- У нас не лучше с техникой. - Мерецков посмотрел на Жданова, но Андрей Александрович, казалось, не обратил внимания на его слова.

   - Я слушал Жукова и думал: «Будь он на нашем месте во время боев с финнами, как бы он оценил их армию?»

   - Разве это имеет сейчас какое-то значение? - спросил Кирилл Афанасьевич.

   - Сопоставлять силы врага со своими силами всегда полезно. - Жданов хитровато сощурил глаза. - Это не мои слова, это ваши слова, товарищ полководец! А произнесли вы их в марте, когда сидели мы втроём вот за этим столом и вместе с командующим Северо-Западным фронтом Тимошенко обсуждали, как ощутимее нанести удар 7-й армией по финнам.

   - Да? - удивился Мерецков. - Возможно, я это говорил, разве всё упомнишь? К тому же в тот день мы пылко беседовали. В Испании, где смерть ходила за мной по пятам, я так скверно себя не чувствовал, как в боях с белофиннами. Одна линия Маннергейма чего мне стоила!

   - Есть ещё один интересный момент в беседе Сталина и Жукова, - вновь заговорил Жданов. - Иосиф Виссарионович спросил, как помогали Жукову Кулик, Павлов и Воронов. Жуков высоко оценил действия Воронова и Павлова, который поделился боевым опытом с нашими танкистами на примере мятежной Испании. А о Кулике сказал, что не может отметить какую-либо полезную работу с его стороны.

   - Наверное, Сталин возразил Жукову насчёт Кулика?

   - Нет. А почему он должен был возразить? - не понял Жданов.

   - Сталин в Гражданскую войну выдвинул Кулика на передний край как знатока артиллерии и всё время шефствовал над ним, - сообщил Кирилл Афанасьевич. - Я это не придумал, сам Иосиф Виссарионович как-то говорил. А Воронов крепко помог нам разбить линию Маннергейма.

Жданов спросил, не звонил ли вчера Сталин Мерецкову.

   - Нет. А что?

   - Странно, однако, и всё же я вам скажу. - Андрей Александрович загасил окурок. - Когда я был в Москве, Сталин на Политбюро предложил назначить вас заместителем наркома обороны. Я поддержал его предложение, хотя вас и так поощрили, присвоив звание Героя Советского Союза. И всё же, отметил Иосиф Виссарионович, война с финнами вскрыла слабую подготовку войск Красной Армии, а Мерецков знает, как готовить войска к тому, что потребуется на войне, он и займётся вопросами боевой подготовки. Детали вам, наверное, расскажет Тимошенко. Не сегодня-завтра вас вызовут в Москву. А округ у вас примет военачальник.

   - Кто, Андрей Александрович?

   - Не спешите, со временем узнаете... - Жданов зашёл в комнату отдыха и вышел из неё с бутылкой боржоми. Налил себе в стакан и предложил Кириллу Афанасьевичу, но тот отказался.

В эту минуту Жданову позвонил Сталин. Разговор был недолгим, но Мерецков не слышал, что вождь сказал Жданову.

   - Вас понял, Иосиф Виссарионович, - бросил в трубку Андрей Александрович. - Нам быть у вас к десяти вечера? Через час мы с ним вылетаем! - Жданов положил трубку на аппарат и взглянул на Мерецкова. - Хорошо, что вы здесь. Нас вызывает в Кремль товарищ Сталин. Как там на дворе, погода лётная?

Мерецков ответил, что, когда он ехал в Смольный, в небе ярко горели звёзды, было безветренно и тепло, правда, западная часть неба плотно закрыта чёрными тучами.

   - Вам надо заехать домой? - спросил Жданов. - Нет? Это уже хорошо.

Самолёт взмыл в тёмное небо.

«А я так и не предупредил жену, что улетаю в Москву», - грустно подумал Мерецков. Жданов ушёл в кабину и о чём-то беседовал с лётчиком, а Кирилл Афанасьевич под гул моторов размышлял о том, как пройдёт совещание в Кремле и объявит ли ему Сталин о новом назначении.

Долетели до Москвы быстро, и, хотя всё небо было в черно-бурых тучах и над аэродромом лил дождь, лётчик умело посадил самолёт.

   - Наверное, часа через два будем возвращаться в Ленинград, так что экипажу быть на месте! - предупредил лётчика Жданов.

Когда они вошли в приёмную, Поскрёбышев, поздоровавшись с ними, сказал:

   - Вас ждёт Иосиф Виссарионович!

В кабинете вождя Мерецков увидел Молотова, Калинина, Тимошенко и Шапошникова. Сталин, зажав зажжённую трубку в правой руке, медленно прохаживался вдоль стола и говорил о том, как сложна сейчас международная обстановка и как важно Советскому Союзу быть начеку. Заметив у двери Жданова и Мерецкова, он кивком поздоровался с ними и пригласил сесть, потом и сам сел в кресло. Недовольным тоном он заговорил о том, что война с финнами преподнесла немало сюрпризов, о которых уже шла речь на мартовском Пленуме ЦК партии. Один из этих сюрпризов - слабая подготовка войск Красной Армии. Но война выявила и другое - умение наших военачальников успешно бить врага. Если на Халхин-Голе это продемонстрировал генерал армии Жуков, то на финской войне проявил себя генерал армии Мерецков. Неплохо потрудился и командующий Северо-Западным фронтом маршал Тимошенко.

   - Мы высоко ценим таких людей, - подчеркнул Сталин. - Награждаем их орденами и медалями, повышаем по службе. Так, Георгий Жуков возглавил войска Киевского Особого военного округа, маршал Тимошенко стал наркомом обороны, а генерала армии Мерецкова решено назначить заместителем наркома обороны по боевой подготовке...

«Истину сказал мне Жданов», - пронеслось в голове Кирилла Афанасьевича.

   - Правда, я не знаю, согласен ли с нашим решением маршал Тимошенко, - продолжал вождь. - Это было моё предложение - о назначении Мерецкова к нему заместителем. Как вы на это смотрите, Семён Константинович?

Маршал встал.

   - Это хорошее и правильное решение, Иосиф Виссарионович! - Он вытер платком заблестевшее от пота лицо. - Генерал армии Мерецков весьма зрелый и подготовленный в военном отношении человек. Я знаю его давно и всецело ему доверяю.

   - Ну вот, товарищи, как видите, я не ошибся, - усмехнулся Сталин.

   - У вас на талантливых и верных людей, Иосиф Виссарионович, глаз намётан, - подал голос Берия, сидевший рядом с Калининым.

Молотов добавил, что в Испании Кирилл Афанасьевич действовал не только как военный советник, но и как политик и он, нарком, за это ему благодарен.

   - Надеюсь, что и на посту замнаркома он нас не подведёт, - заключил Вячеслав Михайлович.

Мерецков почувствовал, как к его лицу прилила кровь.

   - Я хотел бы ещё раз напомнить, что назначение на новую, более высокую должность требует от каждого максимальной отдачи в работе, - подчеркнул вождь. - Случись что-нибудь не так, спрос будет весьма строгий и без скидок на былые заслуги.

   - Товарищ Сталин, то же самое я сказал своим военачальникам, - сообщил нарком Тимошенко. - Правда, есть у нас серьёзные претензии к военной промышленности...

   - Я всё знаю, Семён Константинович, - прервал наркома вождь. - Меня, как и вас, военных, беспокоит, что у нас очень мало произведено новейшего оружия. Когда наши военные были в Германии, они увидели, что немецкая армия вооружена автоматическим оружием, а у нас его единицы. Так, Борис Михайлович?

Начальник Генштаба Шапошников встал. Видимо, он не ожидал, что ему зададут вопрос, поэтому заметно смутился.

   - Беда у нас не только с автоматами, - наконец сказал он. - В войсках до обидного мало танков, самолётов, орудий. Кое-кто всецело полагается на заключённый в прошлом году с Германией Пакт о ненападении. Но надолго ли эта передышка? Теперь все видят, что фашистская Германия расширяет свою агрессию. Ей на руку то, что правительства Англии и Франции не захотели объединить свои военные силы с силами Советского Союза против агрессора, как им предлагали. Где сейчас находится французская армия? Северная Франция оккупирована гитлеровцами, её армия деморализована и подавлена. Пока Советский Союз вне мировой войны, но долго ли такое продлится, никто не знает. Лично я уверен, что Гитлер и на нас пойдёт войной...

   - Борис Михайлович, надо ли нагнетать страсти? - с укором спросил начальника Генштаба Сталин. - То, что ситуация в мире резко обострилась, факт, но для паники нет оснований. Безусловно, Красную Армию нужно укреплять и хорошо вооружать. Всё ли для этого делает Генштаб? Я не уверен, товарищ Шапошников...