- Семьдесят восемь тысяч, - спокойно ответил Лёнька, и что порадовало председателя - не было в его голосе обречённости.

- Молодец, молодец, - искренне похвалил его Андреич и пододвинул стакан.

- Я за рулём, - опередил предложение Лёнька, - да и во╛обще.

- Ну да, ну да, извини, - замахал рукой председатель, а сам выпил. - Так и сколько тебе свёклы нужно?

- Да пару мешочков - на зиму да матери, может.

- Ну, пару я тебе и без колбасы дам. Я думал - на продажу.

- На продажу - не знаю, дядя Петь, но мешков по пять в неделю попробовать можно. Но не обещаю.

- И куда же ты её?

- Да есть у меня вообще-то знакомые на рынке.

- И что, берут?

- Так если свёкла хорошая да с доставкой - так чего б и не взять.

- И почём?

- Ну, дядя Петь, я не знаю. Сколько там в мешке? Кило-грамм сорок? - он мысленно произвёл калькуляцию. - Рублей по двести за мешок.

"Пять на двести - это тысяча в неделю. До заморозков в лучшем случае тысяч шесть", - быстро посчитал председа-тель.

- Хорошо Лёнь, только мешки обратно возвернёшь.

- Придумаем чего-нибудь, только, дядя Петь с оплатой сразу не могу. Каждая копейка на счету. Через неделю буду расплачиваться.

- Добро.

На крыльце послышался шум, и через мгновение дверь с грохотом отворилась.

- Вот! Как обещано, - выпалил Гришка с порога, скинул с плеча мешок со свёклой и поставил его на пол. - Отборная.

- Да ты по кой его сюда-то приволок, дурень? - выругался Андреич. - У машины не мог оставить?

- Виноват! Чё орать-то, - добродушно признал ошибку Григорий и с лёгкостью водрузил мешок обратно на плечо.

- Я дверь подержу, - поспешил помочь ему Лёнька и побе╛жал открывать фургон.

Загрузив мешок, Гришка рысью прошмыгнул обратно и уселся на Лёнькино место. Он распахнул полу и, достав поллитровку, поставил её на стол.

- Тебя только за смертью посылать, - объяснил Пётр Андреич Гришкино предназначение, откупорил бутылку и понюхал.

- Да мамка поесть заставила.

- Повезло. А колбасу-то отдал?

- Да лучше б и не отдавал. Наругала только.

- Это за что же это? Ты ей что - так часто колбасу приносишь? Или у ей на неё неприятности?

Гришка обиженно развёл руки в стороны и махнул обеи-ми сразу.

- Да какие там неприятности! Взяла сдуру да наругала за то, что съел половину.

- Так, а ты по кой чёрт её погрыз? Донести, что ли, не мог?

- Так я и не грыз. Ты ж сам её как ополовинил, так я и принёс, а она подумала, что целая была.

- Ну так и сказал бы, что это мы на двоих поделили.

- Так я и сказал. А она говорит, что ты себе большую половину захапал.

- Тьфу ты! - расстроился Андреич. - Баба, она и есть баба.

Тут в дверь снова постучали.

- Заходи, - махнул рукой Гришка, даже не поворачива-ясь, и только стакан свой подставил для лечения расстройства.

- Дядя Петь, я поехал, - сквозь полуоткрытую дверь по-про╛щался Лёнька.

- Ну, с богом, Лёнь, с богом. Жаль конечно, что не доду-мались раньше, а то б мы тебе прямо сейчас пять мешков загрузили, - посетовал председатель и сдвинул свой стакан к Гришкиному.

- Зачем пять мешков? - не понял Гришка.

- Да мы тут сговорились, что он по пять мешков в неделю покупать будет, а не накопали. Сейчас бы и загрузили.

- Ну, так, давай и загрузим, раз нужно человеку.

- Тебя, что ли, послать копать? - усмехнулся председа-тель и закурил.

Гришка виновато посмотрел Андреичу в глаза и ещё более виновато улыбнулся.

- Зачем копать?

В следующий момент он, конечно, догадался, что зря это спросил, но делать было уже нечего - председатель явно догадался о другом.

- Ну, ты карась, - помотал он головой и укоризненно погро╛зил ему папироской.

- Так ты ж сам говорил, что чем пропадать, лучше уж в дело.

- Говорил. Как же. Помнится, и часа не прошло.

Выражение председателева лица изменилось на недружелюбное, а рука автоматически исчислила размеры убытков и пропорционально им наказала Григория в налитом.

- Ну так, - оправдался Гришка, - а я завсегда говорил, что у меня дар предвидения. - Но по поводу розлива не возмутился.

А Андреич даже чокаться с ним не стал.

- Вот что, - говорит, - провидец хренов! - Он повернул голову в сторону двери. - Лёнь, бери этого Нострадамуса и дуй к нему. Он тебе пять мешков отгрузит, чтоб не порожняком ехать, и можешь по дороге тумаков ему надавать.

- Да за что? - обиделся Гришка.

- За предвидение.

- Ладно, дядя Петь, - смеясь, согласился Лёнька и при-глашающе махнул рукой. - Пошли.

Шишига немного пофыркала, завелась и покатила к Гришкиному дому, а председатель прикрыл поплотнее дверь и поделил колбасные кружочки пополам в надежде съесть лишний. Кружочков так пополам и оказалось, так что при-шлось съесть сразу два. "Его хоть мать покормила, а у меня с утра маковой росинки..." - оправдал он своё бесстыжее поведение и достал папиросы.

Папироса не пошла. Голодный желудок отозвался отрыжкой, и неприятное ощущение во рту заставило её затушить. Он встал, подошёл к ведру и, выплеснув из стакана остатки водки, зачерпнул воды. Тут же нашёлся кипятильник, а пакетик чая он реквизировал у Глаши. Заварив, он разгрыз пару пряников и, оставшись довольным завтраком, докурил потушенную беломорину.

* * *

Скрипнула дверь, но вместо ожидаемого Гришки на пороге показался лесник в протёртом до дыр и неаккуратно заштопанном плаще, застёгнутом на единственную пуговицу. Тёмная полоса на выцветшем от солнца брезенте свидетельство╛вала о том, что некогда к нему прилагался пояс, а оттого, что лесник всегда ходил с опущенной головой, его редкая седая бородка смешно топорщилась вперёд и при разговоре забавно подпрыгивала.

- А! Кузьмич! Заходи, - радушно встретил его председатель.- Спасибо за стул. Удобный.

- Незаче, привет, - отозвался Кузьмич.

- Как раз вовремя, Гришка проставляется. - Андреич счёл приход лесника достаточным поводом, чтобы откупорить самогон, и отставил в сторону недопитую водку. - Как там наша запруда?

- Да что ей - запруде-то. Ещё локтя два, и переливаться на╛чнёт. А может, и уже...

Кузьмич задрал непривычным движением полу и сел.

- Это хорошо. Глядишь, и рыба заведётся.

Председатель откупорил бутылку, понюхал и зажмурился.

- Давай. За плотину. Сколько лет собирались.

- Подожди, Андреич, - лесник отодвинул налитый ста-кан, чем ввёл председателя в замешательство. - По делу я.

- Понятно, - кивнул председатель, - но вот хоть режь меня, Кузьмич, ни копейки в кассе. А за плотину я с тобой в следующий четверг рассчитаюсь.

- Да я не за этим, - лесник неожиданно погрустнел. - По╛крали меня, Андреич.

Председатель поставил налитый стакан и задумался.

- Как же это? Столько лет напасти не было - и на.

- Всё подчистую, Андреич. А чего унести не смогли - так поломали. Помнишь удочку, что мне подарил?

- Помню.

- Так из неё барабанных палочек наделали.

- Вот сволочи!

- Это ж какую силу надо иметь? Медвежью. Чтобы бам-буковую удочку да на барабанные палочки.

- Да уж, нечего сказать. А ты сам-то, Кузьмич, сам-то как думаешь? На наших-то вроде не похоже. Может, грибники какие?

- Да какие там грибники. Я грибников-то там отродясь и не видывал. Да и грибов путных - тоже. Одни мухоморы разве что.

Председатель сурово выдохнул, встал и, отчего-то постес╛нявшись заглянуть леснику в глаза, нервно прошёлся по конторе.

- Вот ведь сам, Кузьмич, виноват, - скорее посочувствовал, нежели обвинил он, - сколько раз тебе говорил! Живёшь там, на отшибе. Сам себе на уме. Домов по деревне сколько пустует? А? Выбирай любой да и живи себе. Вон хоть у Караваихи. Дом добротный, справный, а то зимой всё одно на дрова поразберут.

- Да я Андреич, собственно, за тем и пришёл...

Председатель как-то встрепенулся, и в глазах его забле-стело удовлетворение. Справить леснику новое жильё и притом без всякой бумажной волокиты - действительно представлялось ему делом несложным. Пустующих изб в деревне - хоть отбавляй. Бери любую - не хочу! А может, и за плотину рассчитываться не придётся.