- Чего ж не потопили-то? - спросила Глаша, доставая из сумки поллитровку молока и отливая немного в крышку.

Андреич развёл руками и виновато опустил глаза.

- Нечто ж красоту такую да в прорубь? Живая душа как-никак.

- Понятно. Жалко, - кивнула Глашка.

- Так как не жалко. Красавец какой. На всю деревню - один такой белый. И пушистый. Даже не знаю, с кем моя Ксюха и согрешила.

- Это верно, да только зимой-то всё одно помрёт. Или от голода, или помёрзнет. Вот тогда жальче будет.

- Помрёт или не помрёт - это ещё вопрос, - возразил пред╛седатель, - а если и так, то не на моей совести будет.

Сняв в одночасье с себя и заботу, и ответственность, Пётр Андреич подошёл к столу и занял своё рабочее место. Порядок на столе даже мало-мальски не походил на относительный. Уби╛рался на нём Гришка, и по какому-то своему разумению он расставил все предметы по строго единому правилу. Все они должны были прикрывать изъяны некогда полированной поверх╛ности, оставленные вследствие непопадания бычком в пепельницу. Судя по творившемуся хаосу, подобное изредка, но случалось. Причём ежегодно. На протяжении полувека.

Председатель улыбнулся, укоризненно покачал головой и со словами "э-эх, молодёжь..." сгрёб всё содержимое на край стола. Из нижнего ящика стола он вытащил завёрнутую в газету красную скатерть со следами атрибутов пролетариата в углу, служившую некогда флагом, и замаскировал бреши. Топор╛щившиеся складки он старательно пригладил оплёванной рукой, а золотистый серп и молот прикрыл телефонным аппара╛том. Пепельницу на всякий случай убрал в стол.

А Глашка тем временем продолжала нянчиться с котён-ком.

- Зовут-то хоть как его? Или это она?

- Так рано ещё разбирать. Пущай подрастёт сперва. А называй как хочешь.

- Ну, тогда будет Петровичем, - сказала Глаша и тут же выделила крестнику жилплощадь, освободив для этого коробку из-под туфель.

Коробка Петровичу понравилась, и, налакавшись молока, он перевернулся на спину и смешно развалился в ней, расставив все четыре лапы в стороны.

- Ну, точно, Петрович! - не осталось у Глаши сомнений, и она расползлась в добродушной улыбке.

- Петрович так Петрович, - согласился Андреич и по-смот╛рел на часы. - Ладно. Ты давай дела свои делай, а я пойду губернатора встречать.

Нечего и говорить, что с девяти и до двенадцати он стоял на крыльце и, матеря по очереди то губернатора, то губернатора вместе с его женой, то губернатора вместе с женой, охранником и водителем, курил папиросы. Время от времени заглядывал на часы и повторял процедуру с начала. К полудню он вымотался, заработал нервное истощение и перекурил до тошноты.

Процессия показалась минут пятнадцать первого, и пер-вым, что Пётр Андреич сделал это позвал Глашу, чтобы та заранее посмотрела и наулыбалась вдоволь, ибо смотреть на это без улыбки возможным не представлялось.

Зрелище действительно представилось жалким. Матеря всё, что только не попадалось на глаза, а в особенности жену, охранника и водителя, по уши заляпанный грязью, по дороге шагал губернатор. Пешком. По его глубокому убеждению, до всех вышеперечисленных в скором порядке необходимо было дове╛сти информацию о зимовке раков, и обязанности по донесению он с радостью возлагал на себя.

Справа от него и чуть поодаль, прижимая что-то к груди и так же безбожно матеря губернатора, охранника и водителя, шла его жена, по возрасту более походившая на дочь. Следом, в точности таком же виде, но матеря только водителя, шагал охранник, а замыкал шествие водитель. Он материл только отечественный автопром и что-то там по Гоголю.

Метрах в ста от них Андреич приметил и вторую группу, но о чём матерились они, за дальностью расстояния он не расслы╛шал.

Далее по закону жанра, естественно, пошёл дождик, но поскольку, материться сильней было уже некуда, процессия просто прибавила шагу. А уж когда по достижении конторы дождь так же неожиданно, как и начался, закончился - к ранее оглашённому списку аккурат следом за водителем, был причис╛лен ещё и Перун. Правда, информацией о раках тот был обде╛лён, видимо та была доведена до него заранее.

В общем, вот в таком вот настроении делегация и добра-лась до пункта своего назначения - крыльца.

Присутствие председателя несколько смягчило атмосферу, и губернаторское лицо вскоре остыло и изменило конфигурацию на добродушную.

- Ну, здравствуй дорогой Пётр Андреич, - притворно лас╛ково поздоровался губернатор, но по инерции добавил, - мать твою!

Председатель молча покивал каждому в отдельности и рукой указал на открытую дверь.

- Припозднились вы чего-то, - посетовал он и, опасаясь за╛сме╛яться, отвернулся и увлёк гостей в контору.

Вошли без приключений. Губернатор снял первым делом насквозь промокший и вымазанный грязью пиджак и водрузил его на спинку стула. Прилипшую к ботинкам глину он стыдливо отёр о придверный коврик и, заметив, что действия его вызывают у окружающих интерес, виновато улыбнулся.

- Припозднились, говоришь? Ну так что с того! У меня ведь дел-то поболе твоих будет. Да к тому же, - он злобно покосился на водителя, - где ж сейчас толкового водителя найти. Одни идиоты кругом.

- Да я что, виноват, что ли? Что здесь дороги такие! - оби╛женно рыкнул самый грязный из всех мужик, который на поверку и оказался ещё три часа назад уволенным водителем. Он, конечно же, хотел добавить ещё что-то в своё оправдание, но регламент речей, видимо, был расписан по старшинству.

- А давайте вы потом свои дела обсудите, - нагло пере-била его губернаторша, - а мне, пожалуйста, организуй душ, и скажи этим своим - олухам, чтобы принесли мне другое платье, только не зелёное, а бежевое.

Губернатор сжал губы, выпучил глаза и, промычав что-то, жестами продемонстрировал свои намерения кого-нибудь придушить, причём, судя по направлению жестов, перспектива остаться при этом вдовцом его не пугала.

Не на ту напал.

- И тушь ещё, и лак для волос, и туфли не забудьте.

- Ты заткнёшься? - рявкнул губернатор на супругу.

- Только бежевые. Зелёные к бежевому платью не подходят.

- Сейчас притащим сюда машину, и сама выберешь! Хоть все сразу надевай!

С этими словами он перевёл внимание с ненавистной супруги на председателя и, взяв того за локоток, так издалека начал.

- А что, любезный Пётр Андреич, у вас в хозяйстве и трактор имеется?

- Как же без трактора-то? - вполне логично ответил предсе╛датель.

- Так, стало быть, и тракторист имеется? А то ведь зна-ешь, как сейчас? Не хочет молодёжь идти в трактористы. Ой, не хочет. Всё в юристы да менеджеры.

- Да как же! Есть у нас и тракторист - Гришка. От бога тракторист. За два дня любой трактор переберёт и на ход поставит. А вот юристов да меджеров - бог миловал.

- Менеджеров, - поправил губернатор. - Вот и хорошо. Тво╛им кадрам только завидовать можно. Не то что, - он опять бросил презрительный взгляд на водителя и продолжил: - А нельзя ли, Пётр Андреич, сюда его позвать?

- Ну, если надо...

- Надо, Пётр Андреич. Надо. Ой, как надо, - не дал договорить губернатор, тихонько подтолкнул председателя к телефону и вручил тому в руку трубку, будучи почему-то абсо╛лютно уверенным, что тракторист сидит сейчас на другом конце провода и с нетерпением ожидает вызова.

Председатель пожал плечами, но от трубки не отказался и даже зачем-то приставил её к уху, хотя в следующий момент опомнился и, положив её на место, обратился к секретарше:

- Глаш!

Глашка, не сводившая глаз с губернаторши, или, вернее, с того, что она прижимала к груди, встрепенулась и посмотрела на Андреича с какой-то идиотской улыбкой. Указав пальцем на маленький пушистый комок, свернувшийся у той на руках, она помотала головой и произнесла:

- Хорёк.

- Сама ты хорёк! - тут же вмешалась в разговор губерна╛торша, состроила гримасу и нервно выдохнула: - Это не хорёк, а хорь. Австралийский! - уточнила она породу.

- У-у, - покивала просветлённой головой Глаша и вытянула шею. - А он у нас кур не потаскает?