.

– Отчасти, – задумчиво выговаривает маг, проводя пальцами по щеке, – но тебе не стоит думать об этом. Лучше займись костром. Ветки на этом участке тоже высохли...

Тор молча кивает и наклоняется за первой палкой.

Набрав достаточное количество хвороста, Бог Грома оборачивается, чтобы найти глазами брата и... взгляд лишь шарит по пустому черному лесу за спиной... Тор стоит один, посреди болота, утопая по щиколотку в жирной, хлюпающей грязи...

Бог Грома грустно улыбается. Воспоминания кажутся настолько ощутимыми и яркими, что становится страшно. Вернее – становилось. Сейчас эти внезапные «приходы» уже стали привычными.

– Я люблю тебя, Локи, – в пустоту шепчет Тор, шагая во тьму, – все будет хорошо.

Громовержец и сам не знал, как, в конце концов, вышел к месту назначения. Наверное, ему просто повезло.

Темная громада полуразрушенного замка возвышалась посреди пустыря. Лес будто отступил от строения, окружая его плотным кругом. Земля вокруг была темной, казалась обожженной, проклятой... Да, именно проклятой. На ней не росла даже трава.

Бог Грома набирает побольше воздуха и делает шаг к полуоткрытой высокой двери. Она ветхая, покрытая плесенью... Да здесь все ею покрыто! Замок будто испортился... Стал чем-то нечистым... Вместилищем нечистоты.

Эти мысли бьются в голове, словно пойманные птицы. И все это перекрывает голос брата, буквально умоляющего не делать ничего для его спасения...

Чушь! С чего он решил, что то видение было реальностью? Что это не просто бред воспаленного сознания?

Но те ощущения... покрытые запекшейся кровью губы под его губами...

Тор резко трясет головой и толкает створку...

В холодном помещении стоит мрак. Испещренные рунами стены сочатся влагой и запахом плесени. Единственный источник света – это светильник, роняющий на пол тусклый голубоватый свет. Неверные тени шуршат по углам, скалятся из-за истлевших занавесей... Страх тонкими иголочками колет затылок. Богу Грома кажется, что он чувствует на себе взгляд. Внимательный, недобрый... Наконец, он решается и выкрикивает:

– Малх! Ты здесь?! – наверняка, звучит это глупо, но...

Раздается какой-то шорох, звуки шаркающих шагов... Тор подается в сторону звука, как вдруг из-за спины раздается невыразительный скрипучий голос:

– Чего тебе надо, пришелец?

– Я – Тор, – резко обернувшись, представляется громовержец, сжимая рукоять молота, – я пришел по делу... насчет одного Ритуала.