Рядом с начдивом стоял начальник штаба Жолнеркевич, лицо у него было красное, в глазах читалась растерянность. Будённый и его не пощадил:

   - Какой ты начальник штаба, если люди уже дважды атаковали позиции белополяков, но успеха не добились?

   - Гранаты давно у нас кончились, патроны на исходе, а шишками всех уланов не порубишь!

Будённый недобрым взглядом зацепил Мерецкова.

   - А ты что скажешь?

Мерецков заявил, что штабу дивизии удалось точно определить, какие вражеские части обороняют город, какое у них оружие. Но когда началось наступление, конникам часто приходилось спешиваться, чтобы вести огонь по белополякам. В это время они понесли большие потери.

   - Люди, товарищ командарм, стояли насмерть, но штыком да шашкой врага не одолеть. К тому же у него большое преимущество в уланах и оружии.

   - Ясно, товарищ Мерецков! - мрачно обронил Будённый. - Я вас понял. Наказал бы и вас, но вы ещё молодой командир. А вот вас, Тимошенко и Жолнеркевич, я снимаю с должностей и сейчас подпишу приказ по армии.

Тимошенко побледнел. Он подскочил к командарму:

   - Я в третий раз поведу конников на штурм вражеских укреплений, я...

   - Молчать! - прервал начдива Будённый. - С поставленной вам задачей вы не справились, и вас надо наказать!

   - Семён Михайлович... - вновь заговорил Тимошенко, но командарм жёстко прервал его:

   - Какой я вам Семён Михайлович? - вскричал он. - За обеденным столом я вам Семён Михайлович, а в бою я ваш командующий!..

Мерецков впервые видел Будённого таким рассерженным и даже злым. Начальник штаба дивизии всё это время молчал, надеясь, что начдив Тимошенко убедит командарма в том, что у противника большое преимущество в живой силе и оружии и сокрушить его оборону пока не удаётся.

Как и обещал Будённый, Реввоенсовет Конармии временно отстранил от должностей и перевёл в резерв начдива Тимошенко и начальника штаба Жолнеркевича. Их места заняли бывший комбриг-2 Иосиф Апанасенко и недавно прибывший на фронт слушатель Академии Генштаба Яков Шеко.

«Меня командарм пощадил: в мой адрес, в адрес дивизионной разведки, за работу которой я несу ответственность, замечаний не было», - подумал Кирилл Афанасьевич. Но от этого ему легче не стало.

На фронте с новой силой развернулись бои. В начале августа 6-я дивизия сражалась за переправы через Стырь и за подступы к Радехову. Мерецкову понравилось, как действовало новое руководство дивизии - энергично, смело, удары по белополякам наносились сжатым кулаком, а не растопыренными пальцами, как нередко делал начдив Тимошенко. Новый начдив Апанасенко часто появлялся в бою там, где было особенно тяжело, и бойцы, видя его рядом, сражались более решительно и отчаянно. Громовое «ура» неслось над притихшим полем, клинки конников ярко сверкали на солнце и слепили глаза, но бойцы вихрем неслись на боевые позиции противника. И вот уже началась схватка - быстрая, кровавая и жестокая. Тут закон был один - убей врага, иначе он убьёт тебя. Подчинённые Будённому соседи тоже вели тяжёлые бои, и не без успеха: на севере пехота взяла Луцк, на юге Золочевская группа Якира с кавбригадой Котовского и червонно-казачьей дивизией Примакова дрались на подступах к Ясеневу.

Во время небольшой передышки начдив Апанасенко заскочил в штаб. Увидев склонившегося над картой Мерецкова, он тяжело плюхнулся на скамейку.

   - Что делает разведка? - спросил он.

Мерецков объяснил Апанасенко, что сейчас его люди готовят подручные средства для переправы через речку, а сам он, как и распорядился начдив, временно исполняет обязанности начальника штаба дивизии.

   - Годится! - произнёс Апанасенко своё любимое словечко. - Командарм в штаб не звонил?

   - Пока нет.

И тут заголосил полевой телефон. Апанасенко взял трубку.

   - Кто у телефона? Ты, Иосиф Родионович? - раздался в трубке басистый голос Будённого. - Как у тебя дела?

   - Бьём белополяков, товарищ командарм, сейчас вот выдалась короткая передышка, так я заскочил в штаб.

   - Приказ тебе, Иосиф Родионович: надо овладеть Буском, и как можно скорее.

Апанасенко знал, что в том районе непролазные болота и с ходу Буск не взять. Об этом он и сказал командарму.

   - Потеряем немало людей, - добавил он робким голосом.

Будённый едва не поднял его на смех.

   - Ну ты даёшь, Иосиф! - пробасил он в трубку. - Сам знаю, что по течению Буга немало болот. Для кого-то, быть может, они и непролазные, но только не для тебя!

Апанасенко хотел было сказать, что в боях дивизия понесла потери, надо бы их восполнить, но командарм не дал ему даже рта открыть.

   - Кто у тебя сейчас возглавляет штаб дивизии? «Академик» Мерецков?

   - Он самый.

   - Вот и поручи ему разработать операцию, и пусть поведёт конников в бой. Парень он сообразительный. А сам пока займись пополнением. Созвонись с полевым штабом армии, там тебе кое-что дадут, я распоряжусь. Ясно, да? Тогда действуй. На тебя, Иосиф Родионович, я рассчитываю.

Апанасенко положил трубку и взглянул на сидевшего рядом Мерецкова.

   - Ты всё слышал?

Мерецков улыбнулся. Было не похоже, чтобы задание командарма его озадачило, ему польстило то, что Будённый поручил ему разработать операцию и повести бойцов на штурм Буска.

   - Да, я всё слышал и, пока вы разговаривали, мысленно прикинул, с чего мне начать... - Он не договорил, так как начдив прервал его:

   - Давай действуй, а я попытаюсь в штабе армии выбить пополнение людьми и конным составом. - Но тут же Апанасенко спохватился: - Вопрос с фуражом ты решил?

   - Ещё вчера, и людей уже послал его получить, - ответил Кирилл Афанасьевич.

«Молодчина, таких бы мне побольше, как этот «академик», - отметил про себя Апанасенко. - Не зря на него Будённый глаз положил».

Мерецков разработал операцию, о которой Будённый говорил начдиву, и теперь к ней тщательно готовились. Три дня кряду Кирилл Афанасьевич отыскивал броды на речках, конные тропы среди болот и перелесков. Подручные средства для переправы были изготовлены в достаточном количестве. В конце недели к нему в штаб зашёл начдив Апанасенко.

   - Ну что у тебя, докладывай! - Он грузно сел к столу, на котором Мерецков развернул карту. - С ходу возьмём Буск?

   - Предлагаю ударить по нему с двух сторон - в лоб и с тыла! - со всей серьёзностью заявил начальник штаба дивизии. Начдив отчего-то нахмурил брови, но Кирилл Афанасьевич не придал этому значения. - В центре обороны города главные силы белополяков, так? Стало быть, если мы нанесём удар с тыла, уланы зашевелятся и возьмут часть сил из центра, чтобы поддержать свой тыл, и центр станет слабее. По нему мы и шарахнем!

   - Хитрая задумка, мне она по душе, - одобрил Апанасенко. - Когда предлагаешь начать операцию?

   - Через три дня. Жду, когда подвезут в дивизию гранаты и патроны.

   - Годится! - Начдив потёр руки. - Вечером в штабе соберёшь всех командиров, и мы обсудим операцию в деталях, определим, где и кто будет действовать. Потом доложу о ней командарму.

Но случилось непредвиденное. Неожиданно белополяки атаковали войска Конармии по всей линии фронта. Завязались бои. А двумя днями позже Будённый получил из центра приказ о переподчинении Первой конной армии Западному фронту. Её наступление на Львов отменялось.

   - Что за чехарда! - выругался командарм. - Конармия готова идти на Львов, а её передают Западному фронту! Неужели на этом настоял Тухачевский?

   - А ты, Семён, свяжись с ним и спроси! - подал голос Ворошилов. Он сидел на деревянных нарах и чистил револьвер.

Будённый тут же связался по телефону с командующим фронтом, спросил, чем вызвано такое решение и кто подписал сей приказ.

Тухачевский, выслушав его, кашлянул в трубку, потом заговорил:

   - Приказ о передаче Конармии Западному фронту подписал главком Каменев[11] и член Военного совета Берзин.