Неожиданно, в отдалении раздался звук, который так жаждали услышать и Финрейр, и эльфы, и Сайрес Грэм и, все оставшиеся в живых солдаты армии Мариенбурга — горн графа Мартина фон Кристальбаха.

Знамена реяли на ветру, мечи ударялись о щиты, тысячи солдат двигались в едином строю, объединенные волей одного человека. Рядом со штандартом графа Мартина и стирландскими знаменами развевались стяги Талабекланда и флаги Альтдорфа. Шум, издаваемый приближающимися войсками, вряд ли был способен испугать бездушных мертвецов, но живым — он давал надежду, наполняя новой силой ослабевшие было. Надежду на то, что они будут жить, несмотря на все силы тьмы, пришедшие их уничтожить…

Финрейр невольно улыбнулся: такова сила надежды — одна искра может воспламенить костер…

Маннфред ошеломленно обернулся назад… Как он мог так ошибиться? Как угодил с эту примитивную ловушку? Как не заметил, не просчитал все варианты? Его самоуверенность погубила мертвых — Черные Рыцари увязли в бессмысленной схватке под стенами города и, тыл его армии, оказался абсолютно незащищенным…

Маннфред собирался напасть на город… Граф вовсе не думал, что кто-то нападет на него самого…

Однако, схватка еще не закончилась — Финрейр играл мастерски, но не все было в руках эльфийского мага…

Адольфус Кригер, находящийся в первых рядах сражающихся, пришел к тому же выводу — не ожидая приказа от Маннфреда, он дал команду своему отряду вступить в бой. Рыцари Черной Руки яростно ударили по людской пехоте, сконцентрировав направление своей атаки на левом фланге противника с единственной целью — пробить брешь в обороне мариенбургцев и, спасти то, что осталось от кавалерии Готхарда.

Правитель Сильвании не стал ждать, чем закончится эта атака… Последнее колдовства и, поле сражения наполнили воющие банши с лицами, застывшими в вечной гримасе агонии и невыносимой боли, окруженные тенями убитых ими людей. Их душераздирающие стенания смогут сдерживать людские армии достаточно долго — достаточно, чтобы Маннфред смог бежать…

Эта битва была выиграна, но Зимняя Война — пока нет…

Теперь живые преследовали мертвых, изгоняя нежить из пределов Империи, загоняя ее обратно — в проклятые леса Сильвании.

Это не было одним генеральным сражением — череда больших и маленьких стычек медленно приближала конец графа-вампира. Буря войны бушевала на сотни миль вокруг. Захватывая все новые и новые области Старого Света. Мертвецы из бесчисленных провинций, городков, сел и деревень, тянулись на зов Маннфреда, пополняя его слабеющую армию. После каждого сражения множество живых вливалось широким потоком в ряды своих противников…

Много раз, люди готовы были отчаяться, потерять веру, но искра надежды продолжала тлеть, разгоревшись, наконец, в очистительное пламя. Живые сражались за себя, своих любимых, отцов, матерей, детей, мертвые — только за своего хозяина…

Вороны парили над полями сражений, пируя на телах нескольких сотен тысяч душ, безвременно отправившихся в царство Морра. Безжалостная смерть острой косой собирала свою жатву — такой была цена бесконечной Зимней Войны. Порой, казалось, что весна никогда не придет, хотя, на самом деле — зима длилась чуть дольше обычного. Приближение весне уже чувствовалась в воздухе, мокрый снег уже не ложился, а стаивал, но смерть продолжала держать землю в своих ледяных объятиях. Правитель подземного мира собрал небывалый урожай душ в эту зиму…

Слишком много было битв, слишком много хороших людей нашло свою смерть на полях сражений…

Наученные горьким опытом люди изменили тактику — погибших и умерших от болезней и голода, собирали в огромные кучи и сжигали. Повсюду на землях Империи горели огромные погребальные костры. Печальная необходимость, лишившая Маннфреда возможности пополнять ряды своих мертвых прислужников. Тем не менее, его сила все еще была слишком велика…

Военное счастье поочередно склонялось то на одну, то на другую сторону — победы людей чередовались с их поражениями…

Мартин фон Кристальбах, граф Стирланда и Верховный Теогонист, Курт III — вели в бой объединенные силы человечества. И, несмотря на огромные потери, победа в войне стала понемногу обретать очертания…

Твердость стали и непреклонная вера слились воедино, образуя крепкий монолит, поддерживавший в людях мужество и укреплявший силу духа. Граф Мартин всегда был в самой гуще битвы, сражаясь плечом к плечу с простыми солдатами, вдохновляя их своей храбростью. Для людей, он стал настоящим героем, ведущим своих солдат на подвиги, бесстрашным и благородным.

Курт III поддерживал дух воинов вне поля боя, укрепляя и поддерживая их веру. Зигмар направлял святого человека, указывал ему путь и, Верховный Теогонист, осененный божественной благодатью, слепо шел к исполнению своего предназначения. В чем оно заключалось, жрец понял лишь тогда, когда на поле только что закончившегося сражения наткнулся на труп мерзкого упыря, на самом деле оказавшегося вампиром, трансформированным Маннфредом. Его, еще живой дух, заключенный в разлагающейся гнилой плоти, был лишен возможности уйти в загробный мир. Сила этого духа была так велика что, каким-то непостижимым образом, он сумел вернуть себе контроль за уже помертвевшими губами, обращаясь к жрецу с просьбой об освобождении из своей темницы. Если можно спасти одну душу — почему не сделать это с тысячами других?!

Но бок о бок с каждой победой людей — шагала смерть…

Люди хорошо усвоили этот урок…

Мартин не давал Маннфреду ни минуты покоя — нельзя было дать мертвым вновь собраться с силами!

Живые уничтожали мертвых по всей Империи…

Под предводительством фон Кристальбаха человечество превратилось в могучую боевую машину, без разбора сметавшую на своем пути скелетов, зомби и черных рыцарей.

Различия были забыты, разногласия отложены до лучших времен, и сейчас — люди пожинали плоды своих усилий. Словно вода подтачивает камень, каждая маленькая победа приближала конец войны. Постепенно, силы мертвых истаяли настолько, что Маннфред уже не решался вступать с людьми в открытый бой — вампир перешел к тактике партизанской войны, прячась в непроходимых лесах Сильвании, откуда время от времени тревожил земли Империи своими набегами.

Мертвые — не желали становиться абсолютно мертвыми…

Граф-вампир наводнил свою землю хитроумными ловушками, волчьими ямами, ядовитыми кольями — так, чтобы в любом уголке его проклятой провинции живых подстерегала неизбежная смерть…

Тем не менее, это не могло продолжаться вечно…

Вышедший из-за деревьев Форстер с трудом сдерживал тошноту. Голова юноши кружилась, лоб разрезала косая рваная рана, следы спекшейся крови виднелись в грязных спутанных волосах.

Этим утром Шлагенер получил удар дубиной, пришедшийся ему прямо в голову. К счастью удар пришелся по касательной и, не убил Шлагенера а, лишь сбросил его с лошади на землю, оставив лежать без сознания. Когда Шлагенер очнулся, он еще долго не мог держаться на ногах, кровь заливала ему лицо, голова кружилась, мысли путались и сбивались. Но, юноша — не собирался жаловаться на жизнь. Он был жив… А, пятьдесят его товарищей — нет… Таковы превратности войны… Надо уметь принимать их и жить с этим дальше…

Форстер ехал бок о бок с Аккимом Брандтом. Возглавляемый Брандтом передовой отряд стирландских сил, поднимался по склону невысокой, поросшей густой растительностью холмистой гряды.

Перед разведчиками лежал Хел Фенн — вечно затянутое туманом проклятое болото. Рощицы уродливых кривых деревьев были разбросаны по его поверхности, кровавые капли каких-то ягод блестели на фоне мха, зловещие звуки доносились из глубины топи, гнилостные испарения насыщали воздух…

Низкое солнце медленно ползло за горизонт, сумерки быстро сгущались: приближающаяся ночь темным покрывалом накрывала землю…

Первая мысль, посетившая Форстера, заключалась в том, что последствия удара, полученного им этим утром, были гораздо серьезнее, чем ему казалось в начале. На мгновение, молодой человек был твердо уверен, что сходит с ума, когда заметил в отдалении темные изломанные силуэты двигающихся деревьев.