Конечно, священное место должно быть защищено.

Что ж, талисман сказал Йереку все, что ему хотелось узнать о двойственной природе места погребения жреца. Зачем оставлять тут обереги от мертвой плоти, если не для того, чтобы удержать Влада под землей, а живущим мертвецам не дать вытащить графа из могилы?

Значит, чтобы добраться до праха вампира и, соответственно, до кольца, необходимо выкопать священнослужителя.

Только он не мог этого сделать. Не мог.

Впрочем, существует не один способ заполучить клок шерсти с паршивой овцы. То, что не может он, не означает, что с задачей не справится кто-нибудь другой.

Йерек огляделся. Он знал, что, если не поторопится, сам факт его присутствия в стенах собора лишит его малейшей надежды, — исходящая от него зараза нежити вызовет у жрецов кошмары и учащенное сердцебиение, желудочные колики, тошноту и прочие неблагоприятные симптомы — и клирики догадаются обо всем.

Возможно, подойдет нищий? Притащить с улицы оборванца, заставить его вырыть яму…

Нет. Это должен быть кто-то вне подозрений, на тот случай, если его увидят из собора.

Но кто?

По ту сторону розового сада приютилось маленькое кладбище. А какое кладбище без могильщика? И что может быть естественнее, чем могильщик, работающий в сумерках, готовясь к завтрашнему дню?

Он может вдохнуть в человека страх нежизни и подрядить его на этот грязный акт осквернения. Может? Должен.

Йерек знал, что ему делать. Раздевшись догола, он сунул свернутые тряпки под иву и, призвав Волка, отдался превращению. Когда мучительная боль трансформации охватила его, он закричал, и крик этот растянулся в вой тоскующего под луной зверя.

Ни одного огонька не загорелось в соборе.

Волк легко прокрался между кустами роз к рядам могил и тут же учуял хибарку могильщика. Шерсть на загривке хищника топорщилась — ведь рядом возвышалось множество изваяний Человекобога. Огибая надгробия, он проскользнул к домику кладбищенского служителя. Не доходя до двери, Волк прыгнул, бросая тело на преграду, вышиб хлипкий засов и влетел в маленькую комнату.

Он почуял человека прежде, чем увидел его, — закутанного в одеяла, со вставшими дыбом седыми волосами, смертельно бледного от страха.

Волк медленно подошел к кровати могильщика и щелкнул зубами, демонстрируя ниточку слюны, повисшую на черной губе.

— Помилуй, нет, — взмолился старик, когда серая морда едва не ткнулась ему в лицо.

И вдруг монстр начал меняться — звериные черты уступали место человеческим. Низкое рычание Волка перешло в ритмичное дыхание Йерека. Кости его перестроились — и вот уже перед могильщиком стоял голый человек. Но нагота не унижала его — она лишь усиливала ужас старика.

— Вставай, гробокопатель, ибо сейчас твоя жизнь принадлежит мне. Ты дышишь по моей прихоти, понимаешь? — Вампир поманил могильщика пальцем.

Старик закивал с таким пылом, что Йерек чуть не рассмеялся… но не рассмеялся.

Старик сполз с постели. С костлявого тела дряблыми складками свисала морщинистая кожа, в многочисленных впадинах плоти плескались черные тени. Могильщик явно готов был бухнуться на колени и умолять чудовище, вторгшееся в его дом, о пощаде.

— Что… что…

— Что я хочу?

Трясущийся старик снова кивнул. Йереку отнюдь не хотелось бы, чтобы именно сейчас его будущий помощник умер от страха.

Волка терзали угрызения совести из-за того, что ему предстоит, но зверь еще жил в его крови, заглушая непокорную человечность. Значит, монстр побеждает. Вскоре он перестанет раскаиваться в убийствах и осквернении, но пока горький привкус вины напоминал Йереку о том, что значит быть живым.

Но Волк подавил сожаление — сейчас эти эмоции неуместны. Он должен отдаться звериным инстинктам.

— Я хочу, чтобы ты раскопал мне могилу.

Потребовалось несколько секунд, чтобы его слова пробились сквозь ужас старика.

— Ты хочешь, чтобы я выкопал тебе могилу?

— Нет, я хочу, чтобы ты раскопал могилу. Могилу, которую однажды уже засыпали.

— Я не могу…

— О, думаю, ты скоро поймешь, что можешь, более того — ты это сделаешь. — Йерек оскалился, чтобы смысл его фразы лучше дошел до могильщика. Лишние проблемы ему ни к чему. — Одевайся, бери лопату и иди за мной. Я не хочу причинять тебе вред, но это не значит, что такого не произойдет. Итак, мы понимаем друг друга?

Могильщик опять кивнул, схватил со спинки корявого стула грязную рубаху, тут же уронил ее, нагнулся, подобрал одежду с пола — и все это не отрывая взгляда от Йерека, словно, отведи он глаза, это спровоцировало бы нападение зверя.

Йерек вышел из крохотной лачуги. Воздух приятно холодил кожу, осыпая ее щекочущими мурашками.

Секунду спустя появился могильщик с зажженным пузатым фонарем. Старик был мрачен.

Не сказав ни слова, Йерек двинулся обратно через кладбище. Интересно, скоро ли старик сообразит, какую именно могилу хочет вскрыть оборотень? Наверняка скоро. И что тогда? Откажется? Полезет драться? Поднимет тревогу? Или просто станет рыть?

Когда они вошли в розарий, бредущий за вампиром старик захныкал. Впереди была лишь одна могила.

— Я не могу…

Йерек остановился под свисающими ветвями плакучей ивы.

— Копай! — односложно приказал он.

— Я не могу, — повторил могильщик, но всадил лопату в землю.

Подозрения Волка оправдались: железный медальон не подействовал на старика.

— Копай.

Йерека мутило от собственного тона. Легко делать вид, что ничего не чувствуешь, но ложь часто правдоподобна — только не для самого лжеца.

Старик копал, спасая свою жизнь. Раз за разом погружал он лопату в почву, углубляя яму.

Пока могильщик трудился, Йерек оделся.

Почти вся долгая ночь ушла на то, чтобы добраться до первого трупа, покоящегося в могиле. Слезы покатились по лицу старика, и, когда его лопата ударилась о гроб верховного теогониста, он взмолился о прощении, но потом покорно отгреб землю, и показались серебряные замки деревянного ящика.

— Открывай, — велел Йерек. Маловероятно, что тех двоих действительно похоронили вместе, но было бы глупо не проверить.

Черенком лопаты могильщик отбил печати и отщелкнул блестящие скобы. Крышка со скрежетом поднялась, впуская воздух и выпуская облако смрада. Время и черви превратили святого человека в груду костей и лохмотьев. В гробу он лежал один.

— Закрывай и поднимай ящик, будем рыть глубже, — велел Йерек.

Старик подчинился. Он окопал гроб, чтобы удобнее было поддеть его, и вытащил ящик на поверхность, хотя задача оказалась далеко не проста.

Догадки Йерека подтвердились. Меньше чем в футе под гробом верховного теогониста обнаружились останки Влада. Кости не удостоившегося погребения в гробу графа-вампира оказались совершенно голыми, без плоти, без мышц, без сухожилий. Некогда роскошное облачение фон Карштайна превратилось в жалкие клочья, но золотые цепи и, главное, кольцо сохранились.

Руки графа-вампира были сложены на грудной клетке, и на правой поблескивал замысловатый перстень-печатка, золотой, с броским драгоценным камнем, окруженным чем-то вроде крыльев, усеянных самоцветами.

Йерек не осмеливался пошевелиться.

Добрых пять минут смотрел он на вычурное кольцо с темным камнем.

Он не мог поверить, что Зигмариты были так глупы, что не тронули перстень — ключ к власти графа-вампира.

Возбужденный до предела, он снял кольцо с пальца скелета и сам надел его. Волк ожидал ощутить что-то — трепет энергии, которая хлынула бы в его порченые вены, ответный крик бессмертия, но не почувствовал ничего. Йерек поднес руку к лицу и уставился на крылья, раскинувшиеся над его сжатым кулаком. Ничего. Пусто.

Может, нужно пустить себе кровь? Может, она связывала вампира и перстень? Может, тогда он почувствует силу?

И вдруг до него дошло. Несмотря на всю свою броскость, крылатый перстень не был знаменитым кольцом фон Карштайна и не обладал чудовищной мощью исцеления — красивая безделушка, и только. Стоило ли вообще ожидать, что кольцо будет на пальце трупа? Все правильно: жрецы похитили перстень, чтобы лишить фон Карштайна его сверхъестественной силы.