Мертвые шли невидимыми, углубляясь в самое сердце людских земель. Они двигались вперед с жестокой решимостью, не связанные усталостью, голодом и прочими людскими слабостями. Армия мертвецов накатывалась неумолимо, словно морской прилив, она разрасталась и ширилась по мере того, как все новые и новые рекруты вливались в ее ряды, поднятые темным колдовством. Миля за милей они шли и шли по подземным тоннелям, а все новые участники вливались и вливались в этот мрачный танец смерти.

Подземные тоннели были слишком древними и запутанными, чтобы можно было проложить по ним точный маршрут. Где-то прямые и широкие, но чаще узкие, полуразрушенные и затопленные. Кое-где, еще горели старые гномьи светильники, освещавшие подземелье неровным мертвенно-бледным светом. Судя по всему, кто-то поддерживал их в рабочем состоянии, но кто это был — скавены, гномы или кто-то другой, оставалось загадкой. На других участках, тоннели представляли собой кротовые норы, скрывающиеся во мраке, сквозь которые едва можно было протиснуться. Подходившие близко к поверхности земли, они тонули в грязи и нечистотах, просачивающихся из утробы людских поселений, переполнялись миазмами и нездоровыми испарениями. Временами, зловоние становилось просто невыносимым. Тьма следовала по пятам за мертвым воинством, неслышно крадясь по бесчисленным коридорам, протягивая свои щупальца из многочисленных тупиков и закоулков, придавая мрачную торжественность этому бесконечному маршу живых мертвецов.

Маннфред фон Карштайн вел свою бездушную армию, усилием воли направляя толпы разлагающихся зомби и полусгнивших скелетов. Его правая рука сжимала древний артефакт, найденный Маннфредом в одной из полуразрушенных гробниц Кхемри — родного города легендарного повелителя нежити Нагаша, затерянного в жарких пустынях Земли Мертвых. С виду это была простая, вырезанная из обсидиана, безделушка, выполненная в виде кулона, в центре которого располагался глаз, инкрустированный изумрудом, окруженный загадочными пиктограммами в виде людей с головами животных. Однако, исследуя ее, фон Карштайн выяснил, что артефакт усиливает воздействие магии на толпы безмозглой нежити. Вампир чувствовал эту горячую пульсацию на своей груди, передающую его волю — волю великого правителя Сильвании так, что никто из созданий, поднятых с помощью искусства некромантии, не мог ему противостоять.

В наиболее глубоких проходах нежить страдала от языков пламени, вырывающегося из глубоких трещин в земной коре. Смертоносные удушливые газы наполняли здесь подземелье, а под ногами, слышался зловещий гул, и земля едва заметно тряслась и содрогалась.

Однако было здесь что-то еще, что-то не связанное с яростью земной стихии. Удушающий смрад серы и метана сопровождался запахом паленой шерсти и вонью экскрементов, а кое-где под ногами блестели пятна странного вещества, напоминавшего масло для светильников. На стенах, время от времени попадались прилипшие к влажным камням длинные тонкие рыжие волосы, больше похожие на шерсть каких-то загадочных животных. Там, где земля подземелья была влажной, иногда встречались следы, похожие на следы больших собак, только более узкие с большими удлиненными когтями, оставляющими глубокие отпечатки на мягкой почве.

Чем дальше углублялись мертвецы во чрево земли, тем чаще на стенах попадались зловещие предупреждения в виде нацарапанных на стенах рисунков Великой Рогатой Крысы. Однако Маннфред зашел уже слишком далеко, что повернуть назад.

Крысолюди напали внезапно, сопровождая свою атаку громким и пронзительным визгом, ощетинившись клинками и копьями, со странными символами и рунами, небрежно нарисованными на их щитах. Казалось, что они переговаривались друг с другом но, если это и было правдой — Маннфред не мог разобрать ни слова. Их речь напоминала какофонию быстрых резких свистящих трелей, повторяющихся по несколько раз подряд. И над всем этим гомоном фоном висел низкий скрежещущий шум.

Скавены кружили вокруг неуклюжих зомби — множество здоровых грызунов, сверкающих налитыми яростью глазами. Их мясистые, червеобразные хвосты вздрагивали в возбуждении, когда проклятые падальщики впивались своими огромными резцами в безмозглых зомби, вырывая из мертвецов куски гнилого мяса.

В гробовом молчании нежить продолжала свой бесконечный марш, не обращая внимания на крысолюдей, раздиравших их мертвую плоть. Даже с висевшими на них грызунами, жадно сдирающими мясо с побелевших от времени костей, они продолжали идти вперед и вперед.

Скавены продолжали атаковать, стуча мечами и копьями по своим щитам, по стенам и полу подземелья, создавая оглушающую какофонию звуков. Распространяясь по тоннелям, шум многократно усиливался, создавая мощную звуковую волну, обрушивающуюся на врага.

Горящие факелы освещали подземелье тусклым мерцающим светом, едва разгоняя мрак, но даже этого было достаточно, чтобы взгляду открылись ужасные увечья, покрывающие тела большинства крысолюдей: их морды были покрыты воспаленными ранами, резцы сломаны, губы разорваны в клочья. У некоторых отсутствовал глаз или ухо. Другие явно подверглись действию мутации — их клыки и когти были скручены и деформированы, превратившись в естественное оружие, тела бугрились огромными уродливыми мышцами, суставы разрослись, увеличивая подвижность и способность к резким броскам.

Несмотря на яростные атаки скавенов армия графа-вампира продолжали свое неумолимое шествие, продираясь по полуразрушенным узким тоннелям. Разорванная крысюками плоть лохмотьями свисала с полусгнивших костей, придавая зомби жутковатый и призрачный вид.

Новая волна крысолюдей поджидала армию Маннфреда на перекрестке подземных путей, там, где пятнадцать тоннелей пересекались, чтобы разойтись, извиваясь точно змеи, в самые отдаленные уголки известного мира. В затхлом воздухе отчетливо пахло серой и метаном. Огромная шевелящаяся масса надвигалась со всех сторон: крысюки вылезали из мельчайших расселин и трещин, спускались по потолку, карабкались по обрывам, уходящим глубоко в чрево земли.

Ядовитые испарения наполняли подземелье, удушливой удавкой обвиваясь вокруг живых мертвецов. К несчастью для нападавших, нежить не нуждалась в такой прозаической вещи, как кислород.

В узких тоннелях закипела схватка, сопровождающаяся хрустом костей, щелканьем челюстей, лязганьем металла о металл, пронзительным визгом и хрипами раненых и умирающих крысолюдей. Оглушающий шум сопровождал орду скавенов, мертвые же — сражались в полном молчании. Крупный скавен с гладкой черной шерстью метнул круглый диск, сделанный из человеческого сустава с вставленным в него пилообразным костяным лезвием, в группу ковыляющих зомби. Метательное орудие с глухим чавканьем вонзилось в гниющее мясо. Издав яростный писк, крысюк подскочил к мертвецу и, вырвав импровизированное оружие из раны, всадил его прямо в лицо полуразложившегося трупа. Костяное лезвие легко рассекло податливую плоть, отделив нос и часть щеки. Однако торжество скавена было преждевременным. Мертвец всем телом навалился на своего врага: торжествующий визг сменился душераздирающим криком боли, когда кривые костлявые пальцы впились в глаза крысочеловека и, сомкнувшись, потянули на себя морду противника. С хрустом черепные кости лопнули, обнажая мозг, а несчастное животное, дернувшись в предсмертной агонии, навсегда затихло.

Вспышки странного зеленоватого света прорезали окружающий мрак, выжигая передовые ряды армии нежити. Скелеты и зомби шатались и дергались, их тела извивались и скручивались в нелепой, отвратительной пародии на танец; дымящаяся плоть отваливалась от обугленных костей, распространяя вокруг невыносимое зловоние. Мертвецы умирали в полном молчании. Скавены набрасывались на павших, отрывая куски подгоревшего мяса, торопливо пережевывая и глотая порченую плоть, с жадностью пируя на останках своих противников.

Маннфред с трудом пробирался сквозь плотные ряды нежити, бормоча заклинание себе под нос. Зловонные испарения, висевшие над полем сражения, небольшим облачком сгустились возле его сжатой руки. Писк и свистящие трели скавенов, пытавшихся добраться до графа, разом смолкли: неожиданная тишина на мгновение нависла над местом схватки. В следующую секунду вампир поднес руку к губам и, произнеся последнюю фразу, разжал пальцы. Коротко дунув, Маннфред направил на ближайших противников шлейф густого белесого тумана. Смертельное облако обволакивало скавенов, разъедая их шерсть, сея очаги разложения везде, где туман коснулся живой плоти. Запах гниения становился все сильнее по мере того, как дьявольское заклинание проникало все глубже и глубже, начиная поражать тело и кости несчастных животных. Пораженные крысюки, корчась, падали к его ногам.