Позицию Шаховского поддержали А.М. Колюбакин («надо совершенно искренно желать созыва Думы», а критика правительства «может сохранить единство общественного настроения»), Н.В. Некрасов («созвать Думу было бы полезно для того, чтобы, быть может, предотвратить взрыв где-либо в другом месте»). На следующий день, 26 августа, дискуссия была продолжена. В «бой» вступил патриарх кадетской партии И.И. Петрункевич, который рекомендовал «воздержаться от пропаганды немедленного созыва Думы». Амбивалентную позицию занял А.И. Шингарев: «…не агитировать за созыв Думы неловко, агитировать — значит идти навстречу опасностям, и ясного выхода нет; поэтому следовало бы на некоторое время отложить решение этого вопроса, пока обстоятельства более выяснятся». Позиция Шингарева возмутила темпераментного Колюбакина, который заявил: «Молчание, к которому нас приглашают, было бы не выигрышем, а проигрышем с точки зрения интересов страны»; «и, может быть, теперь последний момент сказать правительству последнее слово предостережения. Выбор момента для созыва Думы зависит не от нас — мы только можем напирать; но отмахиваться от тяжести и трудностей момента нельзя, надо иметь решимость взять на себя риск и ответственность»{1650}.
Выступление Колюбакина явно задело Милюкова, который заявил: «Сторонники созыва говорят, что не следует бояться принять бой в чистом поле, но это не равносильно принятию боя, если у вашего противника все шансы, а у нас связаны руки; дело сведется не к бою, а [к] бессильной жестикуляции. А.М. Колюбакин ставит вопрос иначе; он хочет сейчас выставить все политические вопросы…» Прервав на этой фразе Милюкова, Колюбакин заявил, что «он ставит лишь те требования, которые находятся в связи с обороной страны» (свобода печати, национальный вопрос, политическая амнистия). Милюков нашел этот перечень вопросов не относящимся к обороне, а имеющий политический характер. Выразив свое согласие, что «если политический вопрос не будет поставлен, а только финансовый, то страна не поймет этого и будет так же разочарована», Милюков заявил, что если это так, то с политическими выступлениями следует подождать до тех пор, пока не «завопит вся страна и потребует от нас сильных выступлений, и мы будем знать, что нам делать, и всякие противоречия исчезнут. А сейчас нам все же не дают точных указаний, что говорить и делать в Думе»{1651}. Ухватившись за эту милюковскую фразу, Н.В. Некрасов парировал: «До сих пор мы умели угадывать нужды страны, надо думать, что и теперь не разойдемся с ней». «Ждать, пока страна завопит, — заявил Шаховской, — нет надобности; мы и сами можем завопить, если надо. Роль молчаливых прикладывателей штемпелей в Думе нам не приличествует, так не будем их прикладывать»{1652}.
Приведенная выше полемика свидетельствовала о том, что внутри кадетского ЦК уже в августе 1914 г. начал назревать конфликт, который мог привести к расколу партии. Чтобы его избежать, Милюков попытался впредь избегать постановки политических вопросов. Характерно, что в последующие месяцы внимание членов ЦК было переключено на обсуждение национальных и организационных проблем, о которых уже говорилось выше. Лишь спонтанно на заседаниях ЦК политические вопросы, как правило, ставили левые кадеты, настаивавшие на необходимости «прервать молчание руководящих органов партии» и более четко определить политическую линию по отношению к правительству.
Милюков с прежним упорством продолжал твердить, что партия, учитывая «динамику настроений», происходящих в обществе, все же не должна совершать каких-либо неосторожных шагов, которые будут играть на «руку левым», что если сейчас потребовать созыва Думы, то она «уже не обойдется одним актом лояльности», а это «может дать огромный толчок стране в обратную сторону»{1653}. Поэтому созывать ее сейчас несвоевременно. Такой же позиции придерживался Ф.И. Родичев и П.Б. Струве. Дискуссия очередной раз зашла в тупик. Лишь 21 декабря 1914 г. Милюков по собственной инициативе затронул вопрос о Думе в связи с приближением официального срока ее созыва. Одновременно он проинформировал членов ЦК о разговоре И.П. Демидова с А.В. Кривошеиным, который высказался за созыв Думы.
В связи с этим у 8 депутатов кадетской фракции возникла идея встретиться с членами ЦК и обсудить вопрос о предметах занятия Думы, прежде всего о принятии ею бюджета, что, в свою очередь, и должно «явиться непременным условием сколько-нибудь правильного сотрудничества с правительством». Общим мнением этой группы думских депутатов являлось, что в данный момент «еще не время для резкой оппозиционной критики, что отношение к правительству должно быть сдержанным». Комментируя позицию членов фракции, Милюков выражал готовность довести при их содействии до сведения правительства позицию кадетской фракции в предстоящую сессию: внесение бюджета и чтобы «в декларации правительства заключались шаги навстречу общества» или же чтобы «по крайней мере в этой декларации не заключалось никакой провокации»{1654}.
Лидер кадетской фракции продолжал настаивать на том, что созыв Думы несвоевременен, ибо при «настоящих условиях оппозиция должна воздержаться в Думе от тех открытых и ярких выступлений, каких заслуживает реакционная деятельность правительства». С другой же стороны, «несозыв Г. думы в течение продолжительного времени привел бы к огромному понижению настроения в стране, в котором и сейчас уже чувствуются неблагоприятные признаки». Принимая в расчет информацию И.П. Демидова о наличии внутри правительства нескольких течений, в том числе и за созыв Думы (по сути, речь шла об одном А.В. Кривошеине, который считал, что Думу можно созвать при условии демонстрации ею «священного» единения 26 июля и рассмотрения незначительных 2–3 правительственных законопроектов. — В. Ж), Милюков, заявил, что «этого для страны слишком мало» и лучше «совсем не созывать Думу, чем созывать ее для одних этих целей».
Он соглашался на созыв Думы лишь в том случае, если она рассмотрит бюджет, что уже само по себе явится способом «укрепления Конституции», а если правительство не пойдет на это, то оно «развяжет руки оппозиции для беспощадной критики». Если Дума все же будет созвана на этих условиях, то «непоследовательно было бы делать боевые оппозиционные выступления против правительства, так как борьба с внешним врагом далеко еще не закончена и та цель, какая заложена была в объединении 26 июля 1914 г. всех слоев и народностей, еще не достигнута…» У партии к.-д. слишком достаточно врагов, которые рады были бы всякому неосторожному шагу партии, чтобы спихнуть ее с той «недосягаемой высоты, на которую, — по словам того же Кривошеина, поставила партию ее линия поведения в июльские дни 1914 г.» Поэтому, если «можно было предвидеть, что заседания Думы обратятся в ряд оппозиционных выступлений против правительства», то, по мнению Милюкова, надо «всеми силами противиться созыву Думы»{1655}.
В поддержу Милюкова высказалось большинство участников заседания. Так, А.А. Корнилов заявил: «Основная задача — победа над германцами, и партия должна стоять на этом, пока задача не будет выполнена. До тех пор ни о каком торге не может быть и речи, и само слово “оппозиция” должно быть на время устранено»{1656}. В результате было принято решение просить И.П. Демидова довести до сведения А.В. Кривошеина позицию кадетской партии в отношении созыва Думы и желательной ее повестки дня (обсуждение бюджета, благожелательная правительственная декларация и недопущение каких-либо провокаций). В свою очередь Милюков заявил, что он лично не намерен вести переговоры «с теми или иными членами кабинета»{1657}.
