- Так быстро? - удивился Кирилл Афанасьевич. - А где я буду жить? В казарме?

   - Дадим вам квартиру, - обнадёжил его командующий. - Ведь вы женаты, не так ли?

   - Женат. Дуняша, моя избранница, пока живёт с родителями в деревне, - пояснил Кирилл Афанасьевич. Я обещал ей, что, как только получу жильё, сразу же запору её.

   - Разумное решение, - одобрил командующий. - Когда жена рядом, то и служба у мужа идёт без изъянов. - Он метал, налил из бутылки боржоми. - Хотите?

   - Если можно... Жарковато тут у вас.

   - Так вот о задании, - продолжал между тем командующий. - Вам ставится задача сформировать и возглавить штаб кавалерийского корпуса. Дело это нелёгкое, в войсках надо отобрать опытных и знающих штабную работу людей. Вам приходилось этим заниматься?

   - И не раз, так что подобная работа мне не в новинку, с ней я хорошо знаком.

Два месяца Мерецков подбирал нужных ему людей. Дважды командующий военным округом интересовался, как у него идёт работа, и, выслушав Кирилла Афанасьевича, говорил:

   - Не затягивайте это важное дело...

Однако через неделю он вдруг вызвал к себе Мерецкова и сухо, с какой-то обидой в голосе сказал:

   - Работу по формированию штаба корпуса прекратить!

   - То есть как прекратить? - едва не возмутился Мерецков. - Для меня ваш приказ как снег на голову!

   - К нам на днях прибывает штаб кавалерийского корпуса, который возглавляет герой Гражданской войны Николай Каширин, - объяснил командующий. - Мне об этом сообщили из штаба РККА лишь сейчас.

В сущности, Мерецков не был сильно огорчён случившимся. О братьях Кашириных он был наслышан, среди них особо выделялся Николай, и Мерецкову захотелось послужить под его началом. Только какую должность ему дадут теперь? Об этом он и спросил командующего. Тот ответил сразу:

   - Вы, Кирилл Афанасьевич, назначаетесь начальником штаба 1-й Томской Сибирской кавдивизии. Не возражаете?

   - Я согласен! - коротко ответил Мерецков, а про себя отметил, что поработает в дивизии, а корпус от него не уйдёт, главное - набраться побольше опыта...

В первый же день пребывания в округе новый начальник штаба подошёл к Мерецкову и просто сказал:

   - Давай знакомиться. Я Николай Каширин, друг и боевой соратник Василия Блюхера... А как тебя величать?

   - Мерецков я, Кирилл Афанасьевич. Прибыл сюда недавно после окончания Академии Генштаба. Мне поручили сформировать штаб кавкорпуса и возглавить его, и вдруг прибыли вы со своим штабом.

   - Выходит, я подрезал тебе крылья? - добродушно улыбнулся Каширин.

Новый начальник штаба поведал подробности о себе. Один из предков Кашириных был в XVIII веке участником крестьянской войны во главе с Пугачёвым. Отец Николая служил казачьим атаманом в одной уральской станице. Власти его недолюбливали за то, что он хорошо относился к рядовым казакам, не давал их в обиду. А в марте 1918 года Николай с братом Иваном создали первую советскую казачью сотню на Южном Урале и выступили против дутовцев. Летом того же года Оренбургский отряд Николая, партизанская бригада Ивана и 1-й Уральский полк Василия Блюхера объединились в Южно-Уральскую армию.

   - Командовать ею поручили мне, - подчеркнул Николай Каширин. - Мы тогда пробились с боями через белогвардейско-чехословацкий фронт и соединились с войсками Красной Армии. Потом освобождали Урал и Сибирь от колчаковцев. Словом, Кирилл, мне тоже пришлось хлебнуть лиха на фронтах. Будем дружить, согласен?

Мерецков приложил немало сил, пока не восстановил боеспособность 1-й Томской дивизии, которая была самой слабой в округе. После этого его откомандировали в Москву, в Главное управление кадров Красной Армии. ЦК РКП(б) потребовал от Наркомвоенмора выделить в распоряжение Главного управления рабоче-крестьянской милиции несколько «способных инспекторов» для проверки её состояния. В состав инспекторов включили и Мерецкова, выделив ему для проверки сразу шесть местных управлений милиции - Мурманское, Кандалакшское, Петрозаводское, Тихвинское, Вологодское и Архангельское. «Так состоялось моё первое знакомство с районом, в котором я позднее служил как командующий Ленинградским военным округом, потом, в годы войны, как командующий фронтами и после неё как командующий Северным (Беломорским) военным округом», - записал в своём дневнике Мерецков. Полгода Кирилл Афанасьевич работал в северных губерниях, инспектируя работу советской милиции. Поездка по Северу расширила его кругозор и обогатила наблюдениями, которые позже очень помогли ему.

Однажды, возвращаясь из Мурманска в Москву, Мерецков встретил начальника штаба 15-го стрелкового корпуса Михаила Ольшанского, с которым ему довелось вместе служить. Ольшанский возвращался из отпуска и был рад встрече с товарищем.

   - Как ты живёшь, Кирилл, где служишь? - спросил Ольшанский. - Слышал, что ты был в Западном военном округе. Так ли это?

Мерецков поведал ему о себе, о том, как оказался в роли инспектора милиции. Признался, что эта работа ему не по душе. Но надо ли возражать, если сделано это было с ведома ЦК партии?

   - Я, как и ты, Михаил, член партии большевиков, и, коль по партийной линии дано задание, надо его выполнить как положено, - усмехнулся Кирилл Афанасьевич.

   - Послушай, Кирилл, у меня нет помощника, - загорелся Ольшанский. - Ты же дока в штабном деле, иди ко мне на эту должность!

   - Кто меня отпустит? - хмуро спросил Мерецков.

   - Это не проблема! - воскликнул Ольшанский. - Если ты согласен, я напишу записку Шапошникову, ты зайдёшь к нему в Генеральный штаб и отдашь. Кстати, у меня был разговор с Борисом Михайловичем. Я просил подобрать мне в штаб хорошего человека, и он обещал помочь. Ты уже изъездил весь Север, теперь тебе надо изучить Северо-Кавказский военный округ.

   - Пиши записку, я завтра пойду в Генштаб к Борису Михайловичу, - обрадовался Мерецков. - Думаю, мне он не откажет. Я узнал его в Гражданскую войну, когда он был помощником начальника Оперативного управления штаба Высшего военного совета.

Ольшанский достал из портупеи блокнот, вырвал из него лист и написал записку.

   - Бери, Кирилл, и до встречи в Ростове-на-Дону, в штабе Северо-Кавказского военного округа!

«А вдруг мне Шапошников откажет?» - думал Мерецков, направляясь в Наркомат по военным и морским делам.

   - Ах, это вы, голубчик! - воскликнул Шапошников, едва Мерецков вошёл к нему в кабинет. - Давненько я вас не видал. Вас что, из Западного военного округа перевели? Где вы теперь служите? Да вы садитесь, пожалуйста...

Кирилл Афанасьевич доложил ему о своей службе, о том, как он попал в распоряжение Главного управления рабоче-крестьянской милиции, инспектирует не работу воинских соединений и частей, а милиции.

   - Не по душе мне это дело, Борис Михайлович, вот и пришёл к вам с просьбой...

   - Понимаю вас, голубчик, - сочувственно произнёс Борис Михайлович. - Не для этого вы окончили академию. - Он встал, заходил по комнате. А Мерецков ждал, когда он снова сядет за стол, чтобы вручить ему записку. - Так что у вас за просьба?

Мерецков смутился, отчего-то залился краской.

   - Есть у меня записка для вас... - Он, не глядя Шапошникову в лицо, отдал её.

Тот сел за стол и стал читать про себя. Потом вскинул голову и, глядя на Кирилла Афанасьевича, проговорил:

   - Я дам вам направление в штаб 15-го стрелкового корпуса. - Шапошников взял ручку и на углу письма Ольшанского написал резолюцию. Затем вызвал своего помощника и отдал ему листок. - Срочно подготовьте документ, а вы, Кирилл Афанасьевич, подождите. Вы, наверное, хотите сегодня же уехать в Ростов?

   - Так точно, если вы не возражаете.

   - Поезжайте, голубчик, принимайте дела и трудитесь в полную силу, - одобрил его намерение Шапошников. - У Михаила Ольшанского есть чему поучиться, да и вы не лыком шиты. У меня как-то был профессор Новицкий, он рассказывал о своих выпускниках. Вас очень хвалил. Говорил, что на экзаменах вы в пух и прах разнесли полководца Наполеона за то, как он мыслил, готовясь к нападению на Россию, однако же проиграл войну, Кутузов утёр ему нос. Что, так всё и было, как говорил мне Василий Фёдорович? Или он это придумал?