- Поручение одно, Кирилл, - раздался в трубке бас бывшего командарма, даже Дуня услышала его голос, - чтобы ты как начальник штаба округа во всю ширь проявил свои способности. Сам же говорил, что не чураешься самой тяжёлой работы. Ну, а звоню тебе вот почему. В Белоруссии находится 4-я кавдивизия, которая была ядром Первой конной армии. Раньше она дислоцировалась в Ленинградском военном округе, но в этом году её спешно перебросили в Белоруссию, в город Слуцк, а там для неё нет ни кола ни двора. Теперь конники сами строят себе казармы, конюшни, штабы, жилые дома. На днях я хотел туда съездить, но Ворошилов посылает меня на Северный Кавказ. Так что при случае посмотри, как там идут дела, помоги начдиву, если что. Понял, да? Ну вот и хорошо.

   - Всё, что будет в моих силах, сделаю, Семён Михайлович! - заверил Мерецков.

Однако вскоре история с кавдивизией приняла новый оборот. Весной 1933 года командарм 1-го ранга Уборевич после инспектирования частей кавдивизии, теперь уже именуемой 4-й Донской казачьей дивизией, нашёл её в состоянии крайнего упадка. Об этом он срочно доложил Ворошилову, чьё имя носила кавдивизия, и поставил вопрос о снятии начдива с должности. Климент Ефремович в свою очередь проинформировал Будённого о звонке Иеронима Петровича и просил подыскать нового начдива. Семён Михайлович предложил назначить туда Георгия Жукова, что и было сделано. За два года тот вывел дивизию в передовые в округе. Она была награждена орденом Ленина. Орден Ленина получил и Георгий Константинович, и вручил эти высокие награды дивизии и её начдиву Жукову Будённый.

Не оставаясь больше ни дня в Москве, Мерецков с семьёй прибыл в Минск и с первого же дня, без раскачки вступил в новую должность.

   - Видите, Кирилл Афанасьевич, мы снова с вами вместе трудимся, - сказал ему командарм 1-го ранга Уборевич. - Ваш стиль штабной работы мне по душе, и я уверен, что нам удастся ещё выше поднять боеготовность войск округа.

От слов командующего у Кирилла Афанасьевича гулко забилось сердце, он так разволновался, что у него повлажнели глаза.

   - Иероним Петрович, я же вас люблю и бьюсь об заклад, что никогда вас не подведу! - не по-уставному произнёс Мерецков. - Дело-то у нас с вами святое - крепить мощь Красной Армии, и делать его надо чистыми руками и по совести.

   - Мысли у вас хорошие, спасибо, Кирилл Афанасьевич. Ладно, устраивайтесь с семьёй, а потом поговорим о деталях.

Служба в новом округе всецело овладела Мерецковым, у него словно появилось второе дыхание. А работы было достаточно, и работы интересной, от которой порой захватывало дух. В 1932 году впервые в Красной Армии создавались механизированные корпуса, каждый из которых имел в своём составе до пятисот танков и до двухсот автомобилей.

   - Эти корпуса послужат хорошей базой для дальнейшего развития теории широкого применения механизированных войск, - заметил как-то Уборевич. - И вам, Кирилл Афанасьевич, как начальнику штаба есть где проявить свои данные, чтобы сделать механизированные соединения мобильными и боеспособными.

   - У нас в округе служит немало талантливых командиров, - сказал Мерецков командующему Уборевичу, когда поездил по соединениям, знакомясь с их руководителями на местах. - Их, наверное, специально подбирали?

Иероним Петрович ответил, что подбор руководящего состава штаба округа и войск, разумеется, не случаен, рядом западная граница и, если начнётся война, противник наверняка двинет сюда свои войска. Что беспокоит командующего? В округе ведутся большие работы по строительству укреплённых районов, аэродромов и дорог. Чтобы контролировать эти работы, а также определять главные направления дальнейшего развития и подготовки территории округа, надлежит проводить оперативные рекогносцировки. К ним надо привлечь побольше, если не всех, штабных работников и обязательно людей из оперативного отдела.

   - Так что прошу это учесть, Кирилл Афанасьевич, - подчеркнул Уборевич. Он взглянул на сидевших за столом заместителей начальника штаба Чернова и Клочко. - Вас это тоже касается. Тут уж надо в полную силу помочь Мерецкову, как новому человеку, вникнуть в суть наших проблем.

   - Я бы посоветовал Кириллу Афанасьевичу задействовать в этих целях начальника оперативного отдела штаба Матвея Захарова, весьма опытного и эрудированного штабиста, - подал голос заместитель командующего округом Лапин.

А член Военного совета Аронштам добавил:

   - У Захарова в отделе есть ещё один способный оперативник - Родион Малиновский.

   - Я уже с ним познакомился, - сказал Мерецков.

   - А вас, Альберт Янович, - вновь заговорил Уборевич, глядя на своего заместителя Лапина, - прошу помочь Кириллу Афанасьевичу подготовиться к проведению учений...

   - Само собой, Иероним Петрович, я готов хоть завтра сесть с ним за один стол и сделать первые намётки, а затем мы познакомим с ними вас.

«Вот какая здесь дружная семья, да мы горы свернём ради нашего общего дела! - с воодушевлением подумал Мерецков. - И запевалой тут Иероним Петрович, человек долга и чести!»

   - И ещё одна важная проблема для округа - подготовка дорог для продвижения войск, - продолжал командующий. - Тут уж вы, Кирилл Афанасьевич, действуйте по своему усмотрению. Дорогами вы занимались и в Московском военном округе, у вас хорошо получалось. Ну а насчёт проведения учений особый разговор, и мы начнём его завтра с утра. Вам тоже надо быть, Альберт Янович.

   - Но вчера вы поручили мне с начальником бронетанковых войск округа Шаумяном и начальником отдела боевой подготовки Шумовичем проработать вопрос о применении на учениях крупных танковых войск и артиллерии. Как быть?

   - Хорошо, действуйте по ранее намеченному плану, я сам побеседую с начальником штаба, - распорядился Уборевич.

Мерецкову было интересно общаться с опытными командирами, служившими в округе и прошедшими огненные дороги Гражданской войны. А таких в войсках было немало. Во главе корпусов стояли бывший начдив Мерецкова по Первой конной армии Семён Тимошенко, герой Таманского похода Епифан Ковтюх (писатель А. С. Серафимович вывел его в романе «Железный поток» под именем Кожуха), отважный авиатор Александр Локтионов. Дивизиями в округе командовали Георгий Жуков, с которым со временем у Кирилла Афанасьевича сложились дружеские отношения, бывший комиссар на Восточном фронте Иван Конев, талантливый генштабист Василий Соколовский и другие. Штабы корпусов возглавляли Владимир Колпакчи, Алексей Новиков, выросший в главного маршала авиации, в одном из штабов служил Иван Баграмян. Многие из них стали маршалами Советского Союза, генералами армии. А пока Мерецков по долгу службы часто встречался с ними, решал проблемы подготовки войск, учился у них сам, углубляя свои знания в вопросах стратегии и тактики войск.

   - Чем думаете заняться завтра? - спросил Мерецкова Уборевич, когда тот проинформировал командующего о плане боевой подготовки на очередную неделю.

   - Хотел бы подумать над разработкой вопроса теории глубокого боя и глубокой операции, - ответил Кирилл Афанасьевич. - Я давно тружусь над этой темой. В ближайшее время желал бы обсудить с командным составом создание и применение крупных соединений танковых войск, которые могли бы действовать и самостоятельно, и во взаимодействии со стрелковыми и кавалерийскими соединениями. И ещё одна тема меня привлекает, - продолжал Мерецков. - Хочу вплотную заняться разработкой учений, связанных с проверкой теории глубокой операции. К этому делу я привлеку в первую очередь оперативный отдел во главе с Захаровым. У меня с ним был предварительный разговор, и он горит желанием включиться в эту работу.

   - Да, планы у вас большие, - улыбнулся Уборевич. - Надо только осуществлять их последовательно, иначе толку не будет. И тут я готов вам помочь. Вы ещё не забыли, что я занимаюсь теоретической разработкой стратегии и тактики войск?